Сиреневый Чёрный - Жанна Лебедева

Виверн тяжело рухнул на землю, переломав растущие во дворе розовые кусты и перевернув мраморный вазон с петуниями. Попятившись задом, он обратил в бегство толпу слуг, явившихся на шум и пришедших в ужас от увиденного. Всадник натянул повод, заставляя монстра замереть на месте и не разрушать более один из прекраснейших садов Ликии. Спешившись, мрачный гость передал Францу свиток, в котором была указанна сумма, которую некромант просил за свою помощь.

— Господин Ану отправил меня к вам на тот срок, который будет необходим.

— Я благодарен, — стараясь говорить как можно тверже, ответил Аро, — прошу за мной.

Сыщик направился к двери, и Фиро двинулся следом. Позади раздался испуганный голосок одной из служанок:

— Господин Аро, что нам делать с этим зверем? Он разрушит весь сад. Боюсь, мы не сможем отвести его в гостевую конюшню…

— Лежать, — бросил через плечо Фиро, и виверн покорно улегся на землю, поджал под себя лапы и закутался в крылья, словно в плащ, — принесите ему воды, и он вас не побеспокоит.

Они зашли в Сыскной Дом и направились в кабинет Аро. Шепот испуганных слуг разносился по коридорам. Все старались поскорее убраться с дороги господина сыщика и его жуткого гостя. Едва завидев идущих, лакеи прятались за поворотами коридоров, а кто-то из горничных выставил в холл серебряную символику Святого Централа — перевернутый рогами вниз месяц, торчащий на шесте.

Оказавшись в кабинете Франца, мертвец осмотрелся внимательно и осторожно. Он долго и пристально разглядывал зарешеченные окна и мощные петли двери, потом принюхался, переводя взгляд со стола на большой шкаф с бумагами.

— Присаживайтесь, — Франц кивнул на одно из кресел, — я вынужден просить вас о помощи, это крайне важно для моего расследования.

— В чем заключается эта помощь? — тихо поинтересовался Фиро, проигнорировав предложение сесть.

— Я наслышан о вашем чутье, — волнуясь, сыщик поставил на стол ящик, принесенный Йозой, — одна из этих кружек хранит запах того, кто в ответе за все, что творилось в проклятом подземелье…

Услышав это, мертвец подошел и осмотрел содержимое ящика, в его глазах промелькнули искры интереса и недоумения. Он склонился над столом, и, щурясь, потянул носом воздух.

— Сложное дело, — сказал он, наконец, — на этих предметах следы сотен рук. Почему вы не обратились к магам?

— Они ответили мне то же самое, что и вы, — грустно ответил Франц, — неужели определить запах Белого Кролика невозможно?

— В подземелье Кагира говорил мне о том, что его запах наполняет все вокруг, но катакомбы были пропитаны магией, способной изменять реальность и заставлять чувства врать. Белый Кролик хорошо прячет свои следы, он уверен в собственной неуязвимости, — глядя Францу в глаза, мертвец задумался, замолчал на несколько секунд, а потом решил, — но я все же попробую найти его запах…

Франц, не отрываясь, смотрел, как Фиро тщательно обнюхивает каждую кружку, пытаясь определить по лицу мертвеца насколько тот близок к успеху. Сделать это не представлялось возможным. Лицо Фиро оставалось каменным. Наконец, оторвавшись от своего занятия, мертвец задумчиво произнес:

— Здесь слишком много губ и рук. Матросы, шлюхи, наемники, бродяги, путешественники — весь сброд королевской столицы, но вот эти две пахнут по-особому.

Он поставил перед Францем пару деревянных кружек: одну почти новую, а вторую совсем затасканную, потемневшую внутри от неаккуратного мытья, а снаружи затертую до блеска многочисленными прикосновениями посетителей столичной таверны.

— Из этой пил эльф. Высокий. Скорее всего, маг. От него пахло серой и ртутью…

— Алхимик, — воодушевленно перебил Франц.

— Возможно, — кивнул Фиро, — а из этой, — он указал на старую кружку, — пил человек. Я не знаю, кто он, но запах его пропитан ароматами трав и диковинных специй. Он мог быть кем угодно: поваром, купцом или травником.

— Понятно, — склонил голову сыщик, разглядывая полированную гладь стола, а потом взглянул в глаза своему мертвому гостю.

Сыщик с трудом заставил себя не отводить взгляд. Трусость была непозволительна. Начитанный Франц прекрасно знал, какое значение в общении с мертвыми имеют храбрость, воля и самоконтроль. В книгах по истории некромантии часто писали о том, что порой сила воли некроманта гораздо важнее, чем его предрасположенность к магии. Однако, как не пытался Франц собраться духом, его сердце стучало предательски громко. Наверное, сейчас он скорее предпочел бы оказаться один на один с диким медведем, чем с этим невысоким темноволосым человеком, закованным в черную тусклую броню, с костяными рукоятями неизменных мечей, торчащих из-за широких плеч. При первой встрече глаза мертвеца показались Францу совершенно бездушными, мутными и злыми, такими, какими и должны быть глаза адского исчадия, недоброй волей возвращенного в этот мир из-за смертной черты. В этот раз на сыщика смотрел человек. Если бы Франц встретил его впервые, то решил бы, что перед ним смертельно усталый или неизлечимо больной, но все же живой.

Странная иллюзия была слишком реалистичной. Франц предположил даже, что мертвец использует какую-то хитрую магию. Словно прочитав нестройные мысли сыщика, Фиро пугающе сверкнул глазами, а потом чуть заметно улыбнулся и сказал:

— Вам не следует бояться за жизнь. Вы же знаете, что я всегда выполняю приказы своего господина.

Блик от лампы сверкнул на его обнажившихся зубах, отчего Франц невольно напрягся, улыбка эта на миг показалась ему оскалом.

— Прошу простить мое недоверие, — дипломатично извинился он, и, поспешив перевести тему разговора, гостеприимно поинтересовался, — если вам нужно отдохнуть с дороги, то гостевые апартаменты Сыскного Дома в вашем распоряжении.

— Этого не нужно, — отказался Фиро.

— Тогда оставайтесь здесь, в моем кабинете. Если пожелаете, слуги принесут вам сырого мяса и… вина…

— Путь принесут воды, — поправил мертвец, кивая, — я останусь здесь…

Отправившись в небольшую комнатку, приспособленную для ночлега, Франц приказал дюжине младших сыщиков неотрывно следить за гостем и его крылатым зверем, раз в три часа докладывая обо всем. Ясно, как божий день, что выспаться в ту ночь Францу не удалось. Он лежал на кровати, прислушиваясь к звукам, доносящимся из-за стен. Периодически ему чудились какие-то крики и шум, он вскакивал, понимая, что все это лишь обрывки нервозного сна и бред разыгравшегося воображения. Как только сыщик уснул более-менее спокойно и крепко, его разбудил Эмбли, громко постучавшись в дверь — три часа прошло. И так до утра…