100 ВЕЛИКИХ ЗАГАДОК ИСТОРИИ - Непомнящий Николаевич

Зимой 1773/74 г., когда «принцесса Елизавета» путешествовала по Европе, эмигрантские лидеры Генеральной конфедерации начали разрабатывать бредовые планы вторжения в Россию, стремясь использовать начавшуюся войну России с Турцией. План конфедератов предусматривал комбинированное наступление на Россию с трёх-четырёх сторон. Одну из главных ролей, по их расчётам, должен был сыграть Пугачёв. Конфедераты планировали установить с ним связь через А. Пулавского, который какое-то время находился в лагере Пугачёва. Но Пугачёв и пугачёвцы, как и всякие истинно русские люди, испытывали большую неприязнь и подозрительность к любым иностранцам, и Пулавский, ничего не добившись, отстал от пугачёвцев. Никакой реальной почвы под планами конфедератов не было — эмигранты не имели ни сил, ни средств, ни весомой международной поддержки. Зато в наличии была «законная наследница русского престола»…

В свою очередь, самозванка, когда в Европу стали приходить известия о восстании Пугачёва, развила бешеную активность. В 1774 г. она стала распускать слухи, что Пугачёв — её родной брат и действует с ней заодно. Затем она стала говорить, что это её родной брат по отцу, «князь Разумовский», принял имя донского казака Пугачёва и поднял восстание для возведения законной претендентки на русский престол. Но чем ближе ей казался российский престол, тем настойчивее она отделяла себя от родства с Пугачёвым. В 1775 г. она уже заявляла английскому посланнику в Неаполе, что Пугачёв не её брат, а донской казак, получивший заботами её матери императрицы Елизаветы Петровны «блестящее европейское образование».

«Трудно со всей определённостью утверждать о наличии непосредственных связей „Елизаветы II“ и её сторонников с планами беглых вождей конфедератов. Но то, что деятельность тех и других не просто совпадала по времени, но и перекликались — несомненно», — считает А.С. Мыльников, автор книги «Искушение чудом: „русский принц“, его прототипы и двойники-самозванцы».

Конечно, польские эмигрантские круги оказали решающее влияние на перерождение международной авантюристки в самозванку «княжну Тараканову». Не исключено, что и саму мысль назваться дочерью императрицы Елизаветы подал ей Михаил Доманский, который ещё в 1769 г. слышал от какого-то русского офицера, что Елизавета Петровна имела дочь от тайного брака с Разумовским.

Близость Михаила Доманского с самозванкой вскоре переросла в нечто большее. Во всяком случае, он стал наиболее преданным ей человеком. А в начале 1774 г. возле «княжны Таракановой» появляется фигура покрупнее — князь Карл Радзивилл, маршал Генеральной конфедерации, воевода виленский, личность, весьма популярная среди шляхты.

Переписка самозванки с Радзивиллом началась ещё в 1773 г. Характерно, что в одном из писем Радзивилл называет её «призванной провидением для спасения Польши». А первая встреча «княжны Таракановой» с Радзивиллом состоялась в Венеции, в доме французского консула. В Венецию самозванка прибыла в конце мая 1774 г. под именем графини Пинненберг. Её окружала небольшая свита, в числе которой находились Доманский, полковник барон Кнорр, ставший «гофмаршалом» её «двора», английский авантюрист Монтегю и другие.

Радзивилл довольно прозрачно намекнул самозванке, что она может быть весьма полезной для интересов конфедератов. Так как она как «законная дочь покойной русской императрицы Елизаветы Петровны» имеет неотъемлемое право на русскую корону, то конфедераты готовы оказать ей помощь, а взамен, став русской императрицей, «Елизавета II» должна будет вернуть Речи Посполитой Белоруссию и заставить Пруссию и Австрию восстановить Польшу в пределах 1772 г.

План действий, разработанный польскими эмигрантами при участии французских доброхотов, был таков: самозванка с Радзивиллом и группой польских и французских добровольцев отправляются в Константинополь, где под знаменем «княжны Таракановой» создаётся польско-французский добровольческий корпус, во главе которого «княжна» прибывает на театр военных действий русско-турецкой войны и обращается к русской армии как «законная наследница престола»…

Бред, конечно. Но игра в этот бред захватила самозванку, как малое дитя. Она рассылала в разные страны письма, в которых уверяла, что в России у неё множество приверженцев и т. п. Она снова начала вести привычную ей роскошную и весёлую жизнь, и её дом в Венеции быстро приобрёл репутацию «весёлого». В результате — снова долги, нехватка средств, отчаянные попытки раздобыть деньги.

В июне 1774 г. корабль с самозванкой, Радзивиллом и добровольцами на борту наконец отправился в Константинополь, но из-за непогоды и дипломатических осложнений вся команда надолго застряла в Дубровнике (Рагузе), поселившись в доме французского консула.

В Дубровнике самозванка продолжала вести «весёлую жизнь» и одновременно играть роль «русской наследницы», которой, похоже, сильно увлеклась. Её «неосторожное» поведение неоднократно приводило Радзивилла в отчаяние. Начались первые ссоры.

Тем временем у самозванки созрел план установить связь с командованием русской эскадры, находившейся у берегов Италии. «Постараюсь, — писала она 10 июля 1774 г. одному из своих корреспондентов, — овладеть флотом, находящимся в Ливорно; это не очень далеко отсюда. Мне необходимо объявить, кто я, ибо уже постарались распустить слух о моей смерти… Я издам манифесты, распространю их по Европе, а Порта открыто объявит их во всеобщее сведение. Друзья мои уже в Константинополе, они работают, что нужно».

Находясь в Дубровнике, самозванка так объясняла свои права на русский престол: «Я родилась в 1753 году и до девятилетнего возраста жила при матери. Когда она скончалась, правление Русской империей принял племянник её, принц Голштейн-Готторпский и, согласно завещанию матери моей, был провозглашён императором под именем Петра III. Я должна была лишь по достижении совершеннолетия вступить на престол и надеть русскую корону, которую надел Пётр, не имея на то права. Но через полгода по смерти моей матери жена императора Екатерина низложила своего мужа, объявила себя императрицей и короновалась в Москве мне принадлежащею древней короной царей московских и всея России».

Появление новой самозванки не на шутку всполошило Екатерину II. Самозванка ведь не просто выдавала себя за дочь Елизаветы Петровны, но и заявляла права на российский престол. «Явление миру очередной „законной“ наследницы российского престола лишний раз напоминало об узурпации трона Екатериной и в конечном счёте подрывало на Западе престиж Северной Семирамиды», — пишет Н. Павленко.

Екатерина II предприняла энергичные меры по обезвреживанию самозванки. Она повелела графу А.Г. Орлову, находившемуся с русской эскадрой в Средиземном море, арестовать княжну — «поймать всклепавшую на себя имя во что бы то ни стало» — и переправить её в Россию. «Если это возможно, — писала императрица Орлову, — приманите её в таком месте, где б вам ловко бы было посадить на наш корабль и отправить её за караулом сюда». В случае провала этой затеи Екатерина даже разрешила Орлову бомбардировать Дубровник из корабельных орудий: сперва надлежало потребовать от городских властей выдачи «твари», а если они откажутся, «то дозволяю вам употребить угрозы, а буде и наказание нужно, что бомб несколько в город метать можно».

Разрабатывая план ареста самозванки, Екатерина и Орлов были озабочены захватом находившихся при ней бумаг. В одном из писем к Орлову княжна сообщала, что у неё есть копии с подлинных завещаний Петра I, Екатерины I и Елизаветы. А в августе 1774 г. самозванка прямо заявила Орлову, что собирается опубликовать в европейских газетах названные документы, которые, в особенности завещание Елизаветы Петровны, якобы подтверждают её права на русский трон. По мнению историка В.П. Козлова, эти бумаги явились плодом коллективного творчества польской эмиграции, выступавшей за восстановление разделённой Польши, «но возможно, что в какой-то степени к составлению „завещаний“ мог быть причастен и Голштинский двор, и кто-то в России, заинтересованный в возведении на русский трон представителей этой династии».

Тем временем раздоры в стане самозванки становились всё серьёзнее. В Дубровник приходили известия, что турецкая армия разгромлена и Турция ищет мира с Россией. Какой уж тут «добровольческий корпус»! Франция, неверный союзник конфедератов, вызвалась стать посредником в русско-турецких мирных переговорах. Вдобавок, не было денег: итальянские банкиры отказали самозванке в финансовой помощи.

Взбешённая «княжна» написала письмо турецкому султану, требуя от него продолжать войну, но Радзивилл даже не стал отправлять это письмо. Он уже понял, что попал в глупейшее положение, связавшись с этой дамой. Противники Радзивилла в руководстве Генеральной конфедерации подняли головы, на него посыпался град упрёков. Вдобавок, бывшие с ним польские и французские добровольцы, раздражённые беспутной самозванкой и бесцельным сидением в Дубровнике, списывались с Парижем и Венецией и получали оттуда от своих приятелей «самые неудовлетворительные известия» о самозванке. А французский резидент в Венеции «осмелился отозваться о ней весьма странным образом»…