Час урагана - Песах Амнуэль

— Террором они занимаются. Террором во имя Аллаха. Уничтожением технологии неверных, особенно — американского империализма и еврейского сионизма. Это я тебе цитирую, что у них в третьем слое написано. В четвертом идет отработка конкретных планов, а в пятом анализируются результаты и даются рекомендации.

— Так прямо в открытую… — ахнула Тамара Евсеевна.

— В открытую? О чем ты говоришь, мать? — раздраженно сказал Аркадий. — Я же тебе уже объяснял: взломать пароли четвертого уровня могут разве что несколько человек на планете, а на пятый так вообще… Я же тебе сказал, что, когда прошел, у меня было такое ощущение, будто действительно высадился на Марс. Да ради одного только этого ощущения стоило стараться!

— Ты говоришь — террористы, — не унималась Тамара Евсеевна. — Они что, бросают бомбы, кидают гранаты?

— Ты меня слушаешь или нет? — вспылил Аркадий. — Повторяю: идет уничтожение технологий, а не людей. Впрочем, наверняка людей тоже. До этого я просто не добрался. Там была информация о взрывах американских посольств в Кении и Танзании. Так сказать, разбор полетов. Очень точный и, наверное, профессиональный. Правда, никаких указаний на то, то это сделал. Мне стало интересно, ты ж помнишь, Клинтон после терактов Афган бомбил, вроде Бин-Ладен эти теракты организовывал или финансировал? Я думал, на сайте об этом будет информация, но, конечно, это было глупое предположение. Но анализ проделанной работы и советы на будущее меня просто поразили… Ты думаешь, все эти исламские террористы такие, как о них по телевизору рассказывают? Идиоты в куфиях, готовые на смерть ради Аллаха? Аллах ахбар, и все такое? Черт, это все цветочки, мать!

— Цветочки? Когда взрывают детей?

— Это видимость, игра на нервах. Показуха. Мелочевка. Для устрашения населения. Израильтян попугать. Бомбы-самоделки — дешевка, их там в Палестине в домашних условиях собирают. А настоящие большие деньги вкладываются в другое. Большие деньги, мать!

— Во что другое?

— Третий раз повторяю: в уничтожение технологии неверных. Ты знаешь, какой сейчас процент мусульманских студентов в лучших вузах Европы и Америки? Я нашел эти числа во втором слое гиперссылок: втрое больше, чем должно было бы быть по статистике национального состава. А кто — лучшие студенты? Они же. После вузов эти люди по большей части остаются работать в западных фирмах, играя роль пятой колонны.

— Этакие Штирлицы, — не сдержалась Тамара Евсеевна.

— Какие, к черту, Штирлицы? Не путай селедку с осьминогом! Кто-то, может, действительно занимается промышленным шпионажем, но основная часть крепко и хорошо работает, выходит на уровень, допускается к секретам, чтобы потом… Ну, я так понял, что есть у них какой-то «час Х». Что они будут делать, когда час настанет, — понятия не имею, об этом ни слова я не нашел. Но, судя по подготовке, что-то очень серьезное. Я даже подумал — атомную бомбу соберут и оставят где-нибудь в крупном городе. В Америке или Европе. Хотя… Атомную бомбу — вряд ли, тут другой уровень финансирования нужен.

— Ты знаешь, какой у них уровень финансирования? — спросила Тамара Евсеевна.

— Права, мать. Не знаю. Читал где-то, что у Бин-Ладена миллионов пятьдесят долларов. Не очень много, если серьезно атомными проблемами заниматься. Тут миллиарды нужны. И люди. Те, которые в американских и европейских вузах учились. Кстати, львиная доля хакеров, занятых созданием компьютерных вирусов — те же ребята.

— И такие компьютерные гении не додумались поставить защиту на этот твой пятый уровень? — ехидно сказала Тамара Евсеевна.

— Мать, я бы тоже не стал усложнять и без того до предела усложненную систему. Она ведь все-таки предназначена для работы именно с внешними пользователями, причем в он-лайновом режиме. Поставить программу выбивания клиента — это иметь постоянную головную боль, потому что система больше времени будет простаивать, чем работать…

— Хорошо, — согласилась Тамара Евсеевна, — а что этому Ахмеду было от тебя нужно? Ну, предупредил он тебя, чтобы больше не лазил…

Аркадий помолчал.

— Сначала — предупредил, — неохотно сказал он наконец. — А потом предложил… Я ведь сам напросился, когда сказал, что мог бы поставить защиту покруче. Это уже после третьего разговора было. Или после четвертого — не помню.

— Так что им было нужно? — нетерпеливо спросила Тамара Евсеевна.

— Им нужно было составить программу… Программа действительно очень сложная. Точнее… Даже не столько сложная, сколько… В общем, нужно было очень нестандартное мышление. А тут я как раз подставился, как цыпленок. Естественно, они решили убить двух зайцев: выловить хакера, забравшегося на пятый уровень, и заставить этого хакера поработать.

— Ты же говоришь, у них своих программистов достаточно…

— Да, и очень классных, но для задач, для решения которых есть прецеденты. Учти, мать, никто мне прямо этого не говорил, это я сам так предполагаю. Видишь ли, классный, даже очень классный программист может оказаться бездарным разработчиком концепции. Он гениально создает программы в пределах уже существующих идей, но придумать собственную идею не может — это другой уровень мышления. Такой программист способен, скажем, работать над усовершенствованием очередной версии Windows и заткнуть за пояс половину работников Билла Гейтса, но придумать саму идею окон он не в состоянии, хотя, казалось бы, чего проще — идея-то напрашивалась…

— Ясно, — сказала Тамара Евсеевна. — Они никак не могли найти гения, и тут подвернулся ты.

— Издеваешься? — вспыхнул Аркадий. — Если ты считаешь, что я…

— Нет-нет, — торопливо сказала Тамара Евсеевна, кляня себя за несдержанность, — я вовсе не хотела… Погоди, я налью себе чаю, совсем в горле пересохло, компот сегодня получился кисловатый.

Она включила газ под чайником и поставила на стол фарфоровые чашки.

— Да, — сказал Аркадий, — компот у тебя действительно… Совсем сахар не клала? А печенье еще остались — те, фигурные, что мне так нравятся?

— Ты их вчера еще съел, — сообщила Тамара Евсеевна, наливая заварку по чашкам. — Хочешь овсяное?

— Нет, покачал головой Аркадий. — Только чаю.

Пить он, впрочем, не стал, сидел, помешивая ложечкой в чашке, и глядел в стену.

— Я слушаю и не понимаю некоторых вещей, — сказала Тамара Евсеевна. — Во-первых, если организация эта… как ее… духовная, да?.. если они находятся в Париже, то как они нашли тебя в Москве? И еще: хорошо, расколол ты их пароли, узнал, чем они занимаются, а они тебя вычислили. И что? Как они могут тебя заставить что-то делать? Не милиция, не спецслужбы, иностранцы какие-то…

— Мать, — Аркадий посмотрел на Тамару Евсеевну странным взглядом, — ты, по-моему, толком не поняла, что я сказал. Этот Ахмед — человек «духов» — работает в Москве. У него доступ на все уровни, и в России он, кроме того, что делает что-то по контракту, занимается тривиальной вербовкой.

— Он тебе так сказал? — не удержалась Тамара Евсеевна.

— Я так думаю. Мусульман