Таинственный остров - Жюль Верн

Вдруг Пенкроф вскрикнул и указал рукой на какой-то предмет, лежащий на столике.

Это была маленькая продолговатая коробочка, на этикетке которой были написаны два слова:

«Сернокислый хинин».

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Снова необъяснимая загадка. — Выздоровление Герберта. — Неисследованные части острова. — Приготовление к отъезду. — Первый день. — Ночь. — Второй день. — Следы в лесу. — Прибытие на мыс Рептилии.

Гедеон Спилет схватил коробочку и поспешно открыл её. В ней содержалось около двухсот каких-то белых крупинок. Он попробовал на вкус одну из них. Сильная горечь рассеяла все сомнения: это был драгоценнейший препарат хинина, лучшее противолихорадочное средство!

Нужно было, не колеблясь, дать это лекарство Герберту. Как оно здесь очутилось, об этом можно будет поговорить позже!

— Кофе! — приказал Гедеон Спилет.

Через несколько секунд Наб принёс чашку тёплого кофе. Гедеон Спилет растворил в ней десять крупинок хинина и заставил Герберта выпить микстуру.

Лекарство не опоздало, ибо третий приступ лихорадки ещё не начался у больного. А теперь он и не мог начаться!

Все колонисты буквально ожили. Таинственная сила снова оказала им покровительство, и в такую минуту, когда они потеряли всякую надежду на её вмешательство!

Через несколько часов Герберт уже спокойно спал. Только тогда колонисты могли поговорить об этом происшествии. Забота неизвестного покровителя проявилась в этом случае явственней и очевидней, чем во всех предшествующих. Но каким образом ему удалось ночью проникнуть в Гранитный дворец?

Это было совершенно необъяснимо.

В течение всего дня Герберту давали хинин через каждые три часа.

Уже на следующий день в состоянии его здоровья наметился перелом к лучшему. Он ещё, понятно, не был вполне здоров — болотные лихорадки дают часто опасные рецидивы, но теперь колонисты не боялись их: они располагали надёжным лекарством, да к тому же где-то недалеко был и тот, кто дал им это лекарство. Горячая волна надежды вытеснила пз их сердец отчаяние.

И надежда эта не была обманута. Десять дней спустя, 20 декабря, Герберт начал поправляться. Он ещё был слаб, его приходилось держать на строгой диете, но лихорадка больше не возвращалась. Юноша беспрекословно подчинялся установленному для него Гедеоном Спилетом режиму. Он так хотел выздороветь!

Пенкроф чувствовал себя человеком, извлечённым со дна пропасти. На него нападали приступы буйного веселья, похожие на припадки сумасшествия. Когда благополучно миновал час третьего приступа, он так стиснул в объятиях Гедеона Спилета, что тот чуть не задохнулся. С этого времени он называл журналиста не иначе как «доктором».

Но настоящий доктор всё ещё не был найден.

— Мы найдём его! — повторял моряк.

Кто бы ни был этот человек, но ему предстояло испытать силу объятий Пенкрофа.

Декабрь подошёл к концу, а вместе с ним и этот жестокий для колонистов 1867 год. 1868 год начался великолепной погодой. Чисто тропическая жара смягчалась свежими бризами. Герберт возвращался к жизни. Койка его была поставлена под окном, и он часами полной грудью вдыхал живительный солёный и влажный морской воздух. У него вновь появился аппетит, и Наб изощрялся в изготовлении лёгких и питательных блюд для него.

— Этак и мне захочется стать умирающим! — шутил Пенкроф.

В течение всего этого времени пираты ни разу не появлялись в окрестностях Гранитного дворца. Об Айртоне не было никаких известий, и если Герберт и инженер не теряли ещё надежды, что он найдётся, то остальные колонисты были совершенно уверены, что он безвозвратно погиб. Скоро должно было выясниться, кто прав, так как колонисты ожидали только полного выздоровления Герберта, чтобы предпринять экспедицию в неисследованные части острова.

Однако до отъезда оставалось не меньше месяца, так как было решено, что в экспедиции примут участие все колонисты.

Герберту день ото дня становилось всё лучше. Воспаление печени совершенно прошло, и раны полностью зарубцевались.

В течение января колонисты много поработали над приведением в порядок плоскогорья Дальнего вида — они собирали остатки урожая пшеницы и овощей. От восстановления сожжённых пиратами построек — мельницы, птичника, конюшни — Сайрус Смит временно отказался: в то время как колонисты будут искать пиратов в лесу, те смогут снова забраться на плоскогорье и опять разрушить постройки. Лучше было отложить эти работы до тех пор, пока остров не будет очищен от негодяев.

Во второй половине января Герберту было разрешено вставать с постели сначала на час, а потом и на два-три часа в день. Силы быстро возвращались к нему. Ему исполнилось уже восемнадцать лет.

Вскоре выздоровление Герберта пошло вперёд гигантскими шагами. «Доктор» Спилет всё ещё покрикивал на него и предписывал умеренность во всём, но в общем юноша был вполне здоров.

В конце месяца Герберт стал выходить из дому. Несколько морских купаний, предписанных «доктором» Спилетом, принесли ему величайшую пользу. Наконец Сайрус Смит счёл возможным назначить день выступления экспедиции: 15 февраля. Светлые лунные ночи в это время должны были значительно облегчить ночные поиски.

Началась подготовка к этой экспедиции, которая должна была затянуться надолго, так как колонисты поклялись, что не вернутся домой, пока не уничтожат пиратов и не выручат Айртона — если он ещё жив! — во-первых, и пока не найдут человека, которому они стольким были обязаны, во-вторых.

Колонисты исходили уже вдоль и поперёк всю восточную часть острова — от мыса Когтя до мыса Челюсти, берега болота Казарки, окрестности озера Гранта, часть леса Якамары, расположенную между дорогой в кораль и рекой Благодарности, всё течение этой реки и Красного ручья и, наконец, восточные отроги горы Франклина, на которых был выстроен кораль.

Они поверхностно ознакомились также с берегами бухты Вашингтона — от мыса Когтя до мыса Рептилии, с болотистой опушкой леса на западном побережье и с бесчисленными дюнами, которыми кончалась полуоткрытая пасть залива Акулы.

Зато совершенно неисследованными оставались обширные пространства лесов, покрывающих Змеиный полуостров, весь правый берег реки Благодарности, левый берег реки Водопада и все западные отроги горы Франклина, где, безусловно, было немало пещер. Другими словами, колонисты совершенно не знали, что находится на площади во много тысяч гектаров.

После долгих споров колонисты решили направиться вначале через леса Дальнего Запада к мысу Рептилии. Прокладывая себе путь при помощи топоров, они тем самым должны были наметить трассу будущей дороги, которая соединит Гранитный дворец с оконечностью Змеиного полуострова, дороги длиной в шестнадцать-семнадцать миль.