Ты мое Солнце - Екатерина Сергеевна «Лис»

а другой тянется к большой ладони, которая накрывает поднимающуюся грудь, хочет обвести каждый узор выпирающих вен, вспомнить прикосновение.

Сергей морщится ведет носом, как зверь, учуявший знакомый запах. Лицо мужчины меняется, брови с болью опускаются к переносице. Он громко вздыхает, заполняет легкие ее ароматом и открывает глаза, вырывая себя из тьмы. Он щурится от яркого света, очертания сливаются, а контуры расплываются перед глазами. Пару минут он приходит в себя, сбрасывает искусственный сон, похожий на смерть, такой же липкий и тяжелый. Сергей видит Аню, думает, что во сне, улыбается, не хочет теперь уходить. Он часто хлопает ресницами, смаргивает наваждение, смотрит пристально в янтарные глаза, которые наливаются слезами. Нервно облизывает сухие, потрескавшиеся губы и опять закрывает глаза, хочет погрузиться в ту смерть до боли, теперь теплую, с ее ароматом.

— Сергей, — слышит он где-то близко.

Он качает головой, отрицает, что это возможно, думает, что галлюцинации из-за уколов и обезболивающих. Ее голос звучит в его голове так ласково и нежно, что все внутренние барьеры рушатся от одного ее придыхания. Он так любит ее голос. Сергей резко просыпается, окончательно, как будто что-то понимает. Начинает суетится, ерзать на такой неудобной кровати и пытаться сесть, причиняя себе боль.

— Аня? — хриплым голосом, так не похожим на его родной. — Ты? — глупый вопрос, потому что не верит.

Аня склоняется в попытке помочь, хочет поправить подушку, а сама невозмутимость, хотя губы трясутся и глаза большие мокрые. Сергей меняет выражение лица, глаза покрываются коркой льда, он вытягивает вперед руку, призывает Аню стоять на месте, как будто если она приблизится хотя бы на миллиметр, произойдет непоправимое. Он в сердцах клянет Эда за отсутствие, а грудь сразу же пробивает острая боль от резко поднятой руки.

— Ты зачем пришла? — тихо спрашивает, берет себя в руки, старается не выдать, что все же рад ее видеть. Но замутненное сознание мужчины откровенно сейчас не понимает, зачем она тут стоит и смотрит с такой жалостью. Девушка будто прозрачная, присмотреться и можно увидеть душу, кровоточащую и израненную. Кажется, дотронься неосторожно, и она растворится в воздухе. Сергею очень хочется дотронуться, протянуть к ней руку, проверить, почувствовать гладкость кожи, ощутить тепло, но горечь обиды сейчас рождается в его голове и пытается отравить сердце.

— Я узнала, что в тебя… — голос дрожит и звучит как оправдание. — Я думала… Нам надо поговорить, — губы трясутся, руки теребят подол растянутой футболки, в которой она выглядит так сейчас нелепо. Глаза неотрывно следят за грустью на лице Сергея. Ей сразу становится холодно от внезапно понизившейся температуры в помещении.

— Боже, Сергей, я так за тебя испугалась, — огромные капли слез вырываются из глаз, прорывают дамбу. Аня преодолевает расстояние в один шаг и припадает к влажной руке, которую мужчина так и не отдергивает. Слезы текут единым бесшумным потоком, мочат белый цвет пододеяльника. Она льнет к ладони, пытается урвать хоть долю его тепла. Сергей дышит громко, борется с такими знакомыми ощущениями. Сам разрывается между разумом и чувствами. В горле комок от ее слез, а сердце прыгает от радости, что видит перед собой настоящее его солнце. Раны затягиваются, а боль уходит. Он аккуратно приподнимает большой палец, боится своих действий и гладит по щеке ревущую девушку, вкладывая всю нежность. Только сейчас, задыхаясь от ее присутствия, он понимает всю свою боль, ощущает ее до кончиков волос, как же он тосковал.

Аппаратура начинает истошно пищать, заглушает общее дыхание, а они смотрят друг другу в глаза, пытаются найти ответы на интересующие их вопросы. Сергей натыкается на тепло вперемешку с отчаянием и примесью страха, купается в янтаре. Давится своим упрямством и ее предательством. Аня видит стужу, холод и черноту двух сверкающих бездн. Захлебывается его обидой и ревностью.

— Что тут, черт возьми, происходит?

В палату влетает взъерошенный Эд следом за Даниилом, который начинает ругаться, как сапожник. На лице Эда отпечатались сонные разводы, а в глазах полно испуга за здоровье друга. Сергей резко отдергивает руку, отворачивается к окну. Солнце скользит по его лицу, старается успокоить душу. Даниил видит неловкую сцену, убирает руки в карманы своего измученного халата и отходит к стене, дает возможность всем успокоиться и объясниться. Громкий звук приборов потихоньку успокаивается, оставляет лишь неприятный шум. Минуту все молчат. Эд стоит у дверей, не в силах подойти ближе, сжимает ободранные ладони в кулаки, злится на увиденное. Доктор смотрит изучающим взглядом, впитывает в себя эмоции присутствующих рядом людей. Останавливается на Эде, немного разочарованно качает головой и замечает, как парень злится и, скорее всего, обижается на стечение обстоятельств. Потом отрывается от стены, подходит к парню и укладывает свою ладонь ему на шею, немного надавливает, гладит, успокаивает. Эд расслабляет мышцы, делает свободный вдох, отдающий болью в грудине и изумляется своей реакции на заботливые прикосновения врача. Тишина висит в воздухе, плывет по сторонам, заставляет еще больше нервничать. Молчание затягивается, и его нарушает Даниил. Он отходит от Эда и мягкой походкой приближается к изножью кровати, привлекая к себе внимание.

— Ну, и как тут мой пациент? — доктор надевает на себя улыбку, старательно делает вид, что все хорошо и ничего не происходит. Он рассматривает показатели приборов, хмурится, меняется в лице. — Ох, ну я же говорил, Сергей, что вам нельзя нервничать, — он укоризненно смотрит на девушку. Узкие глаза превращаются в щель.

— Простите, доктор, это я во всем виновата, — дрожащим голосом, Аня вытирает тыльной стороной ладони слезы, хмыкает распухшим носом и уже не может поднять блестящие глаза на врача.

— Даниил Станиславович, — выходит из оцепенения Эд. Он тоже подходит ближе к кровати Сергея, который явно делает вид, что их не замечает, — это Анна Михайловна, — указывает на девушку. — Она… — Эдик не договаривает, смотрит на вмиг повернувшегося Сергея, который начинает гневно буравить его взглядом. В глазах сталь, а лицо, как у покойника.

— Друг, — договаривает за него Сергей. Простое слово друг сразу воздвигает огромную стену с колючей проволокой, чтобы было побольнее и без права на объяснения. Аня распадается на миллиарды маленьких частиц. Они разлетаются по воздуху, кружатся, а потом падают на грязный пол. В палате два мертвеца, убитые чувствами друг к другу. Янтарь тухнет, и глаза теперь блестят пустотой белых бездн. Девушка собирает свою пыль в кучку, не выдерживает и взлетает снова, и повторяет попытку заново. Она принимает решение Сергея, ведь знала, что так и будет. Надежда на объяснения сгорела в огне боли, и теперь у нее нет больше права говорить. Сергей оборвал последнюю ниточку