Ксеноугроза: Омнибус - Питер Фехервари

— Два брата и сестра, — ответил Коу’то.

— А своя семья есть? — девушка сама не понимала, почему спрашивает о таких вещах. Куда подевался ее профессиональный такт?

— Мы с И’аной поженились шесть лет назад. Она осчастливила меня четырьмя детишками.

— Хорошо, — промолвила Тень Солнца, беря себя в руки. — Когда мы наконец выберемся с этой планеты, я лично скажу им, что они должны гордиться своим отцом.

Коу’то посчитал, что разговор окончен, развернулся и пошел назад к своим солдатам. Проходя мимо Холлетта, он услышал отдаленный гул. Звук постепенно нарастал.

— Самолет! — прошипел Сабу’ро.

Коу’то жестами приказал солдатам приготовиться к бою. Воины побросали фляги и пакеты с едой и повскакивали, прижимая импульсные винтовки к груди. Тень Солнца активировала режим скрытности, практически растворившись в густой тени. Шум еще некоторое время нарастал, но, достигнув максимума, стал постепенно отдаляться.

— «Валькирии», — прошептал Холлетт.

— Они ищут нас? — спросил Коу’то.

— Возможно. Или просто борются с пожарами, но это вряд ли.

Командующая вышла из тени рядом с ними.

— Поднимай солдат, Коу’то, — сказала она и добавила, сердито указывая на Холлетта, — и не выпускай человека из виду.

Они шли несколько часов подряд, делая лишь редкие остановки на считанные минуты. Все это время багряное небо грозно нависало над лесом. Шли молча. Ветер дул им в спины, принося запах гари и дыма. Тень Солнца занимала себя проверкой и перепроверкой пиктограмм управления. Медикаменты ослабили, но не полностью победили пульсирующую боль в ее голове. Чем быстрее защитный лазер будет нейтрализован, тем лучше. Они смогут наконец вернуться к цивилизации.

Близилось утро, небо над пологом леса постепенно меняло цвет с багряного на оранжевый. Тень Солнца и Холлетт первыми вышли на открытую местность, за ними последовали Коу’то и Сабу’ро. Все четверо встали на травянистом холме, с которого открывался вид на озеро, спокойные воды которого отражали огненное небо. Вдоль берега на юг тянулась широкая мощеная дорога, уходящая обратно в густой лес.

— Пожалуй, это место заслуживает того, чтобы его сохранить, — со вздохом произнес Коу’то.

— Здесь красиво, — подтвердил Сабу’ро.

— Если не считать вот этого, — отозвалась Тень Солнца, указывая на главенствующую над пейзажем гигантскую статую на огромном постаменте, олицетворявшую человека в громоздкой и вычурной броне. Изображения хищных птиц украшали массивные наплечники. На левой руке у него была кованая перчатка с когтями, с наколенников смотрели изображения человеческих лиц. Он был без шлема, со слегка преклоненной головой. Правой рукой он закрывал лицо. Метровой высоты буквы, высеченные на постаменте, повествовали о том, как он прослезился от радости и умиления, и слезы его, упав в озеро, освятили эти воды, придав им некие сверхъестественные свойства.

Тау еще не приходилось видеть ничего столь же громоздкого.

— Милостивый Бог-Император, — вполголоса забормотал Холлетт, — прости Твоему слуге грехи его, ибо я лишь человек…

— Что? — спросил Коу’то, удивленно наклонив голову.

Холлетт не отрывал восхищенного взгляда от гигантской статуи.

— Литания о прощении, — ответил он.

— Да кто ж это такой? — спросил Сабу’ро.

— Мой спаситель — Бессмертный Император Человечества, — объяснил Холлетт. — Однажды он стоял здесь, на этом самом месте. Его следы сохранились под постаментом. Он спустился с небес, осмотрел эти земли и одобрил их.

Тау были настолько поражены благоговейным почтением в голосе Холлетта, что не знали, как на это ответить. Наконец, Тень Солнца откинула назад длинные волосы и хмыкнула:

— У вашего Императора не было чувства стиля.

Глаза человека гневно вспыхнули, но Тень Солнца не придала этому значения.

— Вокруг все чисто? — спросила она Сабу’ро.

Сверившись с приборами, юный шас’ла кивнул, и девушка направилась по траве к берегу. Коу’то пробормотал по коротковолновой связи:

— Команда «Один» обеспечивает безопасность. Остальным — наполнить фляги.

— Вы что делаете? — закричал Холлетт.

— Набираем воду, — ответил Коу’то.

— Нет! Нет, я не сюда вас вел, — Холлетт запаниковал, глядя, как все больше воинов приближаются к озеру. — В часе ходьбы отсюда есть река, вы сможете набрать воду там.

Тень Солнца обернулась.

— Шас’уй, утихомирьте пленного.

— Холлетт-ла, — прикрикнул Коу’то, — замолчи!

— Прекратите! Это же святыня! — не унимался Холлетт, — Вы, проклятые ксеносы!

Тень Солнца развернулась к Холлетту, ее намерения были очевидны, и Коу’то поспешно сбил пленного с ног и начал избивать прикладом импульсной винтовки. Человек застонал и повернулся на бок, прижимая колени к груди. Коу’то прекратил избиение и, задыхаясь, отчитался:

— Пленник утихомирен.

Тень Солнца окинула их взглядом и продолжила спуск к озеру. Коу’то наблюдал за ней, сняв шлем.

— Это уже второй раз, — простонал Холлетт. — Выходит, твоя обязанность — бить меня, чтобы ей не пришлось делать это самой?

— Командующая убила бы тебя, если б я тебя не усмирил. Я не мог позволить ей так обесчестить себя.

— Как любезно с твоей стороны.

Коу’то взглянул на пленника сверху вниз.

— Не путай любезность с долгом, — прорычал он. — Мы стараемся избегать ненужных убийств даже в разгар войны. Но, если ты не будешь вести себя подобающе, твоя ситуация может резко ухудшиться. Это понятно?

Холлетт с трудом поднялся на ноги, обхватив себя руками.

— Это священная вода, — произнес он с усилием.

— Твои поверья нас не волнуют, — произнес Коу’то. — Но, возможно, тебя утешит тот факт, что ты пытался нас остановить.

Холлетт хмыкнул, и они вместе пошли к берегу озера вслед за Тенью Солнца. Подойдя к кромке воды, девушка остановилась. Чтобы попить, ей пришлось отстегнуть закрепленные на костюме фузионные бластеры. Оружие беззвучно упало в траву, и девушка опустилась на колени у кристально чистой воды. Она окунула в озеро закованную в перчатку ладонь, зачерпнула воды и поднесла руку к запекшимся губам. Вода оказалась прохладной и сладкой, она смочила пересохшее горло, словно нектар. Девушка жадно продолжила пить, зачерпывая еще и еще, каждой горстью пуская по водной гляди легкую рябь. Напившись, она всмотрелась в свое отражение. Легкие волны исказили ее черты.

«Я сейчас похожа на Ору’ми», — вдруг подумалось девушке, и от этой мысли ей тягостно сдавило грудь. Младшая дочь Киру была признанной красавицей. Обрамлявшие нежное лицо волосы были черны, как глубины космоса, красные глаза — огромны и выразительны. Отец часто говорил, что из них троих Ору’ми больше всего походила на мать. Ти’рес никогда не придавала этим словам значения, предпочитая никак не реагировать на них, но у старшей из сестер, Тени Солнца, характер была куда суровее. Она высмеивала подобную сентиментальность. Может, Ору’ми и была любимицей отца, но от этого она не переставала быть плаксой.

Даже когда они виделись последний раз, Ору’ми плакала. Вскоре после смерти отца они втроем приехали в родовое поместье разбирать его вещи. Им предстояло решить, что оставить, а что передать в военные музеи. Ору’ми спорила с Тенью Солнца о каждом предмете. Ей хотелось оставить все, каждую мелочь.

— Нельзя это отдавать, — хныкала она, — это же папино наследие.

— Нет, — холодно отвечала Тень Солнца, — это просто вещь. Мы — его наследие. Когда-нибудь ты это поймешь.

— Но… но… — захлебывалась слезами Ору’ми, и, видя беспристрастное лицо старшей сестры, взывала о помощи к средней, — Ти’рес, скажи ей!

Однако Ти’рес, будучи средним ребенком, с детства привыкла избегать конфликтов и ответила просто:

— Разбирайтесь сами!

В конце концов, Тень Солнца заявила, что именно за ней как за старшей должно оставаться последнее слово. Она избавилась практически от всего. На старинный дом упала завеса опустения. Тень Солнца, Ти’рес и Ору’ми старались не встречаться друг с другом, пока огромные залы один за другим закрывались, а мебель, настенные панели и гобелены запечатывались в стасис-полях. Спустя неделю дом практически не сохранил никаких следов их отца. Три сестры сухо попрощались у ворот, отбывая каждая на свое задание. Ору’ми опять не сдержалась и разрыдалась. Ти’рес обняла младшую сестру и посмотрела на Тень Солнца в надежде, что она поступит так же, но старшая сестра молча развернулась и ушла, полагая, что отстраненность делает ее сильнее.

Тень Солнца с трудом могла представить Ору’ми в качестве командующей войсками, но, похоже, с годами ей удалось добиться успеха. Таш’Вар, планету на границе империи далеко от родной Т’ау, населяют суровые и прагматичные жители. Возможно, среди их общества девушка смогла проявить себя. Аун’Ва сказал, что она погибла, защищая эфирных от инопланетных пиратов. Это, безусловно, достойный и благородный поступок. Но варсиндальские яды вызывают страшные мучения. Тень Солнца мрачно подумала о том, не плакала ли Ору’ми, как маленькая, когда медленно умирала в госпитале.