Малиновка под колпаком - Владимир Свержин

– Что ж, – барон Фитц-Уолтер рассмеялся и подозвал мальчишку. – Наполни кубки. За успех, Роберт! Да поможет нам Бог!

В тот день Ноттингем шумел, как подобает торговому городу в предчувствии гарантированной прибыли. Турнир в честь дня рождения леди Мэриан обещал стать самым заметным событием года. Правда, о чем тужили многие съехавшиеся купцы, ожидались только состязания лучников и бои йоменов на шестах.

Старшие рассказывали молодым о рыцарских турнирах прежних времен. Теперь лишь сам король, а в его отсутствие – принц Джон мог позволить себе устроить такой в Лондоне! А вот в былые времена…

Но охочая до развлечений молодежь вполуха слушала о временах былых и с нетерпением предвкушала радости нынешнего дня. И то сказать, чего бы не радоваться, когда гроза местных разбойников, грозный сэр Роберт Локсли, поклялся очистить дороги от всякого сброда, а это значит – в Ноттингем съедутся купцы и жонглеры, лучники из дальних мест явятся восхищать горожан своим искусством.

Сами лучники радовались тому, что лесничий не примет участия в состязаниях. Как пел Алан-э-Дейл, лучше Роберта Локсли стреляет лишь сам Робин Гуд! Тот, по слухам, за триста ярдов попадает в подброшенное яблоко. Но сейчас шервудскому лесничему было не до турнира, хоть он и проводился в честь его нареченной.

Самые осведомленные шептались, что вот-вот сюда явятся высокие гости с севера. Возможно, даже принц Джон собственной персоной может полюбопытствовать и приехать инкогнито, а значит, дорогу нужно очистить во что бы то ни стало.

С самого утра слуги барона Фитц-Уолтера хлопотали под стенами Ноттингема, выставляя барьеры, укрепляя трибуны, устанавливая мишени на отмеченных рубежах. Иные украшали ложу для почетных гостей коврами и яркими тканями, а также привезенными в Ноттингем полевыми цветами. Покрытый дерюжиной большущий воз стоял неподалеку от трибуны, благоухая ароматами свежего луга и радуя глаз зеленью. Огромный детина с длиннющей бородой лично выдавал слугам букеты, искоса поглядывая на прислоненный к борту посох.

Когда же наконец протрубили помощники герольда, знаменуя начало состязаний, леди Мэриан, нарядная, раскрасневшаяся от волнения, заняла почетное место в ложе рядом с отцом. Трибуны вокруг огласились радостными воплями, едва не заглушив новый трубный зов, знак лучникам выйти к барьеру для присяги. Публика замерла, рассматривая стрелков, находя взглядами своих любимцев. Сегодня их было на редкость много, и состязания обещали явить истинный накал страстей.

С не меньшим интересом, чем уже знакомые лица, ценители меткой стрельбы разглядывали новые, прежде не виденные в этих краях, стараясь по манере движения, по тому, как участники состязаний всматриваются в далекие мишени, определить, чего можно от них ожидать. Гул оживленных споров висел над трибунами, рукобития при заключении пари слышались так часто, что их можно было принять за аплодисменты.

Вот наконец отзвучали слова присяги, и первые лучники заняли места у барьера. Толпа замерла. Никто не сомневался, что испытанные ветераны поразят без промаха щиты с нарисованными яркой краской мишенями. Тут-то сомнений не было! Интересно было, кто останется из новичков. Стрелы с разноцветным оперением устремились к цели, порой вызывая среди зрителей бурю восторгов, порой бурный хохот.

Когда с первым рубежом было покончено, мишени убраны, вновь прогремели трубы, и участники, пополнив запас стрел, вернулись к барьеру. Те, кто наблюдал такие празднества не раз и числил себя знатоком, уже на первом рубеже отметили бородатого толстяка, с необычайной скоростью и ловкостью поразившего щит ровно в центр. К радости тех, кто по непонятной прихоти успел поставить на темную лошадку свой трудовой пенни, второй рубеж он прошел с той же легкостью. И на следующем, по команде стреляя с разворота, сбил три «сарацинские головы» с такой скоростью, что толпа и охнуть не успела.

К последним состязаниям были допущены лишь двое лучников – неизвестный бородач с объемистым брюхом и всклокоченной седой гривой и лесник из Гастингса – знакомый всем Том Уолси. Публика напряженно замерла, глядя, как готовятся к решающему поединку лучшие из лучших. Два шеста были вкопаны в землю на расстоянии ста двадцати ярдов от барьера, на каждом из них, словно три петли на виселице, болтались три кольца. По команде герольда их раскачивали и отпускали, предоставляя стрелкам попасть в нарисованную на столбах цель не больше яблока размером, так, чтобы стрела прошла сквозь все кольца. Зрители, не отрываясь, глядели на мастеров, и никто не заметил, как шушукается о чем-то с одним из своих помощников шериф, как отсылает мальчишку-оруженосца. Стрелы с тихим шорохом ушли в цель, пролетели сквозь кольца и обе вонзились в крошечные мишени под нескончаемый рев восторженной толпы.

– Пусть каждый сделает еще по одному выстрелу! – увидев первые результаты, потребовал шериф и разразился долгой речью, напоминая о том, что победителю будет вручена золотая стрела, что сама прекрасная леди Мэриан коронует счастливца.

Трибуны нетерпеливо ворчали, ожидая, когда же лучники вернутся к барьеру, но шериф не умолкал, так что некоторым стало казаться, что он зачем-то тянет время. Но вот стрелы, поразившие цели, были обломаны почти у самого наконечника, и лучники, для соблюдения высшей справедливости, обменялись мишенями.

Вновь раздалась команда. Вновь глухо зазвенели тетивы, посылая вдаль оперенных гонцов победы…

Поначалу никто из зрителей не понял, что произошло. Казалось, как и в первый раз, оба мастера поразили цель с одинаковой ловкостью.

Когда помощники герольда подошли к столбам, они просто опешили. И тотчас же их удивление и восторг передались толпе. Стрела Уолси вонзилась совсем рядом с наконечником его соперника. Между ними едва-едва можно было вдвинуть лезвие ножа. Однако толстяк… расщепил обломок древка. Пущенная им стрела вогнала наконечник так, что острие вышло с противоположной стороны шеста. Трибуны взревели от восторга. Такого Ноттингем еще не видывал, да, пожалуй, и не слыхивал.

Вновь прогремели трубы, и бородач приблизился к ложе, где леди Мэриан приняла из рук отца венок, сплетенный из цветов и дубовых листьев, и начала спускаться по лестнице к достойному награды победителю. Шериф следовал за ней, держа в руках золотую стрелу. Леди Мэриан приблизилась к лучшему из лучших и, одарив любезной улыбкой, возложила венок на седую нечесаную гриву. Барон Фитц-Уолтер протянул руку, точно намереваясь поправить его, ухватился за пряди и рывком сдернул пегую шевелюру с головы чемпиона.

– Это Робин Гуд, хватайте его! – заорал он.

Не успели отзвучать слова, как свернутый плащ, только что служивший брюхом лучнику, взлетел и опустился на голову блюстителя закона. Спрятавшиеся за почетной ложей стражники попробовали было выполнить приказ своего господина, но не тут-то было. Едва приблизились они к благоухающему цветами возу, покрывавшая его дерюжина оказалась у них на головах, а огромный возчик, подхватив стоявший тут же посох, без лишних слов, точно косарь сухую траву, снес их ударом по ногам.

В тот же миг Робин Гуд подхватил одной рукой леди Мэриан, второй обнажил кинжал и бросился к возку.

– Погоняй!

Застывшие в стороне лучники бросились за стрелами к помощникам турнирного маршала.

– Нет, не смейте! – закричал шериф, выпутываясь из плаща. – Догнать, догнать их! Если хоть волос упадет с головы моей дочери, всех казню!

… Рассказчик сделал эффектную паузу, тихо прокашлялся, затем смочил глотку вином.

– Постой! – не давая ему продолжить, заговорил менестрель. – По-твоему, выходит, что Роберт Локсли, переодевшись, зачем-то похитил сам у себя невесту? Но это же абсурд!

Из угла послышался смешок.

– Оно, конечно, так. Да только если вдуматься, то и не совсем. Кто теперь мог заподозрить Локсли и шерифа? О ловкости же Робин Гуда после того дня ходили настоящие легенды. Пока грозный Роберт Локсли, забыв обо всем, искал его по лесам, этот ловкий пройдоха блистал удалью в Ноттингеме, а затем скрылся из-под носа шерифа, да еще его дочь умыкнул!

Уже к ночи сэр Роберт привез девушку обратно в замок. Но вся округа только и толковала, какими глупцами и растяпами оказались шериф и его лесничий. А утром в Ноттингем пожаловал разъяренный Гай Гисборн во главе своего отряда.

Он промчался в арку ворот, спрыгнул с коня и, бросив поводья, точно забыл о нем.

– А вот и сэр Гай, – констатировал Роб, глядя сквозь зарешеченное окно на представительного, выше среднего роста, гостя. – Надо сказать, он неосторожен. Скакать, оставив позади золотой обоз, даже под стенами замка – неосмотрительно.

– Особенно памятуя о том, как ловок Робин Гуд, – ухмыльнулся барон Фитц-Уолтер.

– С другой стороны, – возразил лесничий, – его можно понять. Судя по тому, что он не соизволил даже приказать слуге расседлать лошадь и задать ей овса, отыскать любимого арабчака им так и не удалось. Ну, ничего, это поправимо…