Екатерингоф. От императорской резиденции до рабочей окраины - Владимир Ходанович

И еще о том, что в Выборгской части продается «каменный дом пудреной фабрики о 2 этажах».

«Вообще прием, оказанный нам в Петербурге, показался нам много сдержаннее, нежели приемы в Дрездене и Париже». Так написал в «Заключении» своего военного дневника полковник лейб-гвардии Семеновского полка П.С. Пущин[89], награжденный за Бородинский бой орденом Св. Владимира IV степени с бантом и золотой шпагой «За храбрость» в заграничном походе.

«Сын Отчества» откликнулся на торжества 30 июля… двумя стихотворениями. «Народной песней», посвященной «храброй Русской гвардии», и шестистрочным стихотворением генерал-лейтенанта в отставке, поэта-дилетанта Павла Петровича Вырубова 2-го «На Вступление в Санктпетербург ГВАРДЕЙСКИХ ПОЛКОВ 30 июля 1814 года»:

Герои Росские, подпора славна трона!Коварство низложа в лице Наполеона,Идите в град Петра Отечества Отца,Сияя красотой лавроваго венца;С оливою в руках, залогом мира верным,И кто противу вас, коль вы с Благословенным![90]

И все. Без многострочного стихотворного изложения: «Парад открыл и принимал Верховный главнокомандующий…» и вариаций на тему «Гром победы».

Об офорте Ивана Алексеевича Иванова с текстами на французском и русском языках: «Видъ Трiумфальныхъ воротъ воздвигнутыхъ в честь Россiйской Императорской Гвардiи, и торжественное ея въ шествiе в Санктпетербургъ въ Iюле 31го 1814 года».

И.А. Иванов. Вид триумфальных ворот, воздвигнутых в честь российской императорской гвардии и торжественное ее вшествие в Санкт-Петербург в июле 31-го 1814 г. Офорт. Фрагмент

Сын архитектора, профессора Академии художеств, досрочно окончивший архитектурный класс Академии со званием художника архитектуры XIV класса, художник-инвентор (создавал рисунки для изделий Императорского Стеклянного завода), в 1814 г. 33-летний иллюстратор и график И.А. Иванов пребывал, по приглашению А.Н. Оленина, в должности почетного библиотекаря Императорской Публичной библиотеки. А.К. Андреев не исключил «возможность не только графического исполнения, но и авторского участия Иванова в проекте триумфальных Нарвских Ворот архитектора Кваренги, скульптуры для которых исполнял друг Иванова И.И. Теребенев»[91]. Хотя приведенный (и единственный) аргумент в пользу соавторства И.А. Иванова достаточно зыбок. Но известно, что Иван Алексеевич после манифеста 1815 г. о сооружении мемориала Двенадцатого года создал проекты трех Столпов Славы и Победы (один из которых – в виде ростральной дорической колонны, составленной из трофейных орудий).

Вызывает сомнение, что соавтор «Сатирических листов 1812 года», автор офорта «Наполеон набирает новую армию из разных уродов и калек» И.А. Иванов исполнил рисунок «с натуры». Так, расстояние между боковыми фасадами ворот и заборами, ограждавшими частные участки, по архивному документу[92], в 1814 г. составляла около 2 метров с каждой стороны. На офорте И.А. Иванова колонны и фриз ворот имеют тот же цвет, что и фасады: эта неточность исправлена в дальнейшем, в копиях офорта неизвестных и известных авторов. Можно и дальше продолжать перечисление несоответствий между изображенным И.А. Ивановым на офорте и тем, как было – по описанию современников и по сохранившимся документам – в действительности. Важнее другое – лубочная манера исполнения «вшествия». Она напоминает строки из написанной М. Лобановым в 1814 г. «по случаю возвращения» «Песни»: «Он за зло платил добром, / Воскресил Бурбонов дом».

На четвертый день после торжеств 30 июля С.К. Вязмитинов направил предписание исправляющему должность столичного обер-полицмейстера генерал-майору И.С. Горголи: «Триумфальныя ворота, сооруженныя на Петергофском проспекте в Нарвской части, прикажите Ваше Превосходительство иметь в присмотре частному приставу той части с тем, чтобы он распорядясь по сохранению их в целости и во всегдашнем порядке, доносил тотчас если-бы в них случилось какое повреждение, которое однако ж, при возлагаемом на полицию присмотре, не должно произойти от других причин, как только от времени или действия климата»[93].

Исполняя предписание, майор И.Я. Асосков Триумфальные ворота «исправно» сдал, надзиратель Бессеребренников и частный пристав Нарвской части Журиков новые Триумфальные ворота приняли (о чем С.К. Вязмитинов сообщил Городской думе во второй половине сентября).

Через пятнадцать лет И.Я. Асосков будет генерал-майором, чиновником по особым поручениям Провиантского департамента Военного министерства.

Высочайшими указами от 30 августа «за отличное усердие к службе по управлению Министерством в минувшую войну» князь А.И. Горчаков 1-й был пожалован в генералы от инфантерии, С.К. Вязмитинов «в пятидесяти пяти летнее безпорочное и усердное служение» – кавалером ордена Св. Андрея Первозванного[94], а частный пристав Нарвской части капитан Журиков – следующим чином, майора.

Утром 1 сентября Александр I отбыл в Вену.

Ровно за три года до этого, с первой половины августа, каждый вечер, с восьми часов и до рассвета, была видна «близ созвездия Медведицы» комета.

Судя по материалам газет 1814 г., 30 июля оказалось первым и последним днем, когда проход войск сквозь новые Триумфальные ворота рассматривался как отдельная часть церемониала вступления в город.

В субботу 5 сентября в столицу, при «благоприятнейшей погоде», под командованием великого князя Константина Павловича, вступили Литовский, Финляндский, Гренадерский и Павловский полки 2-й гвардейской дивизии. По официальному сообщению, полки были выстроены по Петергофской дороге от Таракановского моста в сторону городских ворот (то есть, получается, сквозь новые Триумфальные ворота).

Во втором часу дня прибыли члены царской фамилии. «Государь Цесаревич с войсками отдал честь Августейшей Родительнице Своей, Которая изволила проехать вдоль всего фронта, наполнявшаго воздух радостными восклицаниями ура! Потом Государыня Императрица остановилась» между старыми Лифляндскими триумфальными воротами и Калинкиным мостом «и изволила смотреть, как сия дивизия проходила церемониальным маршем. После сего полки пошли к своим казармам, где и отправлялось благодарственное молебствие»[95].

Информация читателям о вступлении в Санкт-Петербург кавалергардов, конной гвардии и частей гвардейской артиллерии 18 октября была совсем скудной. Войска вошли, ведомые управляющим Военным министерством князем А.И. Горчаковым. Затем они прошли мимо него парадным маршем и, «по выслушании на площади, пред казармами благодарственнаго молебствия, вступили в оныя». Новые триумфальные ворота не упоминались. Зато петербуржцы узнали, что «в Англию везут сани, в которых Бонапарте прокатился от Москвы до Вильны»[96].

Нарвские триумфальные ворота

Исполненный впечатлениями, придворный капельмейстер Даниэль Штейбельт написал военную пьесу для фортепиано «Возвращение русской кавалерии в Санкт-Петербург 18 октября 1814 года». Годом ранее уроженец Берлина, автор поставленной в Париже в разгар Великой революции оперы «Ромео и Джульетта», а также симфоний, концертов, трио, квартетов, квинтетов и вариаций, написал и издал (дословно) фантазию для фортепиано «Изображение объятой пламенем Москвы». Надо полагать, автору после ее исполнения долго аплодировали…

О том, как вошли 25 октября в столицу уланский, гусарский и драгунский полки Гвардейского корпуса, газеты не сообщили.

О двух других триумфальных памятниках, связанных с событиями 1812-1814 гг. В Москве были возведены деревянные триумфальные ворота.

В Риге 4 июля 1815 г. были заложены Александровские триумфальные ворота «по случаю благополучного по окончании войны приезда Императора Александра I из Парижа». Выстроили ворота из песчаника, украсили ионическими колоннами, на четырех бронзовых медальонах изобразили знаки разных сословий города.

Второго марта 1817 г. в Санкт-Петербурге скончался Джакомо Кваренги.

О дальнейшей судьбе ворот Дж. Кваренги 1814 г. на Петергофской дороге известно следующее.

Примерно в июне 1824 г. М.А. Милорадович сообщил А.Н. Оленину, что по его докладу Александр I повелел: «Триумфальные ворота по Петергофской дороге, в свое время на скоро из дерева и алебастра построенные, соорудить ныне из Мраморов, Гранитов и меди, – на том самом месте, где теперь стоят Гранитныя Градския ворота». И одновременно военный генерал-губернатор «призвал» Оленина «к соучастию в сем важном по предмету Художеств деле».

Оба, по просьбе Оленина, съездили на Обводный канал, к воротам, «чтобы в натуре видеть возможность, устроить Триумфальные врата точно по проэкту знаменитаго в зодчих, покойнаго Гваренгия там где из гранита зделан градский въезд». «Сей щасливой мысли он бы конечно от всего сердца порадовался, если-б был еще в живых», – высказал Милорадовичу свою уверенность Оленин. А как был бы «рад» покойный Антонио Ринальди, президент Академии художеств умолчал.