На бесплодной планете. Наша родина — космос. Романы. Рассказы. - Франсис Карсак

— Она-то? Она бы стала меня презирать, если бы я отступил. Мы дружим с самого детства. Как-то раз, прочитав одну нашу восхитительную книгу, «Пираты с озера Меларен» — фамилию автора я не помню, — мы с ней и моим братом Арном, украли какую-то лодку и вышли в море. Нас отловили только где-то месяц спустя. Мне тогда было шестнадцать, ей — тринадцать, а моему брату — семнадцать. Я знаю лишь еще одну такую сорвиголову — это моя сестра Ингрид, которой сейчас восемнадцать, и которая умоляла меня — разумеется, тщетно — взять ее с собой.

В таких вот разговорах они подошли к мэрии, где обменялись дружеским рукопожатием с Элен.

— Что ж, в дорогу! — сказал Бернар. — Мы намерены представить вас — вместе с вашей просьбой — Полю Бернадаку, главе экспедиции. Сразу предупреждаю: порой он бывает очень резок, даже неистов, и чертовски раздражителен. Но вообще он — сама доброта. А вот примет ли он вас в Звездные Аргонавты…

Спустя три часа они уже входили в дом Поля. Бернар сразу же прошел в спальню-гостиную-библиотеку, толкнул дверь и обнаружил Поля лежащим на кровати с трубкой в зубах и мечтательно разглядывающим потолок.

— У меня для тебя новости, старина. Я нашел доктора, но…

— Ха! Стало быть, есть какое-то «но»?

— Да. Даже не знаю, как бы лучше сказать. Дело в том… В общем, это женщина.

Приняв сидячее положение, Поль заявил:

— Я же уже говорил: ни наймитов, ни безумцев нам не нужно.

— Не думаю, что ее можно отнести к какой-либо из этих категорий. Выглядит она вполне уравновешенной.

— Прекрасно. И где же эта птичка?

— С Сигом, в кухне.

Поль рывком поднялся на ноги.

— Ну пошли.

Как только их представили друг другу, Поль сказал Элен:

— Итак, мадемуазель, вы просите чести — так как это действительно большая честь — сопровождать нас. В принципе, я не против. Только должен предупредить вас, если эти два попугая этого еще не сделали, что у нас гораздо больше шансов остаться там, чем вернуться назад.

— Эти два попугая, — она улыбнулась, — мне об этом уже сказали.

— И потом, данная экспедиция потребует неукоснительной дисциплины. Мы все согласились соблюдать определенную хартию — вроде той, какая когда-то была у пиратов. Вам дадут с ней ознакомиться. Не ждите никаких поблажек. Вы не получите ни единой преференции, разве что отдельную каюту. Если придется выбирать — идти или сдохнуть, вы будете идти… или сдохнете.

— Именно так я это себе и представляла.

— Стало быть, вы настроены решительно?

— Да.

— Хорошо. Бернар, выдай ей экземпляр «Судового устава». Как вас зовут?

— Элен Веррен.

— С этой минуты вы просто Элен, или доктор. Обращение на «ты» — обязательно. Итак, Сиг, Бернар и Элен, встречаемся через две недели в пункте отправления. Вылетаем 25 сентября. А теперь — ступайте куда хотите, но позвольте мне спокойно разбить мои последние земные баклуши.

Глава 5. Отлет

Элен, Бернар и Сиг провели на берегах Везера еще шесть дней, дней, которые прошли в длинных прогулках на каноэ, купании в реке, дружеских беседах у костра.

Затем они сложили палатки, и Элен отправилась домой собирать вещи. Они назначили друг другу встречу и все вместе выехали поездом к месту отлета. На вокзале, за баранкой авто, их ждал Рэй.

— Так это вы — наш sawbones[5]? Well[6], я бы с удовольствием позволил вам отрезать мне ногу, — сказал он, увидев Элен.

На стройку они прибыли часов в пять вечера и обнаружили массу изменений. Из многочисленных рабочих осталось лишь несколько человек, трудившихся под присмотром Фортена. Звездолет находился уже не в ангаре, но в начале длинной заасфальтированной полосы. На носу корабля сверкала серебряная пластина, на которой было выгравировано его имя: «Ж. А. Рони-старший».

— Это Поль придумал, — пояснил Луи. — Помнишь, с каким восторгом мы читали в лицее «Борьбу за огонь» и другие книги Рони? Небольшой самолет, который мы берем с собой, называется «Г. Д. Уэллс», а герметичный гусеничный вездеход — «Жюль Верн». Под этим тройным патронажем у нас обязательно все получится!

На пороге шале возник Поль.

— Всем привет. Отправляемся завтра утром с восходом Солнца. Я знаю, что это не принято в астронавтике, но благодаря урану — в отличие от тех использующих в качестве топлива атомарный водород небольших ракет, для которых и были сделаны теоретические подсчеты — мы можем позволить себе любую фантазию.

— А как же испытания? — поинтересовался Сиг.

— Я проводил их всю неделю, старина, — вместе с Луи, Рэем и механиком. Все прошло лучше некуда. Вчера мы облетели Землю тридцать два раза на высоте четыреста километров, порой доводя скорость до 12 000 км/ч. Уж извините, что вас не дождались, но я предпочел не рисковать всеми нашими жизнями сразу. Если бы что-то прошло не так — ты во всем и без меня разбираешься, смог бы начать заново вместе с Бернаром. Программа на вечер такая: легкий ужин, небольшая автомобильная прогулка, в десять часов — отбой, заночуем на борту «Рони». Ни у кого нет возражений?

Устроившись за столом, они молча поужинали. Впервые за все время «миссия Поля Бернадака» — таково было ее официальное название — находилась в полном составе. Бернар прошелся взглядом по тем, кому предстояло вместе с ним принять участие в этой грандиозной авантюре. Поля и Луи он знал уже много лет. Первый выглядел нервным, взбудораженным, выдавал невероятные каламбуры. Бернара это не беспокоило: когда Поль не бьет баклуши, он всегда такой. Луи был немного бледен. Сиг сохранял свое обычное спокойствие, спокойствие человека, который, решившись на что-то, на попятную уже не идет. Разве что глаза его слегка блестели. Рэй, не отвлекаясь от еды, просматривал фотографии, сделанные во время испытаний. Артур Ледруа не сводил глаз с Поля, которым глубоко восхищался, и непринужденно смеялся над каждой его шуткой. Элен тоже изучала своих спутников. Жан Фортен, отказавшись от ужина, отправился еще раз осмотреть звездолет.

Всем нам, подумал Бернар, предстоит провести вместе уж и не знаю сколько времени, а быть может, вместе и погибнуть. Впрочем, здесь собрались надежные люди, на которых можно положиться, люди, которым неведом страх. И тут вдруг он осознал, что самому-то ему как раз таки страшно. Страшно, как всякий раз, когда он предпринимает что-либо опасное, взбирается на скалу или идет в горы. Он знал, что страх этот исчезнет на время работы, но затем снова вернется. Ему никогда не удавалось от него избавиться, и потому он завидовал беспечности Поля, умиротворенности Луи, спокойной смелости Сига. У него же в минуты опасности случалось какое-то раздвоение личности, вследствие чего он участвовал в происходящем словно некий совершенно посторонний зритель. Но едва все заканчивалось, он снова становился самим собой, и его нередко бросало в дрожь от пережитых эмоций. И однако же он ни разу не спасовал. Ему было страшно, но трусом он не был.