Инженер его высочества - Андрей Величко

— Пожалуй, — задумался Гиляровский, — мы с вами сейчас и не представляем себе всех возможностей вашей машины. Скажите, а как получилось, что вы вообще занялись изобретением аэроплана?

— Ну, даже и не знаю… Вот как, например, случилось, что вы стали писателем? Есть же много гораздо менее хлопотных занятий — пить водку, например.

— Одно другому не мешает! — захохотал Гиляровский. — Если можно, еще вопрос. Кто кого нашел — вы Георгия Александровича или он вас?

— Процесс был обоюдным, — ответил я. — И сейчас от сотрудничества пользу получают обе стороны.

Беседа с Жуковским протекала на фоне показа нескольких простеньких бумажных моделек, склеенных мной специально для этого.

— Значит, определяем аэродинамическое качество как отношение подъемной силы к силе сопротивления. Оцениваю я его так: пускаем модельку. Видите, планируя с высоты метра, она пролетела метров семь. Значит, ее качество равно семи.

— Правильно, — кивнул Жуковский.

— Далее. Не совсем очевидный факт, но однозначной связи веса и качества нет. Вот, смотрите.

Я приклеил к модельке копейку и снова пустил ее в полет. Модель улетела на пару метров дальше. Приклеил еще копейку — и она пролетела всего пять метров.

— То есть ясно, что для каждой конкретной конструкции есть какая-то оптимальная нагрузка, выше и ниже которой качество падает.

— Точнее, оптимальная скорость, — заметил Жуковский.

Дальше мы побеседовали о профилях крыла и способах управления аэропланом в полете. Когда я как об очевидной вещи упомянул, что аэродинамический центр никоим образом не совпадет с геометрическим, Жуковский встрепенулся.

— Вы можете это доказать?

— Пожалуйста. Берем этот бумажный прямоугольник. Его центр тяжести совпадает с геометрическим, согласны? А теперь пускаем его в полет. Видите, вертится? Значит, аэродинамическая сила приложена не к центру тяжести, а, судя по направлению вращения, спереди от него.

— Поразительно, как вы смогли столь далеко продвинуться такими простыми средствами.

— Для этого потребовались десятилетия опытов, часто неудачных, — я не стал уточнять, что это были не мои опыты, но закончил чистой правдой. — Первую летающую модель я построил, когда мне было десять лет.

— И еще вот что надо сказать, — продолжил я. — Мы с Георгием Александровичем очень надеемся на дальнейшее сотрудничество с вами. Но — только на условиях соблюдения строжайшей секретности. Применение аэропланов будет в основном военное, а наши потенциальные противники имеют гораздо более развитую промышленность, чем Россия. И широкое распространение научных результатов приведет к тому, что воспользоваться ими они смогут раньше нас. В общем, подумайте.

Глава 7

— Внимание! — раздался у меня в мозгу голос Гоши. — Поднимаюсь по лестнице. Получасовая готовность!

— Есть получасовая. Маша, давай последнюю пробу.

Стены гаража, задрапированные бархатом и прочими тряпками, озарись мертвенным фиолетовым светом. Яркими пятнами выделялись подсвеченные светодиодами иконы на одной стене и какая-то намалеванная Машей абстрактная хрень на другой. Я покосился на пришпиленный к рукаву наладонник со шпаргалкой. Многоваттные динамики, установленные у входа, гулко ухнули. — это, по мнению Гоши с Машей, был звуковой эффект явления старца. Свечение усилилось.

— Вы звали меня, и я пришел! — прогудел я.

По гаражу заметалось эхо реверберации. Маша в углу передвинула несколько тумблеров на своем пульте.

— Тест кресла.

Кресло за моей спиной повернулось вправо-влево, откатилось к стене гаража, потом двинулось вперед и подъехало ко мне. Я сел.

— О чем вы хотели просить меня? — теперь работали уже динамики кресла.

— Тест инфразвука! — скомандовала Маша.

Я нажал локтем клавишу, и мощный сабвуфер, установленный под сиденьем, уперся в пол. По спине побежали мурашки, восемь герц здорово действуют на нервную систему.

— Все в норме, — Маша встала из-за пульта. — Теперь ждем Гошу.

Пятого мая 1900 года, в полдень, в библиотеке Николая Второго (Зимний дворец), сам воздух, казалось, был наполнен напряженным ожиданием. Императрица, не находя себе места, то вставала, то без сил опускалась на стул. Его Величество несколько растерянно переводил взгляд с супруги на входную дверь и обратно. Только великий князь Георгий стоял спокойно, облокотясь на перила лестницы.

— Скоро? — нервно сцепила пальцы императрица.

— Да, — кивнул Георгий. — Собственно, уже сейчас. Смотрите! — он протянул руку в сторону двери.

Впрочем, никакой двери там уже не было — просто черный круг. С потусторонним звуком, напоминавшим вздох огромного животного, круг превратился в арку, из которой шло бледно-фиолетовое сияние, а в центре стоял величественный старик в синем. За ним можно было разглядеть контуры какой-то фантастической пещеры. Старец перевел взгляд пронзительных голубых глаз с Алисы на Николая и мощным, нечеловеческим голосом произнес:

— Вы звали меня, и я пришел.

…Пришел, шел, ол… — несколько раз эхо переместилось из пещеры в библиотеку и обратно.

Царственная чета беззвучно открывала и закрывала рты, говорить пока не получалось.

Старец сделал несколько шагов вперед. Вдруг в глубине пещеры произошло какое-то движение, и оттуда выплыло большое, необычной формы черное кресло. Когда оно оказалось в центре библиотеки, Горный Старец сел в него и сделал жест рукой. Арка перестала светиться и исчезла, теперь вместо нее снова была просто дверь.

— О чем вы хотели просить меня? — голос Старца теперь стал уже более тихим и человеческим, но все равно казалось, что он говорит в огромном помещении с отличной акустикой, а не в небольшой дворцовой комнате.

Алиса, встала, вся бледная от напряжения. Она явно хотела что-то сказать, но губы ее не слушались.

— Успокойся, девочка, — доброжелательно произнес Старец, — и можешь говорить по-английски, если тебе так проще. Хотя мне приятнее слышать русскую речь.

— А-а… Ваше… — императрица беспомощно оглянулась.

— Старец, — негромко подсказал Георгий.

— Скажите, Старец, — наконец справилась с волнением Алиса, — смогу ли я подарить Его Величеству наследника? И когда это будет?

— Зачем? — в голосе Старца лязгнул металл. — Его все равно убьют ребенком.

— Как?! — теперь уже Николай вскочил.

— Штыками. — Старец был невозмутим, но в его глазах императору почудилась тень насмешки. — Труп потом бросят в колодец.

Он положил руки на подлокотники кресла, и императорская чета вдруг почувствовала, как от неосознанного ужаса перехватывает дыхание.

— Впрочем, вас тоже убьют, Ники и Аликс, — грустно добавил Старец, — если вы не найдете в себе силы изменить ход событий. Это трудно, но возможно.

— Но как можем мы противиться Божьей воле? — с тоской спросил император. — И разве не все предопределено Им?

Повисло тяжелое молчание, Аликс с трудом удерживалась от обморока. Наконец гость снова заговорил:

— Или не дал нам Господь свободной воли? Всем Он в жизни посылает испытания. И никогда эти испытания не являются непосильными. Но и легкими они тоже не бывают. Подумайте об этом.

— Как? Как нам преодолеть грядущий ужас? — встрепенулась императрица.

— Только лишь неустанной заботой о благе России. И помните — это ваш крест, и больше ничей! Ваши родственники глупы и корыстны. Лишь он (жест в сторону Георгия) чист душой, за что и был исцелен. Помните — только вы и народ. Между вами никого нет. А народ голодает. Что вы сделали для облегчения этого? Там (жест куда-то вверх) уже переполняется чаша терпения. Вспомните об этом осенью. И когда смерть станет на пороге, не впадайте в грех отчаяния, а покайтесь и позовите меня. Я все сказал.

Старец встал, величавым жестом перекрестил императорскую чету и двинулся к двери, вместо которой снова сияла арка. За ним поспешило кресло.

В гараже я первым делом избавился от контактных линз, затем мысленно похвалил себя, что удержался от напутствия "и не ешьте на ночь немытых фруктов". Маша отсоединяла провода от аппаратуры. Сегодня никаких порталов уже не получится, но завтра — в Серпухов. А перед этим отрезать как минимум две трети от надоевшей мне длинной седой мочалки, изображавшей старцевскую бороду.

Ближе к к вечеру со мной связался Гоша — оказывается, все это время он толковал Николаю с Алисой то, что я им наплел за пять минут. На следующий раз он предложил после выступления Старца вручать зрителям если не си-ди, то хотя бы валик фонографа с записью концерта, будет меньше вопросов "а что он сказал потом?".

Как и было задумано, Гоша остался в Питере порешать накопившиеся вопросы, а мы с племянницей вернулись в Георгиевск. Там нас ждала новость, повергшая меня в ступор. Оказывается, за время нашего отсутствия произошло сразу и первое в России летное происшествие, и первое ДТП. Вы, наверное, уже догадались — самолет столкнулся с автомобилем. В принципе дело житейское, но ведь автомобиль в России был всего один! Самолетов было три, но два из них без меня никто не трогал. Хорошо еще, что мы подводных лодок не строим, мрачно подумал я и пошел разбираться. Меня, собственно, интересовало — кто начудил?