Суженый, или Брак по расчёту (СИ) - Обская Ольга

Прогон спектакля был возобновлён, и Ксения начала с любопытством наблюдать за тем, что происходит на сцене. А что ей оставалось? Пытаться навязаться на собеседование, пока не закончится репетиция, было плохой идеей.

Включилась лёгкая музыка, и актриса в образе официантки вышла с подносом на сцену. Она пошла между рядами столиков к центральному, за которым, вальяжно откинувшись на спинку стула, сидел полноватый джентльмен и дама в коктейльном платьице. Они изображали оживлённую беседу, но их внимание невольно переключилось на обладательницу подноса. Траектория её движения выглядела витиевато, как у броуновской частицы. Актриса постоянно натыкалась на стулья и запиналась об их ножки. Что, впрочем, не удивительно, потому что её хорошенькая головка была повёрнута на режиссёра, и глаза не видели, куда идут ноги.

– Стоп, – пришлось притормозить репетицию Дэниэлю и прочитать короткий инструктаж, куда должна смотреть официантка, спешащая обслужить клиентов.

Адель так внимала, каждому слову, что казалось, теперь выполнит задание постановщика безукоризненно. Но не тут-то было. Второй и третий прогон снова пришлось останавливать, потому что актриса не отрывала обожающего взгляда от режиссёра и продолжала петлять по сцене, путаясь в собственных ногах.

– Через несколько часов премьера, – Дэниэль в задумчивости постучал пальцами по подлокотнику, – нет времени искать замену.

На выручку пришла Тамара.

– Можно попробовать упростить задачу. Пусть главные герои пересядут за крайний столик, тогда Адель не придётся далеко ходить.

Дэниэль махнул рукой в знак согласия, и репетиция возобновилась. Теперь начало сцены прошло гладко, потому как едва Адель вышла из-за кулис, сразу оказалась на нужном месте. Она начала собирать посуду на поднос. Та подозрительно позвякивала, заглушая музыку. Джентльмен и его дама сопровождали движения настороженными взглядами. У них уже успели закрасться сомнения в ловкости актрисы. Но зря боялись. Адель с задачей справилась. Все вздохнули с облегчением. Дело за малым – спросить про десерт.

– Желаете… гулабджамун? – выразительно пропела актриса.

– Стоп, – замахал руками Дэниэль. – Какой ещё гулабджамун? Бланманже.

Адель сделала круглые глаза и отчаянно закивала головкой:

– Да, да. Я поняла.

Однако следующие пять прогонов подряд она перебрала все возможные сочетания слогов: блум, бджам, женж.., доводя режиссёра до белого каления, но в бланманже слоги так и не сложились.

– Может мне пропеть: монпансье? – предложила Адель.

– Нет, – устало замотал головой Дэниэль. – Ничего не надо петь. Убираем эту реплику совсем. Просто соберёте посуду на поднос, а потом уроните его, когда увидите звезду.

Актриса немного сникла:

– Но это же была моя единственная реплика. Тогда получается, у меня роль без слов. А как же в мюзикле без слов? Зрители не услышат, какой у меня вокал.

– Сразите их актёрской игрой, – мрачно бросил Дэниэль. Чувствовалось, что он и сам не в восторге, что приходится урезать сцену, но цейтнот вынуждал идти на жертвы.

– На исходную, – скомандовал он. – Адель, не забывайте, вы должны изобразить удивление и восторг. И позаботьтесь, чтобы посуда упала на пол, а не ноги вам или другим актёрам.

Последняя фраза, как оказалось чуть позже, была лишняя.

Снова включилась музыка, и актриса вышла на сцену. Молча собрала посуду со стола. Отошла чуть-чуть в сторону от столика, поглядела вниз с прищуром – будто стоя на балконе, метится в кого-то снизу. И выпустила поднос, не дожидаясь появления актёра, изображающего звезду. Дзынь – брякнула бутафорская посуда.

– На ноги не попала, – осталась довольна Адель.

Режиссёру оставалось только схватиться за голову.

– Жень, – уже несколько минут Ксению терзала сумасшедшая идея. А последняя сцена с подносом только укрепила решимость попробовать её реализовать. – Помнишь, ты когда-то мечтала о сцене?

Сестра с шести лет пела в хоре при дворце детского творчества. Была солисткой. Учителя пения души в ней не чаяли. Родители даже наскребли денег на частные уроки вокала. Но все понимали: и они, и сама Женька, что ничего серьёзного из этого не получится. Разве может простая девочка из семьи библиотекаря и рядового инженера пробиться на эстраду?

– Это было давно, – вздохнула Женя, но вдруг встрепенулась: – Ты о чём? Нет, – испуганно помотала головой.

Вот ведь, что значит сестра – поняла без слов.

– А что мы теряем? Раз уж влипли в такую авантюру. Смотри: я иду к Дэниэлю, говорю, что у меня есть решение его проблемы. Ты идёшь на сцену. Что делать, уже видела. В результате – ты получаешь роль в мюзикле, а я должность помощницы. А? Ну, а не получится, так не получится. Отправят сегодня вечером домой. Что мы теряем? – повторила Ксения.

У Женьки глаза загорелись.

– Так-то да, ничего не теряем. Только много «но». Я ведь язык не знаю. Я название их десерта, этого бланжубана (или как его?) не запомнила.

– Ничего, до вечера выучишь. Всего одна реплика. А пока импровизируй.

– И потом, – снова возразила Женька. – Насчёт актёрской игры не уверена. Спеть-то я смогу, а вот восторг и удивление изобразить…

– Сможешь, – Ксения потянула сестру за руку. – Идём.

Она подтолкнула Женю в сторону сцены, а сама решительным шагом направилась к пятому ряду. Дэниэль, похоже, услышал звук шагов, а может, обернулся чисто интуитивно. Это было странное чувство. Мужчина с пятого фото, с которым Ксения предпочла бы оказаться на необитаемом острове, смотрел на неё своими завораживающими серо-голубыми глазами с карим пятном. Взгляд был серьёзным, может даже немного разражённым, но на губах появилась та самая едва уловимая ироничная полуулыбка, теперь-то уж точно адресованная персонально Ксении. Сейчас пошлёт к чёрту. Угадала.

– Мне не до вас, – бросил он.

Тамара была готова к появлению Ксении. Она достала из кармана коробочку с наушником и ловко препроводила устройство брату в ухо.

– Я знаю, как залатать дыру, – Ксения не отводила взгляда.

– Дыру? – переспросил Дэниэль.

– Да. Разве не этим должна заниматься ваша помощница?

Тамара хохотнула. И хоть она не могла знать плана сестёр, её взгляд говорил: ты на верном пути.

– Сейчас на сцену выйдет актриса, которая сможет блестяще отыграть эпизод. Полностью. Без купюр.

Не дожидаясь приглашения, Ксения села в кресло рядом с Дэниэлем.

– Поехали, – махнула артистам рукой Тамара, пока брат не успел ничего возразить.

В который раз за сегодня заиграла музыка, Только теперь на сцену вышла не Адель, а Женька. Она, конечно, не успела переодеться в костюм официантки, но подноса в руках было достаточно, чтобы создать нужный образ. Она подошла к центральному столику заправской походкой работника общепита. А что ей привыкать? Будучи студентами, Ксения с сестрой два лета подряд подрабатывали в кафе.

Посуда была собрана на поднос ловкими движениями. Но за это Ксения и не переживала. А вот как Женька выкрутиться дальше? Теперь по сценарию шла реплика про десерт.

Сестра набрала воздуха в грудь и, обращаясь к вальяжному джентльмену, пропела:

– Хочешь сладких апельсиииинов?

Исполнила легендарную строчку Земфиры Женька как всегда проникновенно. Её чистый вокал заполнил всё пространство вокруг. Ксения бросила украдкой взгляд на Дэниэля. Видно было, что он впечатлён.

– До вечера актриса успеет выучить оригинальную фразу, про гламбунже, – заверила Ксения.

Теперь самое главное, чтобы Жене удалась актёрская игра – удивление и восторг. Отголоски её пения ещё витали в воздухе, когда на сцену вышел исполнитель роли кинозвезды.

Ксения глазам своим не поверила. Это был мужчина с фото номер четыре. Весёлый залихватски развевающийся в разные стороны кудрявый чуб, короткая густая бородка и тёплые глаза. Поднос выпал у Женьки из рук. Да она сама еле на ногах устояла. Бутафорская посуда со звоном раскатилась по полу. Сестра перестала дышать, в горящих глазах застыла смесь восторга и удивления.