Жизнь как триллер - Марина Серова

— В картинной галерее «Вдохновение», это находится в центре города. Отсюда, если на такси ехать, то минут пятнадцать, но вечером есть риск попасть в пробки…

— Не будем терять времени, — заявила я. — Постараемся успеть на открытие вовремя…

Какое-то время у нас заняли сборы — Рудовская решила быть при параде, так как открытие выставки — это торжественное мероприятие, в джинсах туда не придешь. К счастью, марафет наводила она недолго, переоделась в вечернее платье и распустила свои волосы. На макияж времени не было, но, на мой взгляд, выглядела писательница шикарно. По сравнению с ней я выглядела «серой мышкой» — повседневная удобная одежда, в которой не было ни намека на торжественность.

— Скажем, что вы — моя знакомая, художница, — заявила Майя. — Художники — народ вольный, ходят в чем хотят, поэтому ваш внешний вид никого не удивит.

— Честно говоря, я ни капли не разбираюсь в живописи, — призналась я.

Рудовская махнула рукой.

— Да никто у вас и не будет ничего спрашивать! — уверенно проговорила она. — Просто ходите по галерее да восхищайтесь картинами Мещеряковой, этого будет достаточно. Выставка-то Инны, поэтому от вас не будут требовать рассказов о вашем собственном творчестве!

Я понадеялась, что так оно и будет, поэтому мы сели в мою машину и поехали по адресу, который назвала мне писательница.

До картинной галереи добрались, к счастью, быстро — в эту сторону сейчас пробок не было. Часы показывали десять минут седьмого, когда мы вошли в помещение, заполненное нарядно одетыми людьми. Галерея была небольшой, зато все стены были завешаны огромными холстами — работами Мещеряковой.

Затрудняюсь сказать, в каком жанре творила жена Берестова, но картины были непонятными, к реализму они не имели никакого отношения. Какая-то дикая смесь красок, наложенных плотными слоями, на некоторых холстах присутствовали иные материалы — нитки, гипс, лоскуты ткани. В центре зала, в окружении толпы приглашенных гостей, стояла женщина лет тридцати — тридцати пяти, в длинном красном облегающем платье, и говорила вступительную речь. Как я поняла, это и была художница Инна Мещерякова. Выглядела она превосходно: идеальный макияж, красивая прическа, со вкусом подобранные украшения. Настоящая красавица, подумала я про себя. Женщина благодарила зрителей за то, что они пришли на ее выставку, и рассказывала о своих картинах.

— Работа над выставкой заняла у меня целый год, — вещала она. — Я задумала серию картин, посвященных эмоциям человека. Они абстрактны, но и наши эмоции не поддаются логике, особенно когда они захватывают и выплескиваются через край. Возможно, смысл картин не сразу становится ясным, чтобы понять мои чувства, нужно внимательно вглядываться в каждую работу. Тогда вы станете испытывать эмоции, и именно эти эмоции позволят вам понять полотна…

Рядом с Инной стоял импозантный мужчина в строгом костюме, который с восхищением глядел на художницу.

Я шепотом спросила Майю, кто это, и Рудовская подтвердила мою догадку: рядом с Мещеряковой находился ее муж, писатель Алексей Берестов. Майя тихо сказала, что на выставку пришли все писатели, о которых она мне рассказывала.

Эмилия Разина оказалась жгучей брюнеткой с внушительными формами, чем-то она мне напомнила испанку. Одета Разина была в блестящее платье с разрезами, демонстрирующее ее длинные ноги, волосы она забрала в высокую прическу. На вид ей было около тридцати лет, держалась она гордо, точно сама организовала выставку. Рядом с ней стоял мужчина лет сорока, с которым Эмилия периодически обменивалась какими-то репликами. Как сказала Майя, это и был Егор Краев, женатый писатель, который крутил роман с Разиной.

Елена Блавинская — худощавая светловолосая женщина примерно одного возраста с Краевым — стояла поодаль от парочки и внимательно слушала речь Мещеряковой. В руках у Блавинской был фужер с шампанским, одета она была гораздо проще, чем ее коллеги. Скромный брючный костюм не выглядел эпатажно или вызывающе, напротив, он показывал серьезность и хороший вкус его обладательницы. В отличие от Разиной с Краевым Блавинская ни с кем не разговаривала, она временами переводила взгляд на стену, на которой висела огромная картина Мещеряковой, и внимательно вглядывалась в полотно, точно хотела проверить слова художницы. Было видно, что Блавинской интересна сама выставка, а не общение, как многим из присутствующих.

Остальных гостей Рудовская не знала — очевидно, это были знакомые Мещеряковой, возможно, художники или представители других творческих профессий.

Зато мне один человек показался знакомым. Он стоял вдалеке, держался особняком, но, приглядевшись, я с удивлением поняла, что это мой новый знакомый Олег, интересно, как его по фамилии? Точно знаю, что сын Нины Петровны не назвал ни своего отчества, ни фамилии.

Я шепотом спросила Майю:

— Вам знаком этот мужчина? Вон, стоит вдалеке?

— Нет, впервые его вижу, — покачала головой Рудовская. — А кто это?

— Тоже писатель, — пояснила я. — Знакомый. Он мне о вас и рассказывал.

— Надо же, на вечере современной литературы его не было…

— Он из Санкт-Петербурга приехал, — сказала я. — Как раз сегодня я с ним и познакомилась. Надеюсь, он не знает о моей профессии, иначе вся наша легенда о моей деятельности в качестве художницы отправится в тартарары…

— Ой… — только и проговорила Майя. — Правда, жутко получится… А кто ему мог сказать?

— Так, общие знакомые… — я осеклась.

Олег заметил нас и поспешил в нашу сторону.

— Женя, какая встреча! — воскликнул он, подойдя к нам.

Мещерякова уже завершила вступительную речь, собравшиеся занялись рассматриванием картин.

— Не предполагал, что увижу вас здесь! Вы так резко сбежали сегодня…

— Олег, познакомься, это — Майя Рудовская, та самая писательница, о которой вы сегодня мне рассказывали. — я внимательно наблюдала за реакцией моего «кавалера».

Олег округлил глаза.

— Правда, ваше лицо показалось мне знакомым! — воскликнул он. — Простите, сразу вас не признал, я ведь наблюдаю за вашим блогом, ваш роман превосходен! Я ваш искренний поклонник!

— Благодарю, — улыбнулась Майя. — Мне очень приятно это слышать.

— Я и не знал, что вы знакомы! — продолжал Олег. — Понимаете, как раз сегодня днем я рассказывал о вашей книге Жене… А вы ведь и не сказали о том, что общаетесь с Майей Рудовской! — обратился он ко мне.

Я улыбнулась.

— Наша встреча произошла совсем недавно, — пояснила я. — Я помогала решать Майе кое-какие рабочие вопросы, а она пригласила меня на открытие выставки. Так и получилось, что мы оказались в галерее.

— Кем все-таки вы работаете, Женя? — поинтересовался Олег. — Ваша тетя ничего не сказала, это какой-то секрет?

— Почему же? — улыбнулась я. — Преподаю иностранные языки, Майя попросила меня позаниматься с ее дочерью Кариной. Никаких секретов здесь нет.

— А, вот оно что! — сказал мужчина. — И много вы языков знаете?

— Огромное количество, — не