Сумка с миллионами - Скотт Смит

Я работал бухгалтером в продуктовом магазине в родном городе, в городе, где я провел все свое детство и всегда мечтал уехать куда-нибудь подальше. Да, конечно, я осуществил далеко не все свои юношеские планы, но в какой-то момент я убедил себя, что вполне доволен всем и что меня абсолютно все устраивает. Только теперь я понял, что это не так. Нашу с Сарой жизнь ограничивало слишком много рамок, которые диктовали нам, как мы должны жить и что делать, но эта груда денег, лежавшая перед нами, могла разрушить все эти границы, могла дать нам абсолютную свободу и осуществить все мечты. Эти деньги давали нам шанс воплотить в жизнь то, чего бы мы никогда не смогли сделать без них.

Я попытался найти подходящие слова, чтобы объяснить все это Саре.

— На своей работе мне никогда столько не заработать, — сказал я, ковыряя в камине кочергой. — Да, когда Том Батлер выйдет на пенсию или умрет, я стану менеджером. Но он не намного старше меня, так что вряд ли это произойдет, а если и произойдет, мне самому будет уже очень много лет.

Несколько раз я думал об этом. Признаться, такая перспектива меня абсолютно не радовала… Раньше я никогда не говорил об этом с Сарой… И теперь мне самому было как-то странно и печально слушать самого себя. У меня было впечатление, что говорю не я, а кто-то другой рассказывает о сером и тоскливом будущем, которое меня ждет.

Сара кивнула. Ее лицо не выражало никаких эмоций. Она была абсолютно спокойна. Я был слегка шокирован тем, что жена совершенно не удивилась моим словам. Да, она уже давно знала о перспективах, которые ждали меня в магазине, знала о них так же, как и я… знала, но никогда не говорила.

Я подождал, пока Сара скажет что-нибудь, я надеялся, что она возразит мне, но она молчала.

— Подумай о том, что мы сможем дать ребенку, — шепотом сказал я, — безопасность, обеспеченность.

Я взглянул на жену. Она смотрела на деньги.

— Это потерянные деньги, Сара. Никто ничего о них не знает. И если мы захотим, они могут стать нашими.

— Но это воровство. За это могут посадить.

— Никто не пострадает от того, что мы оставим деньги себе. Так какое же это преступление?

Сара покачала головой:

— Это преступление, потому что это противозаконно. И то, что никто не пострадает от этого, тут ни при чем. За это тебя все равно могут посадить. А я не собираюсь одна воспитывать ребенка, потому что однажды мой муж совершил большую глупость и оказался за решеткой. Я не хочу такого развития событий.

— Но эти деньги пойдут нам на благо, у нас есть много причин, по которым стоит оставить их, — уверял я жену. — Они принесут нам добро.

Я уже начал путаться в своих словах и доводах. В голове осталась единственная ясная и четкая мысль — я хотел оставить деньги и желал, чтобы Сара захотела того же.

Она раздражительно вздохнула. А когда Сара заговорила, тон ее голоса явно повысился. Она начинала сердиться.

— Я сейчас не думаю о моральной стороне вопроса, Хэнк. Я думаю о том, что тебя могут поймать и осудить. Вот что важно, все остальное — просто слова. Если тебя поймают, тебя осудят и отправят за решетку. Я была бы не против того, чтобы оставить деньги, если бы это было не опасно. Но это не так, и поэтому я против.

Услышав эти слова, я замер. Я понял, что мои опасения по поводу того, что Сара будет против моего плана из-за моральной стороны дела, не оправдались. А если бы это было так, переубедить ее было бы намного сложнее. Теперь все было гораздо проще. Сара хотела оставить деньги, но боялась, что нас могут поймать и осудить за этот поступок. Так-так… Я вспомнил весь наш разговор с самого начала. Да, сейчас в Саре проявилось одно качество, которое я просто обожал в ней, — ее прагматизм. Итак, для нее решение о том, чтобы оставить деньги, могло быть основано на двух условиях. Первым было то, что никто от этого решения не пострадает. Что ж, в этом мне удалось ее убедить. А второе — то, что мы не попадем в беду из-за этих денег. Все остальное для нее было пустыми словами, никак не относящимися к реальности, абсолютно не связанными с материальным миром.

Тогда я рассказал жене о своем плане.

— Единственная улика, которую нам могут предъявить, — это сами деньги, — говорил я. — Так что пока мы можем просто спрятать их и посмотреть, как будут развиваться события. Если появится кто-нибудь, кто будет искать деньги, мы сразу же избавимся от них, например, сожжем. И все, нас никто ни в чем не сможет обвинить.

Сара внимательно слушала меня, крепко сжав губы. Наблюдая за ней, я чувствовал, что мои слова производят должное впечатление.

— Так что никакого риска для нас нет, — продолжал я, — все под контролем.

— Хэнк, доля риска всегда остается.

— Представь, что ее нет. Тогда как бы ты поступила?

Она не ответила.

— Ну? Ты бы оставила деньги? — настаивал я.

— Вы уже оставили много улик против себя.

— Улик?

— Например, ваши следы на снегу. Они же ведут от дороги прямо к самолету и обратно.

— Я думаю, завтра пойдет снег, — сказал я, довольный своей идеей, — к вечеру от наших следов ничего не останется.

Сара сделала какой-то странный жест — то ли пожала плечами, то ли кивнула. Значит, она уже серьезно сомневалась. Это хорошо.

— Ты дотрагивался до пилота, — сказала она, немного подумав.

Я нахмурился, вспомнив, как Джекоб спросил у Карла о самолете. Этот его поступок снова показался мне крайне глупым и непредусмотрительным.

— Если по каким-то причинам вы попадете под подозрение, — продолжала Сара, — полицейским будет несложно выяснить, что вы были там. Им будет достаточно найти на месте один волосок или ниточку от твоей куртки. Вот и все. А я думаю, судя по тому, как, по твоим словам, ты забирался в самолет, эти улики точно там остались.

Я взмахнул руками.

— Но почему кто-то должен меня подозревать? — воскликнул я.

Сара ответила быстро, хотя она могла бы и не говорить этого, я сам понимал, о чем она.

— Из-за Джекоба и Луи.

— С Джекобом все в порядке, — сказал я, хотя сам уже сомневался в этом. — Он будет делать то, что я ему скажу.

— А Луи?

— До тех пор, пока деньги у нас, мы можем контролировать Луи. Мы всегда можем припугнуть его тем, что сожжем деньги.

— А после того, как разделим их?

— Вот тогда он будет представлять определенную опасность. Но что делать, нам придется с этим жить.

Сара нахмурилась, на ее лбу появилось несколько морщинок.

— Но это не такая уж большая цена за то, что мы в итоге получим, — произнес я.

Сара продолжала молчать.

— Мы можем сжечь деньги в любой момент, Сара. Абсолютно в любой. Мне кажется, глупо сдаваться и бросать все сейчас, когда все идет хорошо, и пока нет никаких препятствий.

Жена молчала, но я видел, что она принимала решение. Я положил кочергу и склонился над деньгами. Сара на меня не смотрела.

— Ты должен съездить к самолету и вернуть часть денег, — наконец, сказала она.

— Вернуть? — переспросил я, не понимая, что она имеет в виду.

— Часть. Завтра рано утром съезди туда. А снегопад потом заметет твои следы.

— Так мы оставляем себе деньги? — спросил я, чувствуя, что по телу побежали мурашки.

Сара кивнула.

— Мы вернем пятьсот тысяч в самолет, а остальное оставим себе. Так что, если самолет найдут и там будут деньги, никому и в голову не придет, что там уже кто-то был.

— Но пятьсот тысяч это очень много.

— У нас останется намного больше.

— Это же полмиллиона долларов.

Сара кивнула.

— Остальное разделим поровну, — добавила она.

— А может, достаточно двухсот тысяч?

— Нет, не достаточно. Должно быть пятьсот. Понимаешь, никто бы не прошел мимо такой суммы денег, так что подозрений о том, что части не хватает, не будет.

— Я не думаю… — начал я, но Сара не дала договорить.

— Пятьсот тысяч, Хэнк. Либо мы делаем так, как я говорю, либо вообще возвращаем все.

Я взглянул на жену. Признаться, я был удивлен столь уверенному тону, с которым она говорила.

— По-моему, не стоит жадничать, ведь от этого зависит наша безопасность, — заметила Сара.

Я подумал немного и сказал:

— Хорошо. Пятьсот тысяч.

Я сразу же отсчитал пятьсот тысяч, как будто боялся, что Сара может передумать, и положил их к ногам жены, как жертву на алтарь. Остальные деньги я начал складывать в мешок. Сара наблюдала за мной молча. Заполнив мешок, я завязал его и улыбнулся жене.

— Теперь ты довольна? — спросил я.

В ответ Сара махнула рукой и громко произнесла:

— Теперь нас точно не поймают, а это очень важно.

Я кивнул, наклонился к ней и взял ее за руку.

— Конечно, не поймают, милая.

Вдруг Сара снова нахмурилась:

— Ты обещаешь, что сожжешь все деньги, если что-то пойдет не так?

— Конечно, — ответил я и показал на камин, — сожгу прямо здесь. И в твоем присутствии.