Волк 3: Лихие 90-е - Никита Киров

там просто было одно дело, — Женя затянулся.

Мы ехали по трассе в сторону города. Тёмное, только фары освещали разбитый асфальт. Мерс на такой дороге не разгонится, разлетится на части и останется в этих ямах.

— Короче, было так, — сказал Женя. — Богатов пришёл к нашему комбату, так мол и так, пацаны в яме сидят, разведчики обнаружили. Нужны добровольцы, выручать идти, пока не казнили. Но неофициально.

— Почему?

— Волк, ну там пока дошло бы до главнюка, пацанов бы сто раз убить успели. А мы рядом были. Вот без приказа и пошли своих выручать.

— Что дальше? — я объехал огромную яму.

— Это аул один был, — Женя замолчал, вспоминая. — Там жили родичи такого Дады Залмаева, полевого командира. А пацаны там были и наши, новозаводские. Как раз там сидел Славик и ещё один, Димка, ты его не знаешь.

— Ну и?

— А мы Богатова уже знали, он как раз из плена недавно вытащил Коляна нашего. Ну, который в магазе вот недавно был.

— Да я понял.

— Богатов — разведчик, его уважали, за его голову, говорят, Басаев большие деньги давал. Вот и пошли мы. Я рассказывал же тогда, что случайно Славика в яме увидел, и в сарае там тоже наши были, кого…

Он замолчал и вытер вспотевший лоб. Молчал долго.

— Ну, там были и те, кого мы спасти не успели. Хотя среди трупов один живой был, Димка, ему половины рожи изрезали и глаз повредили. Ну, короче пожалел этот Дада, что не добил Диму, тот ему всё вернул, с процентами. И вот, а если бы не Богатов, мы бы туда и не сунулись и даже не знали, что они у нас под боком.

— А ногу он где потерял?

— На мину наступил, когда мы выходили уже, — Женя вздохнул. — Причём на нашу. Но видишь, бабки у него водятся, протез поставил немецкий. Ты не думай, что он такой герой, нет.

Мы заезжали в город, но гаишники делали вид, что вообще нас не видят. Похоже, про этот мерс передали, что трогать его нельзя.

— Он себе на уме, — продолжил Женя. — Зарабатывал он, говорят, какими-то схемами, да и в целом он… людей не жалел, ни своих, ни чужих, на нём много крови. Я спорю со Славой, но он прав всё же, когда говорит, что Богатов спокойно мог целую роту своих угробить, если было нужно. В общем, выводы делай сам, но на войне он себя показал.

— Понял, Женя. Но всё равно, майор что-то против нас может замыслить. Не зря же он приходил, что-то хочет.

— Я понимаю, Волк. Он человек такой. Да ты не ссы, я и пацаны, мы все с тобой в одной лодке, а Богатов в другой. И он может нас потопить. Но с чеченцами он общие дела вести не мог. Никак. Он, говорят, пятерых полевых командиров на тот свет отправил, сколько раз ему кровную месть объявляли — мама не горюй.

Доехали до управы, где я сдал мерс. Мой джип стоял на парковке позади здания, но перед тем, как уйти, один из офицеров передал, что Ремезов хочет с нами поговорить.

Довольный майор сидел за столом. Перед ним стояла открытая бутылка коньяка, разломанная шоколадка и блюдечко с лимоном. При виде нас он полез в тумбочку, но вместо рюмок достал две кружки. Туда и налил коньяк.

— Ну, за прошедшую охоту, — выдал он тост. — Генерал этот — я вот даже не думал, что тут такая удача будет. Он же даже танки продавал, и ракеты, и всё, что хочешь. А полковник по мелочи всё тащил.

У него даже ушли эти командирские интонации и короткие рубленные фразы. Майор был очень рад успеху.

— А вы давно на него вышли? — спросил я, подтянув к себе кружку с коньяков.

— На него только намёки были, — Ремезов выдохнул и залпом, как водку, опрокинул в себя стопку коньяка. — Но наши недавно начали задавать вопросы, с чего это вдруг армейский полковник вдруг выбирает особняк в Испании, а генерал купил себе поместье. И не где-нибудь, а в Майами!

— Хрена себе, — удивился Женя и взял кусок шоколадки. — Хорошо он устроился, кхе!

— Собирался валяться на пляже, загорать, — майор выдохнул. — Вот и позагорает в Магадане. В общем, сработали хорошо, вы со своей стороны прикрылись, мы со своей. Мне ещё работать с ними сегодня, всю ночь будем болтать, пока они тёплые. Но это мы уже сами.

— Он упомянул одну фамилию, — сказал я.

— Богатов, — Ремезов кивнул. — Я его знаю лично. Когда в командировку в Чечню ездил, он нас прикрывал. Он тогда ещё ногу не потерял. Мужик жёсткий и принципиальный. Так что… хотя говорят, он в братву пошёл, да и водилось за ним… В общем, хорошая операция, вы сработали, как профи. Если что, буду звонить.

— Я тоже буду, — произнёс я. — А то им всем вдруг стал нужен наш комбинат.

— Звони, — он кивнул. — Когда есть правильные знакомые, решить можно многое.

На этом мы распрощались. Ремезов отправился продолжать допросы, пока ночь и они все колятся, а мы поехали по домам.

Остановил джип у деревянных ворот во двор Жени, осветив их фарами. Он вышел и распахнул, я поехал к нему в гараж. Но в свете фар мелькнул чей-то силуэт.

— Ну-ка выходи! — рявкнул Женя.

Человек вздрогнул и медленно вышел на свет. Женя выругался, я тоже.

— Колян, мать твою, ты чего тут забыл? — я вылез из машины и захлопнул дверь. — Тебе же сказано было, в городе не показываться!

— Да я это, — парень поднял обе руки. — Надо было срочно приехать и…

Женя залепил ему по голове. Не сильно, но шлепок сочный. Этот Колян тогда едва не попался на ограблении, а потом прогневил Богатова. Мы его вытащили, отправили в другой город, дали бабла, а он всё равно приехал.

— Женька! — он закрылся руками. — Да не надо!

— Я тебе сейчас такое…

— У меня мамка заболела. К ней хотел успеть. Звонил брату, а там он передал, что серьёзно что-то…

Женя опустил занесённый кулак и посмотрел на меня.

— А к нам зачем приехал? — спросил я.

— А к кому ещё? Везде сдадут, кроме вас. Мне просто перекантоваться пару часиков, я сам потом выберусь, в город, как поздно будет. Она дома лежит, на врачей всё равно денег нет. Вот часам к двум-трём ночи и побегу.

— Предупреждать всё равно надо, — Женя отвесил ему тумака напоследок. — Богатову сейчас не до тебя, но всё равно же, в городе-то все друг друга видят. Ну, заходи, раз припёрся.

Зашли в дом к Жене. Он сразу скинул с себя пиджак и убрал в шкаф. Рядом со шкафом стоял высокий металлический сейф. Осталось прикрутить его к стене, и можно будет хранить там ружьё. У меня тоже стоит такой же, на выходных прикрутим.

Сейчас сейф открытый, а ружьё пока стояло в шкафу.

— А что у Богатова? — спросил Колян, усаживаясь за стол.

— Проблемы у него, — Женя копался в шкафу, что-то разыскивая. — Большие. Больше, чем у тебя. Может, его даже арестовали.

— А какие проблемы…

— Не твоё дело, Колян, — сказал я.

Я подошёл к холодильнику, достал кастрюльку, где осталось несколько пирожков, включил газовую плитку и поставил на неё сковородку, чтобы разогреть на ней. Потом врубил чайник.

— А эти проблемы не с чеченами же? — Колян посмотрел на меня.

— Так, а вот с этого места подробнее, — я повернулся к нему. — Что ты об этом знаешь?

— Ну, — он замялся. — Наверное, вам это знать не надо, ведь…

— Говори, — потребовал я.

— Ну я…

— Кому говорят⁈ Выкладывай!

— Ладно, — Колян выдохнул. — Короче. Вот за два дня до этого дела с магазом, Богатов взял парня в банду. Тот нарик, помните? Он в Краснозаводске живёт.

— Жил, — сказал я, наливая в сковородку масла и укладывая туда пирожки.

— В смысле, жил? Он там и…

— Умер он. Повесился в камере. Или повесили.

Колян замер. Женя подошёл к нему сзади и сильно сжал ему плечи.

— Ты задолбал. Говори уже, раз начал!

— Мы ездили в Краснозаводск за ним, — тихо пробормотал Колян. — Ещё брали с собой Валеру и Димку Чунга-Чангу, знаете его?

— Продолжай, — сказал я. — Время идёт, Коля, уже поздно.

— Там они говорили про какой-то завод или комбинат, и, — он посмотрел на меня. — Там подошли к нам трое человек. И один очень был похож на этого, как его… Устарханов! Только побритый. Вот я и подумал, что это он, хотя странно, что он без бороды, им же нельзя сбривать.

— Полевой командир Устарханов? — уточнил я.

— Да-да, — Колян закивал. — Я же в Чечне в плену был, Коваль знает. Вот как раз у Устарханова. Но мне-то ещё