Русский вид. Волк - Регина Грез

хорошо, слава Богу, но до этого «хорошо» было истрачено очень много мужских нервов, впрочем, как и женских, но так заведено в природе: «Живот болит, а дите родит. Горьки родины, да забывчивы…». А нервы врача-акушера? Их и вовсе в расчет никто не берет, работа такая, ничего не попишешь.

Конечно, Лиза не сомневалась, что Брису хватит спокойствия и выдержки поддержать ее в таком сокровенном деле как появление на свет их первого малыша, но вот эстетический аспект данного «мероприятия» вызывал у мамочки – врача серьезные сомнения.

Даже удивительно, что в этой новой обстановке, среди практически незнакомых людей Катя быстро освоилась и привыкла, легко влилась в небольшой дружный коллектив. Стала интересна и даже незаменима, как помощник, приятный собеседник и надежный друг.

В «Северном» ей все нравилось, уже за неделю они стали с Машей не разлей вода. Да и с малышами поубавилось хлопот, животик у Мишутки стал меньше болеть, мальчик реже просыпался ночью, а Дашенька, та всегда была девочкой спокойной.

Днем Катя увозила деток спать на улицу, оставляя Машу с Игнатом вдвоем. Вскоре в семью Русановых вернулись мир и покой. Брок ходил довольный, женушка его потихоньку становилась прежней, даже еще более притягательной и желанной, отчего в личных отношениях произошли положительные перемены. Маша даже как-то призналась ему на ушко, что теперь испытывает новое, неизведанное до сих пор удовольствие от интимной близости.

Она стала гораздо смелее и активнее, оставаясь наедине с любимым, обоим стало казаться, что наступил второй молочно-медовый месяц. И тому было немало доказательств, так как порой после страстных любовных игр Брок бывал обильно залит Машиным молоком, которого у нее хватало с избытком на двоих ненасытных младенцев.

Это необычное обстоятельство поднимало Машу в глазах Брока чуть ли не на уровень женского божества, заставляя безмерно обожать супругу. Кроме того, заметно округлившиеся Машины формы просто сводили его с ума.

– А я-то, дурочка, думала, он меня разлюбил, – откровенничала Маша с Лизой в присутствии Кати, – нет, девочки, даже не сомневайтесь, после рождения детей на любовь тоже остаются силы и желания, даже в большем объеме.

– И с новыми ощущениями… – добавляла мудрая Лиза, прищурившись на сияющую «мамочку».

– Точно-точно, я боялась сначала, думала, он меня уже не захочет так, как раньше, а получается-то все наоборот. А еще Брок сказал, что я сама отдалилась, а он беспокоить меня не хотел, переживал за нас. Девочки, я такая глупая была… Спасибо, что меня поддержали. Дальше у нас все будет прекрасно, я теперь твердо знаю.

– У всех все будет прекрасно, – расплывчато сформулировала Лиза и спросила будто невзначай, – а Иван давно к вам не заходит?

– Уже полмесяца не вижу его, сама переживаю. Как он там… один в лесу?

– Ему не привыкать, Брис с ним встречался недавно, все в порядке, говорит, пока в своем доме на озере поживет.

– Позвать бы его сейчас… – прошептала Маша, стрельнув глазами в сторону Кати, которая делала Дашеньке массаж, воркуя над пухлыми розовыми коленками.

– Не будем торопить события, – заметила Лиза, – сводня из меня никакая, а ты вообще к нему не подходи, мне Ольга рассказала, что он тут натворил, извращенец.

– Да, Ваня не очень виноват, это все я – курица мокрая, распустила нюни, да и что страшного случилось? Подумаешь, потыкался мне в грудь носом, как щеночек, не убыло же… гм… ну, ладно-ладно, не ворчи.

Маша вдруг смущенно рассмеялась, а Лиза осуждающе покачала головой.

– Вот бесстыдница, скажи еще, что тебе понравилась забава и ты повторить не против, а если узнает Игнат, он же ему голову оторвет, жалеть не будешь потом?

Маша немедленно прекратила смех и теперь уже грустно посмотрела на Лизу.

– Жаль его стало. Он передо мной листочком осиновым дрожал. Я как мать дала грудь чужому ребенку, когда свои уже сыты. И ничего более… а теперь стыдно.

– Жалость такая, Машенька, очень опасное свойство имеет. Благими намерениями сама знаешь, куда дороги вымощены.

– Знаю, Лиза, прекрасно знаю, потому и выгнала его, когда на следующий день заявился, как ни в чем не бывало. Подснежники еще принес, а они между прочим, редкие охраняемые цветы.

– Ах, ты наш маленький эколог! Строгая защитница природы… – дразнила Лиза, потягиваясь в кресле.

– Ничего себе маленький, меня Игнат скоро на руки не поднимет, такую пышку!

– Еще как поднимет, видела раз, как на второй этаж тебя уносил, аж через две ступеньки прыгал… бабочкой залетел наверх.

– Так у меня тогда только животик появился, а сейчас и здесь… и здесь уже все кругло…

Женщины смеялись, ворковали о своем, а Катя, слушая обрывки их разговора, невольно возвращалась мыслями к странному мальчику, который живет в дремучем лесу один-одинешенек.

Глава 5. На берегу

Подкрадывались теплые майские сумерки. Простившись с Машей и ее малышами, Катя уже хотела идти к себе в комнату вечеровать, но передумала.

«Утром дождик капал, дети спали дома, потом мы стряпали пироги, трещали на кухне… И так полдня просидела в помещении, хорошо бы перед сном прогуляться возле леса».

Она беспечно закинула сумочку подальше за спину и, обогнув лиственницы у домика Русановых, зашагала в сторону озера, поскольку с детства любила бывать у воды.

В деревне у бабушки Зои дом стоял недалеко от реки Исети. Катя рано выучилась плавать и много времени проводила на берегу. И здесь в заказнике озеро Дубровное тоже манило своей синеватой гладью, таинственными вскриками птиц, вечерним урчанием лягушек.

«Скорее всего, там где-то в камышах и лодки привязаны, попрошу, чтобы покатали меня, может, даже Игнат согласится, если будет в добром настроении».

Выйти в лодке на просторы открытой воды было давней Катиной мечтой. В таких путешествиях было что-то древнее, загадочное. А если еще летним вечером да выплыть на самую середину озера…

Ах, сердце сладко замирает – до чего же волнительно! Сразу вспоминаются рассказы Ивана Бунина, возникает ощущение присутствия исконной русской старины, чего-то утраченного ныне и вдруг открывшегося здесь у сумеречного леса во всей своей первозданной прелести.

Сердце Кати забилось быстрее, она даже несколько ускорила шаг, а потом вдруг пустилась вприпрыжку до зарослей ивняка. Господи, как же хорошо жить, когда ты молод, свободен, полон сил и надежд! И все самое лучшее непременно ждет впереди. Вот-вот столкнешься нос к носу, только поверни за угол, раскрой глаза и увидишь…

Теперь уже медленным и размеренным шагом она шла вдоль густой поросли камыша, даже не подозревая, что в своем радостном порыве пропустила ближайшие мостки, а до следующих еще оставалось немалое