Охотник на порождений крови - Gas-gos-gzs 12

северной частью связи совершенно нет. Видать там что-то произошло. Если сказанное вами правда, то после того как мы отобьём нападение, я выпишу вам разрешение на посещение концлагеря. Сейчас мне нужно убедиться в правдивости ваших слов, а также убедить командование помочь нам.

— Можно еще кое-что попросить?

— Что именно?

— Один враг скрытно проберется в Берлин. Я хочу с ним сразиться.

— Значит ты все-таки что-то знаешь. Ладно, разрешаю. А теперь не мешай мне.

— Хорошо, я пошел.

— Зиг хайль!

— Зиг хайль!

Глава 4. Начало кровавого дня

— Про что хотите, чтобы я вам рассказал? — спросил унтерштурмфюрер СС в черной парадной форме. Он стоял возле доски как приглашенный гость в класс младшеклассников.

— Можете рассказать о Великой Бранденбургской стене? Просто мы слышим каждый день про нее, а что именно такое не знаем, — спросил младшеклассник.

— Хм, хороший вопрос. Эта стена гордость нашей нации, потому что только мы смогли построить такую стену. Данная стена высотой десять метров и пять метров шириной. Сделана она из самого прочного бетона в мире. Однако любая вещь не идеальна. Есть шанс, что ее проломают. Для этого за стеной мы вырыли пять длиннющих окопов. Позади этих окопов расположена цепь артиллерийских установок, которые готовы в любую минуту начать обстрел.

— Мой папа говорил, что даже такая система не идеальна и есть шанс, что враг может прорваться через окопы, — сказал другой младшеклассник.

— Да, вы правы, молодой ариец. Лично фюрер и его зам это понимают. Однако в нынешнем экономическом положении данная система идеальна для нас. Как только наше экономическое положение улучшиться, тогда же мы и улучшим нашу оборону.

***

— Почему голова трещит? Почему так больно? — спросил я.

— Потому что ты жив, — сказала Меик.

— Но я не хочу жить.

— Но ты должен пожить. Хотя бы немного, но должен, Дирет.

После этих слов я очнулся. Мои глаза начали медленно открываться. Сквозь щелку я увидел землю. И вдруг мои глаза засыпало землей. Я начал судорожно убирать руками из глаз землю. Тут я заметил, что мои руки тоже в грязи. Из-за этого начал обтирать руки об штаны. Вроде они стали чище. По крайне мере чище глаз. И уже этими чуть чистыми руками начал вытирать глаза. Ну вот уже нет основной грязи. Сейчас поморгаю и легче станет.

Пока моргал я понял еще одну вещи. Где звуки? Я ничего не слышу. Вообще ничего. Пустота. Я хотел надавить ладонями на свои уши, но вдруг совершенно неожиданно услышал звук. Звук разрубаемой плоти. Сначала я не понял, что произошло, а потом увидел. На мои ноги упала половинка человеческого тела. Кишки этого человека вываливаться из тела прямо на мои ноги.

И тут я прозрел. Понял, что происходит. Я на передовой. Я в четвертой траншее. Я охраняю свой дом. Я солдат.

Мои уши услышали звуки. Звуки войны. Звуки поле боя. Звуки смерти. Я их четко различал как солдат. Я услышал, как грохотали выстрелы пистолета-пулемета MP 40. Слышал одиночные выстрелы винтовки Mauser 98k. Слышал, как безостановочно грохотал пулемет MG 34. Потом в некоторых точках пулеметный грохот неожиданно затихал, потому что его стрелок умирал. На его место становился другой стрелок и продолжал стрелять. Слышались залпы артиллерии. Хоть она стояла далеко, но все равно ее было хорошо слышно. Настолько хорошо, что во время залпов вообще не было ничего слышно.

Нужно что-то делать. Нельзя просто так сидеть. Сначала я оценил свое местоположение. Я сидел в окопе. Моя спина облокотилась о его границу. Пальцами я нащупал свой MP 40 и взял его в руки. Затем осмотрел свое тело. Одет я был в обычную униформу рядового вермахта. Вроде ранений нет. Все в порядке. Вот только шлема нет. А почему его нет? Вспомнил! Его же сбил кусок Великой Бранденбургской стены. Из-за этого куска я отключился. Стоп. Кусок Великой Бранденбургской стены?

Столкнув чужие кишки, я очень резко встал. Из-за этого моя голова закружилась, и я упал. Нельзя так резко вставать. В следующий раз вставал медленно, опираясь руками о границу окопа.

Спустя минуту встал и увидел ужасающую картину. Во-первых, Великая Бранденбургская стена была сломана. Не вся, а только в одном месте. Но все равно это было удивительно. Данная стена была крайне прочная и толстая. Во-вторых, твари прорывались только так через этот пролом. Прорывались все виды тварей начиная от похожих на людей без кожи до стреляющих кровью, у которых не было глаз, а по лицу текла кровь. И тут я вдруг услышал крик:

— Пригнись, идиот!

После этих слов кто-то толкнул меня, и я упал на землю. Этим кто-то был унтер-офицер Зейлер. Хорошо, что он меня толкнул, так как во время падения я заметил, что над моей головой пролетела красная сосулька. От толчка я упал прямо на кишки павшего солдата. Мое лицо упало в грязь. Теперь оно в грязи. И не просто в грязи, а в перемешанной с кровью. Отныне мое лицо было кирпичного цвета. Я встал и пригнулся, чтобы моя голова не торчала из окопа. Затем подошел поближе к унтер-офицеру Зейлеру и начал с ним говорить, понимая, что наш разговор будут заглушать артиллерийские залпы:

— Унтер-офицер Зейлер, извините меня!

— Бывает… Мы думали ты уже уме… — отвечал Зейлер, слова которого заглушала артиллерия.

— Ну как видите я жив! Можете сказать какое сейчас положение?!

— Первую и вторую траншею захватил… Там нет живых… Мы слышали крики, видели кровь, отлетающие… Если третью траншею… нам смерть.

— Вы пытались связаться с штабом?!

— Пытались… помер! Я отправил вместо него Ортвина!

— Ортвина?! Куда он пошел?!

— Туда!

— Я пойду за ним!

Я побежал дальше по окопу. Окоп был весь окрашенным в кирпичный цвет. Окрашен он был из-за солдат, лежащих на земле. Из их тел текла кровь, вываливались кишки, отсутствовали части тела. Они кричали от боли, разрывая свое горло, однако их крики не были слышны из-за выстрелов и взрывов. Тут было два варианта развития событий. Он может либо умереть, либо отключиться из-за болевого шока. Конечно же на земле еще лежали трупы. Трупы были разные. Кому-то мозги отрезало, кому-то тело напополам разрезало. И вся эта каша из крови, кишков, мозгов, тел стала нашем полом в окопах. По ним ходили спокойно и без колебаний, так как всем было не до этого. По этому полу пошел и я. И только успел сделать пару шагов, как услышал крики:

— Ты куда прешь, идиот?!

— Стой, полоумный!

— Отпустите меня! Отпустите! Я домой хочу!