Огня для мисс Уокер! - Ольга Алексеевна Ярошинская

вероятно, находитесь в затруднительном финансовом положении, – произнесла Сильвия спокойнее. – Мне как раз не помешает компаньонка.

– Я не могу брать у вас деньги, – возразила Джейн. – Вы и так слишком добры.

– Я настаиваю, – твердо сказала она.

– Нет, – отрезала Джейн.

Они сверлили друг друга взглядом, и миссис Олдброк первой отвела глаза, усмехнулась чему-то.

– У меня есть сбережения, – добавила Джейн, чувствуя себя виноватой.

Миссис Олдброк дала ей приют, предлагает помощь, и если она ни при чем, то Джейн ведет себя непозволительно грубо по отношению к великодушной женщине. Но если письма писала она… Где бы увидеть ее почерк?

В столовой, несмотря на расставленные всюду свечи, сгустились сумерки. Слуг не было слышно, словно их вовсе не существовало, как и всего остального мира, и лишь миссис Олдброк гипнотизировала ее золотыми глазами.

– Не составите мне компанию на вечерней прогулке, Джейн? Томас, мой садовник, слишком любит строгие линии и формы, но дальше, за садом, открывается удивительный вид на дикую, не тронутую человеком природу. Вам понравится, я уверена.

Гулять по коварным зеленым холмам с миссис Олдброк? Там, где текла кровь ее сына, разорванного волками?

– Я думала поработать над маминой книгой, – выпалила Джейн. – Чтобы поскорее отослать рукопись в общество этнографии. Надо отработать аванс. Сдать вовремя.

– Что ж, – вздохнула Сильвия, поднимаясь со стула. – Вы правы. Всему свое время… Если проголодаетесь перед сном, зайдите на кухню. Ноирин даст вам молока и чего еще пожелаете. Доброго вечера, Джейн.

– Хорошей прогулки.

Сильвия улыбнулась и исчезла в дверях, а Джейн подошла к окну и слегка отодвинула портьеру.

Миссис Олдброк появилась через минуту, в серой меховой накидке поверх траурного платья, ботинках без каблуков и с неизменной тростью. Она прошла по дорожке к воротам, а потом вдруг свернула в просвет между самшитовыми кустами и зашагала по газону, с силой втыкая трость в землю и оставляя рытвины и проплешины в стриженой траве. Сделав небольшой круг, она направилась за угол дома. Джейн бросилась из столовой, помчалась вверх по лестнице, перепрыгивая ступеньки, и толкнула дверь в свою спальню. В окне, выходящем в сад, виднелась фигура миссис Олдброк, медленно бредущая к закату по тропинке между яблонями.

Наверняка она будет гулять не меньше часа. Вполне достаточно времени, чтобы попытаться найти в ее комнатах письма или документы и сравнить почерк.

* * *

Джейн прошла по коридору, нажимая на все подряд дверные ручки. За одной из них оказалась кладовая, за другой – еще одна гостевая спальня с закрытой чехлами мебелью. На стене висел пасторальный пейзаж с овечками, усыпавшими зеленые холмы, и дородной пастушкой. Еще одна дверь оказалась заперта, и Джейн прижалась к ней ухом, а после стыдливо отодвинулась. Не станет ведь миссис Олдброк держать кого-то взаперти. Или станет?

Разговор за обедом у них вышел странным. Сильвии явно не понравился мистер Рейнфорд, и теперь, шагая в левое крыло, Джейн и сама сомневалась, стоит ли ему доверять. Отчего-то именно его фото выбрал преступник. Да, нельзя не признать, что инспектор очень хорош собой, но впутывать полицейского – неразумно. И он тоже что-то скрывает.

Левое крыло дома казалось более старым: паркет вытерт от времени, на стенах облупилась краска, обнажая кладку из серого камня. В конце коридора было прямоугольное окошко, и свет ложился ровным ломтем на вытертый пол, покрытый, словно оспинами, вмятинами от трости. Они вели к самой последней двери, и вскоре Джейн в нерешительности остановилась перед ней.

Дом молчал, точно ожидая, как она поступит, и Джейн чудилась укоризна в тихих порывах ветра, заблудившегося в вентиляции.

Некрасиво рыться в чужих вещах.

Пусть в рамках расследования – это все равно гадко. Но если Сильвия – преступница, то не оставит дверь открытой. Мысль эта принесла облегчение, и Джейн нажала на дверную ручку в полной уверенности, что та не поддастся. Однако дверь сразу же распахнулась, словно приглашая Джейн в обычную спальню в сине-зеленых тонах. Окно было приоткрыто, и белый тюль, тонкий и кружевной, как фата невесты, колыхался от ветра. Ковер, лохматый, но с проплешинами, точно шкура старого пса, лежал у кровати, охраняя синие разношенные тапки. Джейн подняла ногу, чтобы переступить порог, и поставила ее назад, потоптавшись на месте.

Возле стены, слева от окна, стоял большой секретер из темного дерева. Там наверняка найдется куча писем, документов с подписью миссис Олдброк, а может, даже личный дневник. Джейн с легкостью узнает, ее ли почерком были написаны те письма. Она перечитывала их сотни раз и помнит каждую закорючку так ясно, словно держит листок с ровными строчками перед глазами…

Сквозняк подтолкнул дверь, она плавно сдвинулась и захлопнулась перед носом Джейн.

Она посопела немного и, повернувшись, медленно пошла назад по коридору, чувствуя странное облегчение. Вернувшись в комнату, она переоделась в сорочку и юркнула в постель, укрывшись теплым одеялом. Было еще довольно рано, но голова стала как будто ватная и глаза сами закрывались. Спохватившись, Джейн вскочила, пробежалась босыми ступнями к шкафу и, выбрав белый шарф, перевесила его через подоконник, прижав створкой. Вернувшись в постель, она вдохнула глубже запах холмов, проникший через неплотно прикрытое окно.

Пахло травой, но как-то по-особенному. Отчего-то казалось, что трава эта густая и высокая и стелется под лапами, точно мягкий ковер. Она колышется под ветром, и зеленые волны бегут по холмам, точно по морю, и нет им края и конца, и тот, кто пойдет по этой траве, никогда не вернется…

Джейн очнулась ото сна, резко сев в кровати и хватая ртом воздух. Лоб покрылся испариной, во рту стоял горький привкус ягод, а в ушах еще звучали отголоски волчьего воя.

Она сглотнула вязкую слюну и опустила ноги с кровати.

Луна блестела за окном щербатой монетой. Сердце Джейн снова забилось быстрее. Она видела эту луну во сне, и звезды с вершины холма казались такими близкими. Накинув халат, она вышла из комнаты, спустилась по лестнице вниз. Хотелось перебить чем-нибудь горечь во рту, хоть бы и теплым молоком, и, пройдя через столовую, Джейн попала на кухню.

Тут использовали каждый дюйм площади: на стенах блестели развешанные сковородки, кастрюли, ковшики и ситечки, с потолочных балок свисали гирлянды сушеных грибов и веники трав, а в углах многоярусными бусами красовались вязанки лука и чеснока. Посреди этого великолепия царила смуглая женщина в пестром тюрбане, из-под которого выбивались черные завитки, липшие ко лбу. Она напевала что-то себе под нос и месила тесто сильными руками. От щедро растопленной печки шел жар, а под столом сидела серая кошка.