Необдуманное пари - Эмма Радфорд

Экстремальные времена требуют экстремальных мер…

Если она отменит свидание с Сидом, то только продлит агонию. Нужно покончить с попытками ее превращения из гадкого утенка в прекрасного лебедя раз и навсегда. Всего один месяц, напомнила себе Джоан. Я это выдержу. Должна выдержать… Что ж, по крайней мере, мне ни к чему лезть из кожи вон. Я заранее знаю, что проиграю пари, попыталась утешить она себя… Потом решила больше не утешать. Уж очень это унизительно.

4

Джоан металась по спальне, когда зазвонил телефон.

— Алло? — Одной рукой она подтянула к талии широкие брюки, а второй пристроила трубку между ухом и плечом.

— Так это правда? — спросила Энн, даже не удосужившись поздороваться. — Ты обедаешь с Сидом Нелсоном?

— Плохие новости распространяются быстро, — простонала Джоан, спрашивая себя, не разослал ли Пол объявления в вечерние газеты. — Да, это правда. Я одеваюсь… уф… — Она поправила трубку и начала застегивать пуговицы на шелковой блузке.

— Что ты надеваешь? — В голосе Энн зазвучали металлические нотки следователя.

— Белую шелковую блузку, темно-серые брюки в тонкую полоску, черный блейзер.

— Ты собираешься на свидание или на собеседование?

— Я уже внесла тебя в «черный список» за то, что одела меня в пастельные тона, — предупредила Джоан, застегивая брюки. — Не заводи меня сегодня, Энн. Я серьезно. Я и так на пределе.

— Почему бы тебе не надеть одно из новых платьев? — продолжала Энн, не обращая внимания на раздражение подруги.

— Ну, во-первых, одно из них я надевала сегодня на работу. Во-вторых, вечером будет прохладно. И в-третьих, я не хочу носить платья, которые буквально кричат: «Возьми меня, я твоя!» У Сида, возможно, не меньше скудно одетых поклонниц, чем у «Смоуки».

Энн издала недовольный вздох.

— Было бы странно, если бы у него не было поклонниц, Джоан.

— У тебя есть какие-нибудь конструктивные предложения, или ты просто хочешь поклевать мою печень? — Джоан резко одернула блейзер. — Потому что, если у тебя нет полезной информации, я повешу трубку и попытаюсь утопиться в ванне.

— Расслабься, милая. Подыши, — успокаивающим тоном произнесла Энн. — Вдыхай носом, выдыхай ртом.

— Легко тебе говорить, — ответила Джоан, пытаясь сделать глубокий вдох. — Это ведь не ты обедаешь с секс-символом Америки.

— Ну, ты, видимо, находишь его привлекательным, — заметила Энн. — Ты ведь согласилась, не так ли?

— Ну да. Но не уверена, что сделала бы это, если бы не вмешался Пол со своими предостережениями. — Джоан бегло оглядела в зеркале свое лицо. Хмурая физиономия, смотревшая на нее, была уже заново накрашена — в полном соответствии с рекомендациями женщины из косметического салона. Наверное, это сработало, потому что Джоан словно бы глядела в лицо незнакомки, и это заставляло ее испытывать неловкость. — Я чувствую себя полной идиоткой, Энн. Ладони потеют, а сердце стучит как бешеное.

— Похоже на любовь, — пропела подруга.

— Похоже на ужас, — в тон ей возразила Джоан.

Как только она встретится с Полом, то задушит его. Джоан не знала, как доказать это, однако ничуть не сомневалась, что именно он виновник всех ее бед!

Зазвонил звонок у входной двери, и Джоан, вздрогнув от неожиданности, бросилась подбирать трусики, валявшиеся на полу.

— О нет! Это он!

— Не забудь взять презерватив! — крикнула ей Энн.

Джоан вздохнула.

— Я бы предпочла чашу с цикутой. Спокойной ночи, Энн. — И повесила трубку, пока подруга не успела посоветовать еще что-нибудь.

Она сделала глубокий вдох и, подойдя к двери, медленно открыла ее, одновременно пытаясь изобразить улыбку. На пороге стоял Сид в черных свободных брюках и вязаном свитере темно-зеленого цвета — такого же, как и его глаза. Он замечательно выглядит, подумала Джоан, и ее улыбка стала чуть естественнее.

— Привет, Сид.

— Привет. — Он улыбнулся в ответ. — Я вас едва узнал.

— Это вы мне говорите? — с чувством сказала она, беря сумочку. — Я теперь сама себя с трудом узнаю.

Когда Джоан повернулась к нему, то заметила, что он смотрит на нее как-то странно.

— Почему?

— Что — почему?

— Тот единственный раз, когда я вас видел, я не смог как следует разглядеть вашего лица, — объяснил он. Его улыбка стала шире, но в глазах сохранялось озадаченное выражение. — Так что для меня оно стало сюрпризом. Но вы-то наверняка не раз видели свое лицо без отрубей.

Она покраснела. Хорошо начинать вечер, чувствуя себя полной дурой!

— Ах, отруби! — Она вымученно рассмеялась. — Что ж, отруби творят чудеса. Я стала совершенно новым человеком, поэтому у меня и возникли проблемы с узнаванием. — Вслух это почему-то прозвучало менее убедительно, чем у нее в голове.

— Вот как? — Он окинул ее быстрым взглядом. — И как же вы выглядели раньше?

Она усмехнулась.

— Ну, начнем с того, что я была скандинавкой шестифутового роста.

Он рассмеялся, и Джоан слабо улыбнулась в ответ. Интересно, сколько времени ему потребуется, чтобы выяснить, что он обедает с кем-то, совершенно не приспособленным для роли девушки?

О Боже, помоги мне пережить этот вечер!

Полчаса спустя она все еще была жива. Ей удалось, не опозорившись, сделать заказ. Однако она уже умудрилась дважды опрокинуть бокал с водой и едва не сожгла меню на пламени романтической свечки, поставленной в центре стола.

— Простите, — сказала она, пытаясь улыбнуться. Взгляд Сида был мягким, но Джоан чудился в нем некий оттенок жалости к такому нелепому существу, как она. — Обычно я не такая неуклюжая.

— Рискуя показаться нескромным, замечу, что многие люди, с которыми мне приходится общаться, нервничают в моем присутствии. — Он пожал плечами. — Вы не исключение.

Джоан нахмурилась.

— Ну конечно, вы знамениты, вы великолепны! Легко понять, что люди чувствуют себя в вашем обществе несколько ослепленными…

— Довольно оригинальное объяснение. — Сид рассмеялся. — Я-то имел в виду, что люди обычно нервничают, думая о моих деньгах. Конечно, есть еще эта глупость с «секс-символом»…

— Помнится, я что-то читала про это, — сказала Джоан. Она даже вспомнила, что над столом Моны месяца два висела его фотография.

— С тех пор как я снялся в «Третьей попытке», и газеты, не переставая, стали звонить о моей громкой славе и невообразимых гонорарах, женщины, с которыми я обедал, держали язык за зубами. Или же, наоборот, болтали без умолку, пытаясь убедить меня, что они — лучшее творение со времен изобретения кофемолки.