Замок Нейшванштейн (сборник) - Елена Федорова

Гондола остановилась у моста Риальте. Гондольер протянул руку даме в наряде королевы Анны Австрийской, чтобы помочь ей сойти на берег. Но черная маска смерти столкнула его в воду и оттолкнула гондолу от берега.

– Что вы делаете? – вскрикнула дама, вновь опустившись в красные бархатные подушки, с которых она только что встала, собираясь сойти на берег.

Человек в маске смерти не ответил. Порыв ветра раздувал фалды его черного плаща, делая его похожим на огромного черного ворона, склонившегося над добычей.

– Куда вы везете меня? – спросила дама, но вновь не получила ответа на свой вопрос.

– Возможно я вовсе не та, кто вам нужен. На карнавале десяток королев и все Анны Австрийские, – проговорила дама, снимая маску.

– Та-а-а-а, – послышался зловещий шепот.

– Что вам надо от меня? – побледнев, спросила дама.

Человек в маске расхохотался. Его смех был похож на карканье и лай одновременно и не предвещал ничего хорошего. Дама поспешила спрятать лицо под маской, чтобы скрыть слезы отчаянья. Она зажала руками уши, чтобы не слышать зловещий смех смерти, но он уже проник в ее сознание, парализовал волю, заставив поверить в неотвратимость происходящего.

Темные сумерки поглотили стоящие по колено в воде дома, лишив даму возможности понимать, где проплывает гондола. А она плыла все дальше и дальше, увозя королеву Анну в черную пустоту, куда уже не долетают веселые звуки музыки и людских голосов. Даже подслеповатые фонари перестали отражаться в мутной темноте воды. Даме стало казаться, что они уже не плывут, а летят по черному беззвездному небу. Она закрыла глаза и предалась романтическим воспоминаниям, чтобы хоть как-то отвлечься от черных, гнетущих дум.

Из туманной дымки прошлого ей навстречу выплыл солнечный остров Сицилия, утопающий в бело-розовом кружеве цветов миндаля. Воздух Сицилии пряный и тягучий, пропитанный солеными запахами моря, ароматами мимозы и апельсиновых деревьев, заставил ее замереть в трепетном восторге и вдыхать, вдыхать, вдыхать живительную прохладу. Грозная Этна, возвышающаяся над оливковыми рощами и лимоновыми садами, показалась ей теперь вершиной совершенства. Нестерпимо захотелось посетить маленькие деревенские таверны, побеседовать с добрыми, приветливыми сицилийцами, выпить чашечку вкуснейшего в мире каппучино или алого, как кровь, вина Донафугато.

– Belicissima notte! – раздался громкий шепот.

– Волшебная ночь, волшебная ночь, – послышалось со всех сторон.

Дама очнулась от своих грез и, увидев прямо перед собой черную маску смерти, вскрикнула.

– Тише, – прошептал человек в черном и протянул даме руку. – Следуйте за мной.

– Но я не хочу идти с вами, – запротестовала она. – Я…

– Вы должны мне подчиниться, – повысил голос человек в черном. – Давайте вашу руку и молча следуйте за мной. В противном случае, мне придется волоком тащить вас по ступеням. Не надейтесь, что кто-то вам поможет, мы слишком далеко от города, чтобы вас услышали.

Дама глубоко вздохнула и протянула свою тонкую руку в белой перчатке черному человеку. Порыв ветра подхватил их и понес вверх по темному коридору. Неожиданно, заскрипев, распахнулись высокие двери в ярко освещенный зал, где вальсировали люди в карнавальных костюмах и масках.

– Подождите меня здесь, – прошептал черный человек и исчез.

Дама прижалась спиной к стене, чтобы не мешать танцующим парам, и принялась разглядывать зал. Ее внимание привлекла широко распахнутая дверь, за которой виднелось синее небо. Дама пошла к двери, расположенной на противоположной стороне зала, стараясь не спешить и не привлекать к себе внимания. Но когда до спасительного выхода осталось несколько шагов, человек в черном преградил ей путь. Она сделал шаг в сторону и, столкнувшись с вальсирующими людьми, попыталась попросить их о помощи, но они остались безучастными к ее мольбам.

– Напрасно тратите силы, – проговорил черный человек. – Эти люди давно утратили свои лица, став частью пустоты. Смотрите.

Он остановил одну пару и сорвал с людей маски. Дама вскрикнула. Под масками действительно не было лиц.

– Вам не выбраться отсюда, – прижав даму к себе, прошептал черный человек.

– Почему? – спросила она. – Что вам от меня нужно? Почему вы удерживаете меня силой?

– Вы должны передать золотой ларец, – ответил черный человек.

– Кому? – спросила она, принимая ларец.

– Ему, – захохотала черный человек.

Смех громким эхом разнесся над залом.

– Какой ужас, – проговорила дама, пытаясь снять маску со своего лица.

– Не делайте этого, – схватив ее за руку, проговорил черный человек. – Забудьте о своем лице. Оставайтесь безликой Коломбиной.

– Коломбиной, Коломбиной, – зашептали танцующие маски и принялись теснить даму со всех сторон.

Она поспешно выбежала за дверь, которая с грохотом захлопнулась. Человек в маске смерти крепко сжал ее руку и потянул за собой к ярко расцвеченному стеклянному замку.

– Ваш выход, Коломбина. Смелее, – подтолкнув даму к двери, проговорил он и исчез.

Дама шагнула вперед и замерла, увидев в пустом зале обычного живого человека без маски и карнавального костюма. Светловолосый юноша стоял, скрестив на груди руки, и смотрел куда-то вдаль. Он не замечал даму в наряде Анны Австрийской, стоящую у дверей. А она не решалась пошевелиться, боясь нарушить его раздумья, не зная, можно ли ей заговорить первой.

Наконец, юноша повернул голову и, увидев даму, бросился к ней со словами:

– Вы давно пришли? Почему же вы не окликнули меня? Ах, да, можете не отвечать, никто не решается беспокоить меня в такие минуты. Давайте же скорее ларец. Снимайте надоевшую маску и пышную одежду, сковывающую движения.

– Нет, нет, нет, – вскрикнула дама. – Одежда мне не мешает. Позвольте мне остаться в этом платье.

– Вы боитесь своей наготы? – усмехнулся юноша.

– Нет, – с достоинством ответила дама. – Я не боюсь своей наготы. Просто я не считаю нужным демонстрировать ее посторонним людям.

– Воля ваша, – проговорил юноша, поспешно застегивая все пуговицы на белоснежной рубахе. – Не будем терять время, перейдем сразу к делу.

Он указал даме на высокое кресло, а сам сел напротив.

– Хотите вина, воды, кофе?

– Нет, – покачала она головой. – Я хочу знать, зачем я здесь?

– Во-первых, вы принесли мне золотой ларец, – проговорил он и улыбнулся, а его серые глаза остались строгими и холодными, словно снег на вершине Этны. – Во-вторых, вы должны будете принять важное решение, которое повлияет на всю вашу дальнейшую жизнь…

– Именно поэтому меня доставили сюда человек в маске смерти? – строго спросила дама.

– Да, – пристально глядя ей в глаза, ответил юноша. – Ведь если бы не было смерти, люди совсем перестали бы ценить свою жизнь.

Юноша поднялся и отошел к окну, за которым был виден уснувший город.

– Вы совсем не любопытны, – проговорил он, разглядывая темные силуэты домов.

– Зачем задавать лишние вопросы? – усмехнулась дама. – Вы ведь все равно скажете мне ровно столько, сколько сочтете нужным.

– Приятно слышать разумные речи, – обернувшись, сказал он. – Итак, вам интересно знать, что лежит в золотом ларце? – Она кивнула.

– Значит, я могу расценить ваш жест по-своему, сказал юноша и принялся загибать пальцы. – Вы сгораете от любопытства. Вам страшно знать, что внутри, потому что там может быть все, что угодно. Наконец, вам безразлично, содержимое этого ларца. Так какой же ответ самый верный?

– Все три, – сказала дама и поднялась. – Позвольте мне уйти. Я очень устала и хочу…

– Сядьте, – приказал юноша.

Дама почувствовала, как неведомая сила схватила ее за плечи и насильно усадила обратно.

– Откройте золотой ларец, – приказал юноша.

Невидимые руки откинули крышку ларца, и дама увидела внутри янтарный ключ.

– Это ключ от вашей судьбы, – проговорил юноша, приблизившись к даме и склонившись над ней. – Возьмите его в свои руки и тогда любая, даже самая безумная ваша мечта станет реальной. На вас обрушится белая лава сицилийской весны, пробудив любовь, нежность и радостный трепет счастливых предчувствий. Тот, о ком вы думали, плывя по венецианским каналам, обретет плоть, выйдет вам навстречу и…

– Что вы потребуете в обмен на этот ключ? – спросила дама, чуть подавшись вперед.

– Ду-шу, – прошептал юноша, прикоснувшись губами к ее губам.

Дама отпрянула, ощутив его холодное дыхание.

– Или часть души, – проговорил он вновь пытаясь коснуться ее губ.

Дама зажмурилась и замотала головой. В ее мозгу застучала молоточками одна единственная фраза: – «Человек, сбившийся с пути разума, водворится в собрании мертвецов»[3].А память вернула в Сицилию, заставив вспомнить последний прощальный вечер. Когда Алькамо говорил, а она молча слушала, думая о том, что горький ликер «Амаро Сичилиано Аверна», настоенный на ста травах, стал еще горше от его слов, обрекающих их на вечную разлуку. В тот вечер она поклялась себе больше никогда не возвращаться на Сицилию, зная, что будет безумно скучать, но, не желая нарушать обещаний.