Первый ученик (СИ) - Аня Сокол

— Ну, пошла, — парень толкнул зверя стулом.

Животное огрызнулось и замерло. Еще тычок, остервенелый удар лапой — и зверь попятился. Грош вытеснял росомаху за порог, готовясь подать Насте сигнал и закрыть дверь. Но стоило парню сделать шаг назад, зверь, повинуясь инстинкту хищника, разглядевшего в отступлении Макса слабость, пошел вперед, не давая человеку разорвать дистанцию. Студент снова ткнул стулом. Животное вроде отступило и тут же проворно последовало за ним.

— До утра будешь с ней танцевать? — поинтересовалась Лиса. — Если так, только скажи, я оставлю вас наедине.

— Вот ведь приставучая животина, — процедил Грошев. — Значит, выйдем вместе, закроешь за мной.

— Внешняя дверь откроется только через три минуты.

— Уж три минуты я против большой собаки как-нибудь продержусь, — Макс пошел вперед, выталкивая стулом зверя из проема.

— Уж будь добр, — буркнула ему в спину Настя, нажимая на кнопку.

Дверь закрылась, запирая студента, стул и росомаху в капсуле. Снова беспорядочные удары лапой, на этот раз дерево хрустнуло, и одна из ножек сломалась.

Неизвестно, что напугало хищника сильнее: зажегшийся люминесцентный свет или замкнутое пространство, но животное вдруг извернулось, припадая мордой к земле, и ринулось на ноги парня. Макс отпрыгнул в сторону, с тоской думая, что три минуты — это очень много. Зверь оскалил клыки.

Грошев вспомнил, как в школе они проходили флору и фауну складчатых гор Средней полосы. Одна фраза (неведомо почему) запала в память: «Случаев нападения росомах на людей не зафиксировано». Сюда бы сейчас автора этого учебника. Животина извернулась, уходя от удара стулом, и белоснежные зубы сомкнулись в сантиметре от его лодыжки. Зверь не прыгал, не метил в горло, не ставил себе целью убить более крупного хищника — только отпугнуть. Тут их желания полностью совпадали.

Росомаха огрызалась, то отступая, то вновь приближаясь к человеку раскачивающейся угрожающей походкой. Макс удерживал ее на расстоянии стула. Да, три минуты — это много, но даже они когда-нибудь закончатся.

Зверь сменил тактику, когда Грош решил, что уже пора теснить хищника к двери. Росомаха, вытянув в очередной раз морду, заворчала, отводя голову вправо, но стоило парню переместить стул, у которого не было уже двух ножек, как она с неожиданным проворством ринулась к нему слева. Макс ударил ее стулом в бок, одновременно отпрыгивая в сторону. И не рассчитал. С зубами разминулся, а вот со стеной нет. Влетел в нее плечом и коленом, не удержал равновесия и, уже падая, подумал, что все настолько глупо, что в это никто не поверит.

Он упал вперед, почти съезжая по каменной стене. Еще одна ножка сломалась. Парень выругался от злости, крепче сжал стул и стал подниматься, подхватывая единственное оружие. И в этот момент росомаха атаковала сзади. Макс успел вскочить, лапа хищника прошлась по спине, вспарывая рубашку и впиваясь в кожу. Но зацепиться животному не удалось. Грош развернулся и со злостью ударил стулом, метя в дурную косматую башку твари, но та проворно отскочила.

Дверь открылась. Учуяв запах ночи, ее чуть прохладный воздух, наполненный тихим шелестом ветра, росомаха припустила к выходу и, выскочив на каменистый уступ, освещенный мигающим оранжевым светом, исчезла в темноте.

Макс посмотрел ей вслед и со злостью швырнул обломки стула наружу.

— Опять порчу казенного имущества припишут, — буркнул он. — И ведь даже не возразишь, — он ухватился за ручку и закрыл дверь.

Через очередные три минуты капсула открыла внутреннюю дверь. Настя с пистолетом в руках целилась куда-то в область коленей. Сейф за ее спиной был открыт.

— Убери, пока не поранилась, — сказал Макс, проходя в дежурку.

Парень, морщась от боли в саднящей спине, расстегнул ремень. Лиса присвистнула, опуская оружие.

— Все-таки без царапин не обошлось, ребятам понравится, — она хихикнула.

— Еще бы, — Грош расстегнул рубашку. — Учитывая, что раскорябали мне спину, я вполне смогу объяснить их как-то иначе, — он выразительно посмотрел на кушетку. — Расстроенная девушка, не очень порядочный парень, воспользовавшийся положением…

— Ты не посмеешь, — прошипела она, пистолет по-прежнему смотрел дулом в пол. — Раны от звериных когтей не спутать с… с… — она не смогла подобрать слов, чтобы закончить свою мысль.

— А ты проверь.

— Урод, — она подошла к сейфу и стала разряжать оружие.

Макс стянул рубашку, открыл дверь в санузел и попытался в зеркале над раковиной через плечо разглядеть рану. Три параллельные полосы наискосок перечеркивали позвоночник чуть выше поясницы. Кожа зудела, но не более того, кровь уже начала сворачиваться. Парень открыл висящий рядом с зеркалом шкафчик с красным крестом, достал бутылочку, оторвал кусок бинта.

Дотянуться до раны оказалось сложнее. И потому, когда дверь снова открылась, и прохладные пальцы выдернули из его руки бинт, он не стал возражать. С какой, собственно, стати? Хоть на что-то дельное она сгодилась. Макс смотрел в зеркало, молча наблюдая за тем, как девушка осторожными касаниями стирала кровь с кожи. Она быстро закончила с царапинами, выбросила порозовевший бинт в урну. Тонкие пальцы поднялись чуть выше, касаясь одного из старых шрамов.

— Что это?

— В детстве с кровати упал.

— Ага, — согласилась она, — на решетку, — ее рука прошлась по следующему поперечному рубцу. — А потом встал и снова упал, и так раз десять.

— Не преувеличивай, — он взял брошенную на край раковины рубашку и вышел.

— Я все думаю о росомахе, — торопливо проговорила Лисицына, но от чего-то не решаясь поднять глаза от пола.

Где та воительница, что минуту назад держала в руках оружие?

— Зачем?

— Что зачем?

— Зачем ты о ней думаешь? — он накинул рубашку на плечи, кровь на черном материале была не так заметна.

— Как она здесь очутилась? — девушка вышла следом. — Не через капсулу, это точно. Значит, в бункер есть другой вход, лаз, не знаю, отдушина вентиляции.

— Нам-то что до этого?

— У нас в лесном домике одна такая тварь разворовала все припасы, — Лиса села на уцелевший стул и вытянула ноги. — Отец сильно разозлился, — Макс взял со стола ремень, — и не стал больше завозить продукты, тем более, что мы с матерью и братом отдыхали в Ладии[2]. Но эта тварь не успокоилась, она вернулась в дом и разорила две комнаты. Оборвала занавески, растерзала книги, выгрызла обивку из стульев, перебила посуду, — Лиса вздохнула и, наконец, подняла на него взгляд, — зверюга возвращалась снова и снова, пока егерь не пристрелил ее.