Дело заикающегося епископа - Эрл Гарднер

– В двух словах я уже объяснил вам, что конкретно привело меня сюда. Речь идет о вашей внучке. Независимо от того, каково ваше личное мнение, мистер Браунли, я вовсе не платный борец, защищающий интересы тех, у кого нашлось достаточно денег, чтобы оплатить мои услуги. Отнюдь! Чаще всего я защищаю интересы тех, кто не может постоять за себя. Но я не предлагаю свои услуги всем без разбора. Я борюсь только для того, чтобы восторжествовала справедливость.

– Не хотите ли вы уверить меня, мистер Мейсон, что вы всегда делаете все, чтобы восторжествовала справедливость и было наказано зло? – с насмешкой поинтересовался Браунли.

– Я ни в чем не намерен вас уверять. Я просто ставлю вас в известность, а уж это ваше дело, верить мне или нет.

Тень набежала на лицо Браунли.

– Я считал вас более скромным.

– Уж кому, как не мне, судить об этом.

Мейсон наконец уселся в кресло, вытащил пачку сигарет и закурил с самым непринужденным видом, отметив попутно, что сдержанность известного финансиста довольно наигранна.

– Не мне вам говорить, что, если человек обладает чем-то весьма заманчивым в глазах других людей, он будет подвергаться постоянному давлению. У вас есть деньги. Многие желают их получить и для этого прибегают к различным махинациям. Я намерен раскрыть свои карты. Цепь событий, обусловивших мой интерес к данному делу, была весьма необычной. Люди часто пытаются стать моими клиентами, прибегая к неординарным способам, зная, что я люблю запутанные случаи. Я вовсе не уверен, что это не была подобная хитроумная комбинация, проведенная только ради того, чтобы заручиться моей поддержкой. Если это так, то я не хочу ставить свои способности и энергию на службу людей, задумавших мошенничество. С другой стороны, если то, что я знаю, правда, есть все основания предполагать, что особа, которую вы считаете дочерью своего сына Оскара и Джулии Бреннер, в действительности совершенно чужой вам человек.

– У вас имеются какие-то факты, позволяющие сделать подобное заявление? Иначе говоря, вас кто-то уполномочил это сделать?

– Само собой. – Мейсон замолчал, глядя на тлеющий кончик сигареты, затем добавил, встретившись взглядом с неприязненным взглядом Браунли: – Я делаю это заявление по поручению единственного из оставшихся в живых родителя, Джулии Брэннер.

На лице Браунли не дрогнул ни один мускул.

– Могу я спросить вас, кто подтвердит личность Джулии Брэннер?

Лицо Мейсона было столь же бесстрастно.

– Никто. Вот почему я и обратился к вам. Если здесь имеет место обман, то только вы способны его разоблачить.

– А если я докажу вам, что это действительно так?

Мейсон с улыбкой развел руками:

– В таком случае я теряю интерес к этому делу. Только учтите, мистер Браунли, я должен быть совершенно уверен в этом.

– Джулия Брэннер – авантюристка. Я нанял детективов, и они представили мне полное досье на нее задолго до того, как она стала женой моего сына.

Мейсон сделал глубокую затяжку, выпустил синеватое облачко дыма и, улыбнувшись, сказал:

– У множества женщин прошлое, если его подвергнуть детальному исследованию, производит шокирующее впечатление.

– И все же я утверждаю, что эта женщина – мошенница!

– Вы говорите о Джулии Брэннер, жене вашего сына?

– Да.

– В таком случае, ваше утверждение, что она авантюристка, не имеет никакого отношения к юридическому статусу рожденного ею ребенка.

Браунли некоторое время настороженно смотрел на Мейсона, затем продолжил холодным тоном банкира, анализирующего все недочеты представленной ему финансовой ведомости:

– К счастью, рожденный ею ребенок был изолирован от нее еще в раннем возрасте. Я не желаю вдаваться в подробности того, как и когда это случилось. Я знаю, да и вы тоже, вне всякого сомнения, что Джулия Брэннер предприняла долгие и безуспешные попытки найти ребенка. На это ушли практически все ее сбережения. Но я располагаю большими возможностями, нежели она, и преуспел там, где она потерпела неудачу.

– Делала ли Джулия попытки примириться с вашей семьей? Прошу дать мне точный ответ.

Лицо Браунли было все таким же суровым.

– Она никогда не предпринимала никаких попыток примириться, так как я принял меры, чтобы этого не произошло.

– Правильно ли я понял, что вы превратили ее в лицо, скрывающееся от закона?

– Можете толковать мое заявление как угодно. Я не намерен делать никаких признаний.

– Мне бы хотелось предупредить вас, что, если я заинтересуюсь делом моей клиентки, я буду защищать ее интересы решительно во всем. И если выяснится, что миссис Брэннер была оклеветана, я приложу все усилия, чтобы вы поплатились за свои махинации.

– Естественно. Иного я от вас и не ожидаю. Но сомневаюсь, что вы действительно заинтересуетесь делом Джулии Брэннер. Главным образом потому, что у меня есть все основания предполагать, что подлинная Джулия Брэннер умерла, а вы имеете дело с самозванкой.

Мейсон покачал головой:

– Ничего из того, что вы мне рассказали, не доказывает, что молодая особа, которую вы признали как внучку, в действительности является подлинной дочерью Джулии Брэннер, какая бы судьба ее ни постигла. С другой стороны, я располагаю некоторыми сведениями, которые заставляют меня верить, что вы стали жертвой ошибки или даже обмана.

– Мистер Мейсон, я не намерен разглашать то, что мне известно, какие бы доводы вы ни приводили.

– В таком случае как вы сможете убедить меня, что мне не следует браться за это дело?

Некоторое время Браунли хмуро рассматривал адвоката, затем сказал:

– Хорошо, вот что я сделаю, мистер Мейсон, но большего вы от меня не дождетесь. – Он извлек бумажник из крокодильей кожи и достал оттуда желтоватый листок бумаги.

Мейсон с интересом наблюдал, как старик оторвал от него официальный бланк, а потом, немного подумав, и подпись.

– Вы должны понять, мистер Мейсон, – сказал он, разглаживая листок, – что, когда я решил навести справки, все было проделано надлежащим образом. Я располагаю некоторыми неоспоримыми фактами, и характер этих фактов в высшей степени конфиденциальный. Нанял я самых лучших специалистов, которых только можно приобрести за деньги. Полагаю, вы стали жертвой мошенничества. Лично я убежден, что женщина, представившаяся вам Джулией Брэннер, никогда не была женой моего сына. Я знаю, что рожденный ею ребенок никогда не был дочерью моего сына, и у меня есть основание полагать, что ваш собственный интерес к этому делу пробудился главным образом потому, что лицо, располагающее определенными сведениями, постаралось вас заинтересовать историей будущей клиентки. Вот почему я решил дать вам почитать этот документ.

Мейсон осторожно взял листок бумаги и углубился в чтение.

«В результате нашего расследования можем с полной ответственностью заявить, что будут предприняты попытки дискредитировать настоящую Джанет Браунли и на ее место поставить самозванку. Заинтересованные в этом люди несколько месяцев разрабатывали план операции, терпеливо выжидая наиболее удобного момента для ее реализации.

Для того чтобы добиться успеха, они заинтересуют какого-либо опытного адвоката, а чтобы убедить его заняться этим делом, попытаются воздействовать на него через влиятельное лицо.

Эти люди специально дожидались, пока епископ Меллори из Сиднея возьмет годовой отпуск. Он объявил, что проведет его в путешествиях и научных изысканиях, а чтобы ему не мешали, не обнародовал свой маршрут.

Наш агент вошел в непосредственный контакт с этими людьми, поэтому мы можем предупредить, что ловкий самозванец выступит в качестве епископа Меллори для того, чтобы связаться с каким-либо опытным адвокатом. После обработки адвоката он исчезнет. Мы заранее ставим вас в известность, чтобы вы смогли предпринять необходимые шаги к его аресту. Во всяком случае, вы можете предвидеть, что какой-нибудь честолюбивый адвокат, обладающий определенными финансовыми возможностями, позволяющими ему заняться данным делом, заинтересуется этим. Мы советуем проконсультироваться с вашим поверенным, дабы не быть застигнутым врасплох. В ближайшие дни мы сообщим вам о новых фактах.

Преданный вам…»

– Как я понял, – на лице Мейсона не дрогнул ни один мускул, – это письмо имеет для вас определенную ценность?

– А для вас – нет? – удивился Браунли.

– Абсолютно.

– Я заплатил большие деньги, чтобы получить это письмо. И если бы вы знали меня немного лучше, вам было бы известно, что я не бросаю деньги на ветер. Так что заявляю со всей ответственностью: я придаю этому письму огромное значение.

– Письмо могло и для меня иметь большое значение, если бы я видел его целиком. Но вы предпочли превратить его в обычную анонимку, каковой я ее и считаю.

Браунли нахмурился:

– Если вы воображаете, что я сообщу вам, кто является автором письма, вы сильно ошибаетесь.