Диаммара - Мэгги Фьюри

Когда успела наступить ночь? Головокружение постепенно прошло, и Элизеф начала осматриваться, ожидая различить в темноте очертания Долины, которую она покинула, казалось, минуту назад. Но вместо этого ее взгляд наткнулся на низкую белую стену из перламутрового мрамора, еще хранящего собственное слабое сияние. Пораженная, Элизеф неуверенно поднялась на ноги и выглянула за парапет. Ее взору предстал Нексис — она различила даже силуэты холмов на фоне черного неба, но сам город, очертания его зданий и улиц казались иными, не такими, какими она их помнила. Впрочем, радуясь тому, что увидела, Элизеф не придала этому значения. Тихий крик торжества вырвался у нее из груди: каким-то чудом кубок перенес ее в Академию, прямо на площадку, венчающую Башню Магов. Она не обращалась к богам, но, похоже, ее невысказанные молитвы были ими услышаны. Она не просто осталась жива, проскользнув сквозь дыру в реальности, — она оказалась дома и в безопасности.

Слегка поеживаясь от прохладного ветерка, Волшебница Погоды прислонилась к мраморному парапету и глубоко вдохнула благословенный воздух Нексиса, чуть отдающий дымком. Чудесное спасение привело ее в прекрасное расположение духа. Элизеф была чрезвычайно довольна собой, будто именно себе она была обязана таким везением. Правда, Ориэллу победить не вышло, но то, что ей удалось выжить при столь драматических обстоятельствах, это уже неплохо. Элизеф попыталась подробнее припомнить эти обстоятельства, но в памяти осталась лишь ослепительная многоцветная вспышка и ощущение, будто ее засасывает черный вихрь. Элизеф припомнила, как отчаянно кричала, что хочет назад, в Академию, — и улыбнулась. Кто бы мог подумать, что Талисманы так буквально воспримут ее пожелание? Значит, ее спасла лишь сильная воля, заставившая их это сделать.

От созерцания Нексиса ее оторвал шорох за спиной и смутное движение, которое она уловила краем глаза. Элизеф обернулась, испуганно выругавшись. Какая-то темная фигура медленно подбиралась к Мечу, бледная рука уже тянулась к рукоятке. Анвар! Элизеф не произнесла, а выплюнула ненавистное имя. Сначала от страха, а потом от радости она позабыла, что любовник Ориэллы был тоже подхвачен вихрем.

Волшебница Погоды увидела, как вздрогнул Анвар, поняв, что обнаружен. Их взгляды на мгновение встретились, и в его глазах Элизеф прочла испуг, смешанный с решимостью, а еще — стальной холод непреодолимого отвращения. Внезапно он с необычайным проворством наклонился и схватил Меч, но Элизеф действовала незамедлительно: собрав свою магическую силу, она направила ее на Анвара, придав ей форму черного клубка, перевитого ослепительно серебристо-голубой нитью.

Анвар конвульсивно дернулся, когда чары накрыли его подобно извивающимся клубам дыма, — и сразу же замер, бездыханный и неподвижный, выключенный из потока времени до тех пор, пока Элизеф не пожелает его освободить.

Громко расхохотавшись, Волшебница Погоды подошла ближе. Как легко оказалось вывести его из игры! Впрочем, после пленения Миафана сковать заклинанием времени любого мага не составляло для нее труда, не говоря уж о бывшем рабе, который без поддержки Ориэллы — меньше чем ничто. А кстати, где же она сама? Похоже, побоялась лезть сюда следом за своим так называемым возлюбленным. Но рано или поздно она появится, и тогда… Элизеф холодно улыбнулась. Трогательная любовь к этому полукровке станет роковой для Ориэллы. Используя Анвара в качестве приманки, она, Элизеф, сможет навсегда избавиться от своего врага.

Она повернулась и пошла прочь, оставив Анвара лежать на холодных камнях. Элизеф не сомневалась в надежности своего заклинания. Подойдя к двери, ведущей внутрь башни, она потянула за щеколду, недоуменно подняла бровь, потянула сильнее — и нахмурилась. Заперто? Но ведь эта дверь никогда не запиралась! При ближайшем рассмотрении выяснилось, что засов просто зарос ржавчиной.

— Я отсутствовала всего пять дней, — пробормотала Элизеф себе под нос. — Как эта штука успела дойти до такого состояния?

С помощью магии она сбила ржавчину, но перекошенная дверь все равно не желала открываться, и Элизеф пришлось изрядно помучиться, прежде чем со страшным скрипом отодвинуть ее настолько, что можно было пролезть хотя бы бочком. Волшебница протиснулась в щель и невольно вскрикнула от отвращения, когда лохматая паутина коснулась ее лица. Она потрогала стены — они были осклизлыми, и, поморщившись, Элизеф осветила лестницу небольшой молнией.

Невероятно! Сполохи магического огня давно угасли, а Элизеф все еще стояла, словно пораженная громом, не в силах поверить тому, что увидела. Сверкающий белый камень ступенек исчез под толстым слоем пыли и грязи, потолок был затянут паутиной, а на стенах поблескивала черная слизь. В затхлом воздухе стоял удушливый запах разложения.

Ошарашенная, Элизеф села прямо на ступеньки и сразу почувствовала, как сырость проникает сквозь одежду. Как это могло случиться? Судя по всему, сюда уже много лет никто не заходил… Но этого не может быть! Не может, если только Элизеф мысленно вернулась к своему падению сквозь прореху в реальности. Итак, перемещение произошло не только в пространстве, но и во времени. Только где она сейчас — в будущем или прошлом?

Впрочем, ответ на этот вопрос был очевиден: в прошлом в Академии кипела жизнь, и она не была такой заброшенной. Но насколько далеко ее закинуло в будущее? Теперь Элизеф вспомнила, что Нексис показался ей странным, не таким, каким она помнила. Она торопливо вскочила и выбралась на площадку, откуда открывался вид на город. В темноте нельзя было различить детали, она заметила лишь, что, хотя улицы ярко освещены, в окнах Академии нет ни огонька. Не было и стражи у ворот. Элизеф невольно поежилась. Неужели она вообще единственная живая душа на свете? Впервые после победы над Миафаном она почувствовала холодное прикосновение настоящего ужаса и гнетущего одиночества; чтобы справиться с собой, Элизеф пришлось призвать на помощь весь здравый смысл, которым она обладала. Наконец, поборов отчаяние. Волшебница Погоды расправила плечи и вновь твердым шагом направилась к лестнице. По пути она задела ногой какой-то предмет и, нагнувшись, узнала чашу, которая отчасти послужила источником всех бед. Поразмыслив, Элизеф подобрала ее и сунула в глубокий карман своего балахона; Меч она пока решила оставить: она помнила, как он обжег ее при первом прикосновении; удивительно, что она вообще осталась жива. Пока ей неизвестен способ управлять его смертоносной мощью, толку от него все равно не будет и лучше его не трогать.

Лестничные пролеты Элизеф преодолела с трудом: в магии Огня она никогда не была сильна, и огненные шары, которыми она пыталась осветить себе путь, получались тусклыми и быстро гасли; несколько раз она едва не упала на скользких ступеньках. Элизеф миновала апартаменты Миафана на верхнем этаже, прошла мимо комнат Ориэллы, не удостоив их даже взглядом, и направилась прямиком к себе, испытывая острую необходимость увидеть что-нибудь знакомое и родное. Впрочем, запустение и тлен, царившие в ее комнатах, не прибавили ей утешения. От былой роскоши не осталось и следа; Элизеф обошла помещения, морщась от отвращения, когда ее ноги по щиколотку погружались в липкие останки сгнившего ковра, поросшие мерзким зеленоватым лишайником. Найдя драгоценности, которые по-прежнему лежали в шкатулке, волшебница слегка приободрилась и принялась рассовывать их по карманам, тихо ругаясь от боли в обожженных руках. Она надеялась найти еще что-нибудь ценное, но эти надежды не оправдались, ибо практически все ее имущество было погребено под толстым слоем пыли, а копаться в ней ей было противно. Шкафы и сундуки с роскошными платьями и великолепными мехами тоже не устояли под натиском времени. Холодный ветер, влетающий в разбитые окна, трепал лоскутья некогда шикарной занавески, добавляя уныния в и без того безрадостную атмосферу.