Ночные ведьмы - Ольга Богатикова

Авалейцы, разрушившие их дома, не очень-то торопились возмещать им убытки, решив, что выжившие крестьяне должны позаботиться о себе сами. Прочие жители региона, помогали, как могли, однако эта помощь была самой минимальной – многие из них находились на грани нищеты, и кормить толпу обездоленных сограждан попросту не имели возможности.

Вопрос поддержки беженцев для каждой из наших сестер был принципиальным. Мы знали: эти люди видели и испытали то же, что и мы, но по-прежнему оставались беззащитными перед врагом. Особенно это касалось детей.

Беспризорников, как таковых, в Лануре не было. Осиротевших мальчиков и девочек быстро распределяли по приютам, однако там им жилось не лучше, чем на улице - многие из них через некоторое время умирали от голода и болезней. Поэтому значительная часть нашей добычи отправлялась в первую очередь им.

За снабжение приютов у нас отвечала Нинон.

До начала войны она трудилась в сельской школе – учила малышей счету и письму. Ее родители и муж умерли за несколько лет до оккупации, а детей у нее никогда не было. Всю свою нерастраченную нежность и любовь Нинон направляла на маленьких учеников. Школьники ее обожали. Даже самые отпетые баловники и хулиганы ластились к ней, как котята.

Односельчане Нинон жалели: бедняжка, живет одна одинешенька. Она же одинокой себя считала. Семья у нее все же была, да еще какая - сорок мальчишек и девчонок! Веселых, игривых, озорных! Мог ли кто-нибудь в их селе похвастаться таким же шумным и дружным семейством?

Нинон не только обучала их грамоте. Она устраивала для ребятни всевозможные праздники, концерты и спектакли. Ее ученики пели и плясали на всех поселковых торжествах, ездили на фестивали в Линн и всегда возвращались с наградами.

Село, в котором жила Нинон, находилось на некотором удалении от границы, поэтому, когда стало известно, что авалейцы вошли в Ланур и уверенно захватывают его земли, ее вместе с остальными женщинами и детьми посадили в крытую повозку, чтобы в составе большого обоза вывезти в более безопасное место.

Добраться до пункта назначения обозу не удалось. Как только он миновал поселковую околицу, перед ним появился вражеский батальон. Возможно, авалейцы, обескураженные внезапной встречей, решили, что их встречает группа местного сопротивления, или же вовсе не дали себе труда разобраться, кто именно находится перед ними, а только, едва завидев повозки, сразу же открыли по ним огонь.

В обозе началась паника. Женщины и дети с громкими криками выскакивали из телег на землю. Те, кому удавалось увернуться от встававших на дыбы испуганных лошадей, пытались вернуться обратно в село или же беспорядочно кружили между горящими подводами.

Нинон, чудом сумевшая выбраться из этого хаоса, схватила за руки двоих попавшихся ей на глаза мальчишек, маленьких, ошалевших от ужаса, и поволокла к расположенной рядом березовой роще. Стоило им пробежать несколько метров, как прямо перед ними взорвалась упавшая на землю магическая бомба.

Ударной волной их разбросало в разные стороны. Нинон повезло больше всех - она упала в траву, отделавшись ссадинами и легким ушибом. А дети погибли: один из мальчиков размозжил голову о придорожный валун, а второй попал прямо под копыта вырвавшейся из упряжи кобылы.

Я знаю: их безжизненные тела Нинон теперь часто видит во сне. Сестра недаром предпочитает спать при свете солнца – по ночам память вновь возвращает ее к побоищу возле поселковой околицы. Она снова видит, как умирают ее ученики. Снова чувствует бурлящую ненависть и обжигающий волшебный огонь, в котором тонут вставшие на ее пути авалейцы…

Иногда мне кажется, что Нинон – единственная из нас, у кого неведомым образом сохранилась способность чувствовать что-то, кроме холода и злости. Каждый раз, когда речь заходит о детях, в ее глазах появляются живые теплые огоньки.

Когда Тиаран усилил охрану авалейских обозов, Нинон первая предложила сменить тактику грабежей. Если раньше мы предпочитали нападать на подводы с воздуха или заманивать их в непроходимую чащу, то теперь действовали хитростью.

Например, наряжали одну-двух сестер в крестьянские платья и под видом местных жительниц отправляли отвлекать внимание стражи. Пока девушки плели авалейцам всевозможную чушь – начиная от просьбы подвезти их до ближайшей деревни и заканчивая заявлением, что они знают, где находится логово ночных ведьм – остальные оценивали расстановку сил, после чего либо давали сестрам знак уходить обратно в лес, либо подкрадывались с тыла и убирали охранников – тихонько, одного за другим.

Несколько раз наш план проваливался, и приходилось действовать силой. Но чаще все получалось, как надо.

Подходить к авалейцам мы не боялись – никто из них не знал нас в лицо, а потому отличить от обычных жительниц Ланура не мог. Если же происходило столкновение, мы тщательно следили, чтобы никто из солдат не вышел из него живым и, соответственно, не мог впоследствии рассказать, как мы выглядим.

Нападения на вражеские подводы стали единственными диверсиями, которые совершались днем. В ответ на прочесывающие Ланур патрули, мы участили ночные нападения на магический щит и отдельные авалейские отряды. Раньше это делалось для того, чтобы ослабить противника, теперь же у наших вылазок была другая цель – разозлить и выманить из Берга Марка Тиарана.

Пока он находился в замке, подобраться к нему и его отпирающему артефакту было невозможно. Выдать себя за служанку я уже не могла, а отправлять к Тиарану кого-нибудь из сестер категорически отказывалась. Сам же господин наместник покидать пределы твердыни почему-то не торопился.

Это, с одной стороны, меня раздражало, с другой – наводило на мысль, что Марк готовится провернуть какую-нибудь особенно интересную штуку. Он наверняка понимал, что ловить Юну Беллатор нужно на живца. А значит, скоро мы все-таки должны будем встретиться. Главное, чтобы обстоятельства этой встречи были на руку не ему, а мне.

***

Спустя две недели после прибытия Тиарана в Ланур по городкам и поселкам разнеслась потрясающая новость: солдаты нового наместника поймали ночную ведьму и собираются казнить ее на площадке перед главными воротами Берга.

В наших рядах это известие вызвало большое оживление: вот она – хитрость, которой Тиаран собирается выманить нас из леса. В том, что новость - обман, мы не сомневались: все наши сестры-колдуньи были на месте, и ни одна из них в плен не попадала. Можно было предположить, что авалейцы изловили девушку, которая стала ночной ведьмой недавно, но этого тоже не могло быть – при инициации женщина в буквальном смысле фонтанирует магией и ощутимо возмущает