Палач невест (СИ) - Анастасия Андреевна Лебедева

не прошли для нее бесследно. Опираясь на руку рослого и сильного домовика, Нарцисса ушла в свои покои. Гарри и Драко остались одни в огромной гостиной. И вдруг Поттер почувствовал себя ужасно нелепо в этой праздничной обстановке, в тесном фраке, среди переливающихся серебристыми огоньками красивых и нарядных гирлянд, летающих музыкальных свечей и глуповато хихикавших феечек. Праздник и без того казавшийся вымученным и фальшивым, закончился катастрофой.

Драко обвел комнату пустым взглядом и хлопнул в ладоши. Огни тут же погасли, гостиная погрузилась во мрак и тишину. Осталось только рыжее живое пятно света от камина. И длинная тощая тень Малфоя на полу. Гарри стало не по себе. Ему вдруг почудилось, что к Малфою тянутся темные недобрые силы, желая утащить его с собой туда, где нет света и нет надежды.

Гарри шагнул к Драко и сжал его плечо. Ему показалось важным сделать этот жест, выразить Малфою свою поддержку. Тот молча поднял голову, его лицо было в тени, но светлые серые глаза, казалось, светились каким-то потусторонним светом. Драко сделал шаг навстречу и с еле слышным стоном уткнулся лбом в плечо Гарри, которому ничего не оставалось, как обнять его.

Прошло всего три дня с тех пор, как дело о Палаче привело его к Драко Малфою. И вот уже три дня у Поттера никого не было ближе. Как быстро изменились их натянутые отношения, превратившись из отчужденных в теплые и доверительные. Гарри до сих пор не верилось в это, но последние события все больше убеждали его в этом. Малфоя хотелось защитить любой ценой, и Гарри чувствовал в себе силы и возможность сделать это. Рядом с Драко он казался сам себе значимым и нужным. Рядом с Драко с его манерностью, страхом, неудачливостью, порочными пристрастиями Гарри казался себе гораздо более мужественным и сильным.

Становилось жарко, и Поттер не мог понять, жар ли это от камина или от Драко, все еще прижимающегося к нему, прячущегося на его плече от проблем и боли. Чтобы разорвать это неловкое молчание и отогнать от себя лишние ненужные мысли, Гарри спросил:

— Что случилось с твоим сыном. Почему он вылетел отсюда, словно ужаленый?

— Я расскажу. Я знаю теперь, что тебе можно доверять, Поттер. Только дай мне выпить, иначе я не выдержу и сделаю глупость.

— Мы уже вчера неплохо набрались, если помнишь, — попробовал пошутить Гарри. — Ладно, пойдем в мою комнату, заодно осмотрюсь.

Они вошли в гостевую комнату, хотя по справедливости ее нужно было бы назвать квартирой, и сели в кресла у маленького столика. Свет они не включали. Зачем? Гарри не хотелось видеть боль на лице у Малфоя, а Малфою не хотелось ее показывать.

Гарри молча прошел за выпивкой к бару и, не глядя, схватил первую попавшуюся бутылку. С сухим хрустом свернул крышку и принюхался. Оказалось, что напиваться они будут коньяком. Он вернулся к столику и в лунном свете разглядел пузатые коньячные бокалы и маленькие тарелочки с тонко нарезанными лимонами, посыпанными тертым ароматным шоколадом. Гарри поневоле сглотнул слюну.

— Я же говорил, что мои эльфы будут тебя боготворить, — усмехнулся Малфой. — Наливай, чего ждешь?

Они долго пили молча, смакуя коньяк, закуску и боль. Каждый думал о своем, каждому нужно было помолчать, ощущая надежное тепло рядом. Когда Драко заговорил, Гарри вздрогнул: он уже стал привыкать к звенящей тишине, нарушаемой только звуком льющегося коньяка.

— Однажды я имел глупость влюбиться в парня, будучи еще женатым, — голос Малфоя был тихим и немного хриплым. — Веришь-нет, Поттер, я просто потерял голову, обезумел от страсти и нежности. С нами, гребанными педиками, это тоже бывает, — горько усмехнулся он. — Я был не в себе, таскал его на все премьеры, ходил по ресторанам, возил его по курортам всего мира. Вел себя так, словно послезавтра конец света. Хотел все успеть, не оглядывался ни на кого. Отцу с трудом удавалось затыкать жадные рты газетчикам, но кое-какие сплетни все же просачивались в прессу. Мне было плевать. Я любил так, как не любил никогда, да и не полюблю уже, наверное. Астория плакала, пыталась наладить наши отношения, но я только отдалялся от нее. Мне казалось странным проводить время с ней, когда я могу быть с Ним! Я почти ушел из дома, останавливала только угроза лишения наследства. Я согласился поддерживать внешние приличия в обмен на то, чтобы от меня все отстали.

Однажды я настолько обезумел, что привел своего любимого к себе, забыв, что дома гостит Скорпиус… — и Драко замолчал надолго. — Он вошел в комнату как раз тогда, когда его отец драл своего любовника в задницу так, что кровать грозила рассыпаться. Он стоял и смотрел на это, пока я не кончил и не скатился с любовника. Вот тогда я впервые увидел ненависть в его глазах. Я, бывший для него примером для подражания, оказался всего лишь грязным педиком, не стесняющимся приводить хахалей на супружеское ложе. Скорпиус сопоставил слезы и угнетенное состояние Астории, мои постоянные отлучки, грязные намеки в «Пророке». И возненавидел меня так сильно, как можно возненавидеть только низвергнутого идола.

Астория в ту же ночь собрала вещи и ушла из моей жизни. Сегодня был первый раз с той самой ночи, как я увидел Скорпиуса. Увидел, чтобы выслушать новые оскорбления.

— Он простит тебя. Он все еще тебя любит, потому так сильно и ненавидит. Когда он повзрослеет и отбросит этот юношеский максимализм, он найдет в себе силы простить тебя.

— Нет, не простит. Я сам себя никогда не прощу. После этой истории Люциус слег и вскоре умер. Его смерть тоже на моей совести. Я не смог стать тем сыном и отцом, которым можно было бы гордиться. Я подвел двух самых дорогих мне людей. Я полный неудачник, Поттер. Так что, может оно и к лучшему, что я теперь вляпался в историю с маньяком. Приговорят к Поцелую — и дело с концом!

— Не смей так говорить! Никто не заслуживает такой участи! И особенно ты!

— Что ты знаешь обо мне, Поттер? — устало вздохнул Драко. — Мы встретились впервые за многие годы. Прошло всего три дня.

— Поверь мне, я умею разбираться в людях, Малфой. И разве тебе не кажется, что мы стали ближе? — спросил Гарри и замер.

— Значит, мне не почудилось? — после некоторого молчания произнес Драко, и Гарри облегченно выдохнул: ему было очень важно, чтобы Малфой чувствовал то же, что и он.

— Нет, не показалось. Мы стали гораздо ближе, чем могли бы когда-нибудь предположить.

— Знаешь, я очень рад