Семен Дежнев - Лев Демин

Енисейск был основан в 1618 году отрядом тобольских служилых людей под предводительством сына боярского Албычева и сотника Рукина, пришедших сюда из Кетского острога. Сперва он назывался Тунгусским острогом. В пределы нового Енисейского уезда вошли земли, населенные кетами, которые жили по верхней Кети, притокам Енисея Сыму и Касу и в окрестностях самого Енисейска, эвенками (тунгусами) Приангарья и бурятами верхнего Приангарья.

Как и Тобольск, Енисейск был деревянным. Вокруг окруженного палисадом с башнями острога вырастал посад. И здесь шло строительство. Город оглашался стуком плотницких топоров, визгом пил. У берега широкого Енисея теснились лодки, дощаники. Белели остовы еще не достроенных судов. В окрестностях города и выше по Енисею и Ангаре возникали русские поселения, осваивались земли под пашню.

За Енисеем рельеф Сибири резко менялся. Лесистые, местами заболоченные равнины обского бассейна в какой-то мере напоминали поморам такой же лесистый русский Север. Только реки на родной земле были не столь широки. А к востоку от Енисея начинался обширный горный край, казавшийся непривычным. Плоскогорья пересекались хребтами и кряжами. Лишь кое-где узкие речные долины расширялись, образуя отдельные низменности, как, например, на средней Лене. Уже правый берег Енисея против низменного левого выглядел высоким, отмечая эту резкую смену рельефа.

Енисейск становится исходным плацдармом для дальнейших бросков русских землепроходцев на северо-восток на Лену, на восток — в Прибайкалье и Забайкалье и на юг — в хакасские и минусинские степи. Продвижение русских в этих направлениях подкреплялось основанием новых городов и острогов. В 1628 году был заложен выше по Енисею Новый Качинский Красный острог или Красноярск, сделавшийся вскоре центром уезда, населенного разными кетоязычными, тюркоязычными и другими народами. Продвигаясь вверх по Верхней Тунгуске или Ангаре, русские основали на ее притоке Илиме острог Ленский волок (1630 г.). Здесь начинался волок на Лену — отсюда и первоначальное название острога получившего впоследствии новое название Илимска. Через год после основания Ленского волока, у расположенного выше илимского устья Падунского порога возник Братский острожек. Несколько позже он был перенесен к устью ангарского притока Оки. В остроге и ближайших к нему поселениях жили лоцманы, проводившие через пороги караваны судов с разными грузами. Профессия лоцмана считалась почетной, она требовала большого мужества и отваги, отличного знания фарватера капризной и норовистой реки. В окружающей местности жили в XVII веке кочевые буряты.

Сибирский картограф XVII века Семен Ремезов в своей «Чертежной книге Сибири» (1701 г.) дает схематичное изображение Братского острога. На нем типовая ограда с угловыми башнями, составляющими квадрат, и в ней разные постройки. С образованием нового Илимского воеводства или уезда Братский острог вошел в его состав. В каждом остроге находился приказчик, низший представитель власти, подчиненный уездному воеводе. Илимск впоследствии приобрел печальную славу как место ссылки выдающегося русского писателя-революционера А.Н. Радищева. В современном Илимске, небольшом поселении Иркутской области, сохранились памятники деревянной архитектуры XVII века — Спасская башня бывшего Илимского острога и две церкви. В Братске, ныне крупном индустриальном городе вблизи Братской ГЭС, можно увидеть две старинные башни из лиственничных бревен. Они дают наглядное представление о крепостных сооружениях времен первых русских первопроходцев. Основная часть такой башни ровный призматический сруб, лишь верхние пять венцов образовывали выступ. В наружных стенах были прорублены бойницы. Нижние бойницы, более широкие, очевидно, предназначались для пушек.

В 1665 году первоначальный Илимский острог выгорел и был заново восстановлен несколько выше по Илиму. Опустошительные пожары, уничтожавшие целые остроги и города, не были редкими событиями в ту пору. Новое строительство обычно начинали на другом, более удобном месте.

Лена давно манила первопроходцев и своими необъятными просторами, и пушными богатствами. Власти видели в народах, заселявших ленский бассейн, поставщиков ценной пушнины. Начинают снаряжаться и экспедиции на далекую Лену. Почти одновременно русские достигают ее и по северному пути, и по южному. Северный путь шел с Туруханска на нижнем Енисее через Нижнюю Тунгуску и Вилюй, между которыми находились система мелких речек и волок. В эту систему входила речка Чурка, приток Чоны, впадавшей в Вилюй. По мелководной Чурке можно было пройти с большим трудом только в весеннее половодье. Из Вилюя выходили в Лену. Именно этим путем прошел в 1627–1628 годах М. Васильев.

Большее значение приобретает южный путь. Во второй же год существования Тунгусского острога, будущего Енисейского, служилые люди докладывали в Тобольск, что им известно от аборигенных жителей о существовании безымянной «великой реки». И ехать на ту реку до волока две недели, да идти тем волоком два дня. Речь шла о Лене и южном пути к ней. В 1628 году этим путем вышел на Лену Василий Бугор.

Как проходил южный путь? Из Енисея шли в Верхнюю Тунгуску или Ангару. Плавание по ней было сопряжено с немалыми трудностями и опасностями. Быстрое течение, стремнины, водовороты, мощные пороги… Такие пороги не встречались на спокойных реках русского Севера. Шум от ангарских порогов был слышен издалека а вблизи казался оглушительным ревом неведомого гигантского зверя. Немало лодок и дощаников разбила в щепки своенравная, коварная Ангара, немало унесла человеческих жизней. Но смелые землепроходцы, презрев опасности, плыли к заветной цели. Они обходили недоступные для плавания ангарские пороги, с шумом и грохотом низвергавшие вниз пенистые, клокочущие водяные массы, по суше, карабкаясь по прибрежным камням, перетаскивая на себе грузы и суденышки. На стремнинах тянули лодки и дощаники бечевой.

Ангара произвела огромное впечатление на Спафария, плывшего с посольством этим путем. Он дает яркое описание четырех наиболее опасных порогов. Вот первый Тунгусский, или Стрелочный, порог. «В том месте каменья по всей реке великие, и вода зело быстра, и волны великие от камени; только есть небольшие порозжия места, где камней нет, и в те места дощаники проводят канатами великими и бечевами человек с 50 и болше».

Второй Мурский порог лежит в устье реки Муры. «А того порогу версты с две. На том месте каменья великие и вода зело быстрая, и волны великие от камени. И только есть небольшие порозжия места, где камней нет. И в те места дощаники проводят канатами великими и бечевами».

Драматично описание третьего, Кашина порога. «А толко есть посредь реки ворота, и в те места дощаники проводят великими канатами, а тянут воротами, и протянуть не могут никоими мерами. И для того недель по 8 и стоят и дожидаются парусного погодья. А как парусного погодья не будет, и в том месте зазимуют. А как тянут канатами, и с канатов людей срывает. И утопают в том месте много. И ниже той шиверы поставлены крестов с 40…»

И еще один порог — Явлинский. «И в том месте зело быстро, для того, что во всю реку Тунгуску лежат ка-меня великий… И толко есть ворота, где можно проитить дощанику, и тянули дощаник великим канатом ц бечевою все что есть на дощанике людей».

В своем сочинении Спафарий употреблял названия ангарских порогов, бытовавшие в XVII веке. Позже они получили другие названия — Братский, Падун и др. Кроме этих главных порогов, на Ангаре было немало «шивер», стремнин с каменистыми перекатами, также опасных для судоходства. На одной из таких шивер потерпел аварию илимский воевода Т.А. Вындомский, на другой такая же беда приключилась с другим воеводой Б.Д. Оладьиным. Эти события были увековечены в названиях — «бык Вындомского», «Оладьина шивера».

Спафарий был далеко не единственным автором, отмечавшим капризный, своенравный характер Ангары и трудности плавания по ней. «Ангара река великая вышла из моря Байкала; а по Ангаре реке пороги зело страшные: запасы и товары, вверх идя и на них пловучи, на себе обносят иной порог», — писал безымянный автор в своем сочинении конца XVII века — «Описание новые земли, сиречь Сибирского царства».

Трудности пути не завершались на бурной, порожистой Ангаре. Опасности подстерегали путников и на ее правом притоке Илиме. Здесь приходилось преодолевать большой Илимский порог, стремнины и перекаты. По Илиму доходили до устья Идирмы, а дальше шли уже волоком. Позже использовался вариант этого пути — доходили по Илиму не до Идирмы, а до устья Туры. В любом из этих двух вариантов Ленский волок выводил к верховьям речки Муки. Из нее выходили в Купу, приток Куты, левый ленский приток. Волок был непродолжительным — его можно было преодолеть за один день. Однако сильно пересеченная местность и скальный грунт создавали крайне неблагоприятные условия для передвижения. Обычно через волок шли навьюченные караваны. Из Куты входили в Лену, которая до этого пункта текла с юга на север, а затем круто поворачивала на северо-восток. Дальнейшее плавание по полноводной Лене проходило уже в более или менее благоприятных условиях. Все трудные участки пути оставались позади.