Ангел для грешников - Ольга Дашкова

боги! Там что, тоже набивают татуировки? Надпись, да такая красноречивая: «Это все для тебя».

Интересно, для кого она?

– Нравится?

– Иди к черту! И покинь душевую.

– К черту, Бонни, мы пойдем сегодня вместе, в самое адское горячее пекло разврата.

– Даг…нет… Не надо, и не смотри на меня так. Я девственница, я не позволю случиться своему первому разу в поганой душевой дешевого мотеля!

Анжела врала так, как умеет дышать.

– Кого ты хочешь обмануть, крошка? По тебе видно, что не один член в тебе побывал. Разве в шоу танцуют девственницы?

Даг терял терпение, не хотелось применять силу. Хотелось, чтоб она сама встала на колени, взяла в свой сладкий ротик до самой гортани его член, сдавила головку и высосала всю накопившуюся сперму до последней капли.

И что это за новость про девственницу? Кого она хочет провести?

Мужчина взял член в кулак, провел по нему несколько раз, поглаживая стояк, сжимая головку. А девочка была чертовски соблазнительная, как сладкий рожок мороженого в жаркий Техасский полдень. Ее хотелось вылизать во всех местах, а потом утопить член в истекающей киске и трахать, трахать до черных пятен перед глазами.

Светлая кожа, тонкая талия, плоский животик, киска без единого волоска, как, мать его, у девственницы. Длинные ноги, маленькие пальчики с красным лаком на ноготках.

А то, что она прикрывает грудь, это зря.

– Иди ко мне,– Даг хватает ее за руку, дергая на себя, с силой сжимая талию одной рукой, а другой накрывая грудь.

Она идеальна. Упругая, высокая, гладкая, с твердыми сосками, Даг сдавливает пальцами соски, ведет языком по шее Анжелы.

– Даг, перестань, нет, прекрати, не трогай.

Господи? Что вообще происходит? Сейчас ее трахнут в этом мерзком месте, и она не будет против. Потому что чем дольше этот мужчина находится рядом, чем дольше лижет ей шею и оттягивает сосок, тем Анжела быстрее сдастся. А сила воли уже начала покидать ее.

– Ты ведь не девственница, да, ангелочек? Ну, разве что в попке, вот тут, да?

Анжела вскрикивает громче, он ласкает ее именно там, надавливая на тугое колечко ануса двумя пальцами, по коже бегут мурашки, она инстинктивно зажимается, но этого недостаточно.

Как у него получается такими, можно сказать, грязными ласками заставлять ее тело реагировать?

– Я клянусь, я клянусь, что девственница. У меня ни разу никого не было ни одного мужчины, я боюсь их. Травма, детская, был такой страшный случай. А почему, ты думаешь, Блейк ко мне подкатывал? Потому что еще ни разу не занималась сексом. А он любит девственниц, все об этом знают.

Анжела выпалила все на одном дыхании, сама вцепилась в плечо Дага ногтями, чувствуя, как он трется о ее живот членом, как напряжены мускулы под гладкой кожей.

С ним рядом было трудно оставаться равнодушной, Анжела признала, что он очень, очень привлекательный мужчина. У него наверняка в каждом таком мотеле и баре по девке без трусов, готовой в любой момент опустошить его яйца. Но надо было как-то отомстить ему за тот обман на дороге.

– Девственница?

Это было неожиданно. Даг отстранился, взял Анжелу за подбородок, больно сдавил его, девушка поморщилась, но смотрела не моргая. Ротик чуть приоткрыт, сама напряжена, даже дрожит в его руках.

Нет, с девственницей ему совсем не хотелось возиться. Но и ей он не верил. Хотя а вдруг? Кто знает, какие у этой истерички в голове тараканы и бзики, мол, она бережет себя для одного-единственного.

– Мне мама говорила, что нужно беречь себя для одного-единственного, избранного, мне должно подсказать сердце.

– Ты нормальная?

– Не знаю, а что? Это разве неправильно?

Анжела моргнула несколько раз, стараясь сделать взгляд как можно наивней. Но после всех ее истерик, ругательств, удара по яйцам она мало походила на благочестивую девственницу.

Даг красивый, дьявольски красивый, темные глаза, в них сейчас было сомнение, Анжела вглядывалась в них и понимала, что еще немного, и она сама будет просить, чтоб ее трахнули, потому что возбуждение накрывало с головой.

– Значит, девственница, говоришь?

– А-а-а-а-а…черт… что ты…а-а-а-а-а-а… Даг.

Даг быстро, но неглубоко вошел в лоно девушки, Анжела закричала, вся внутри сжалась. Она действительно была очень узкая, мышцы влагалища еще плотнее обхватили его пальцы, а яйца сдавило болью.

– Да… а-а-а-а-а… да.

Проникновение было неожиданным, а еще приятным. Анжела прикусила до боли губу, низ живота начало тянуть, соски затвердели. Она часто дышала, делая вид, что корчится от боли.

– Такая узкая, такая горячая у тебя девочка, что я могу и поверить в твою сказку. Но если ты так бережешь себя для того единственного, то у нас есть еще несколько мест для того, чтоб сделать мне приятно. Как насчет твоего сладкого ротика и попки?

Что?

Что он сказал?

Попки?

– Давай, малышка, начнем с ротика, он таки просит моей спермы.

Даг проводит по губам Анжелы большим пальцем, другой рукой натирая клитор, девушка часто дышит. Маленькая лгунья думала, что он поверит в ее сказку о девственности и принце, которому она достанется.

– Ротик?

– Да, ангелочек, это называется минет. Или ты в этом плане тоже девственница?

– Да, да, я во всех планах такая.

– Мы сейчас это исправим.

– Я не…не умею…я не знаю…как.

Анжела смотрит во все глаза, решила соврать, так придется расплачиваться по полной. Делает шаг назад, пол скользкий, вода стекает сплошным потоком на их тела, взмахивает рукой, задевая полку, с которой падает мыло.

Даг сам делает шаг, но под ноги ему попадается мыло, а дальше жуткий грохот, дверь душевой дает огромную трещину, а мужчина лежит у ног Анжелы без сознания.

За пять секунд, что прошли с момента падения, Анжела успела обрадоваться, что свободна, удивиться тому, как все вышло, улыбнуться и испугаться.

А вдруг он мертв?

В детстве у них на улице через три дома жила семейная пара мистер и миссис Дэвисы, у них была самая зеленая лужайка на улице и самый большой американский флаг, который они поднимали на День независимости. Так вот, мистер Дэвис упал в душе, пробил себе череп и умер.

Анжела переступила с ноги на ногу, выключила воду, присела на корточки, вглядываясь в лицо Дага.

– Эй, эй ты живой? Даг!

А татуировки были у него красивые, револьвер на груди, веселый Джокер рядом, особенно покоя не давало разбитое сердце. Девушка присела, осторожно положила ладонь на грудь,