Эпизод II: Атака клонов - Роберт Сальваторе
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А зачем же еще мы здесь? — при воспоминании о рыцаре Анакин вдруг осмелел. — Зачем нас послали сюда, если не искать убийцу?
Сопляком перед Падме его больше никто не посмеет выставить.
— Охранять — дело стражи, — твердо сказал Скайвокер. — А не джедаев. Учитель, ситуация выходит из-под контроля, взрыв — это не просто выстрел из-за угла. Так что расследование входит в наше задание.
— Мы поступим так, как нам приказал Совет, — возразил Оби-Ван. — А тебе придется научиться знать свое место, молодой человек.
Анакин оглянулся.
Капитан дворцовой стражи делал вид, что перепалка его не касается. Служанка пыталась сохранять спокойствие, но косила темными глазами в сторону гостей. Еще бы! Не часто можно порадовать себя зрелищем переругавшихся джедаев.
— Возможно, из-за вашего присутствия угроза станет более явной, — вмешалась сенатор, губы ее подрагивали. Амидала улыбнулась сначала Анакину, потом Оби-Вану, а когда оба ответили учтивым поклоном, добавила: — А теперь, с вашего позволения, я удаляюсь.
Они опять поклонились, и Амидала в сопровождении горничной вышла из комнаты. На прощание служанка подмигнула Анакину, тот не повернул головы. У него назревало сражение, и масштабное. Оби-Ван был мрачен, Анакин непреклонен.
— А я все равно рад видеть вас здесь, — сказал капитан дворцовой стражи, пока учитель с учеником не принялись выяснять отношения. — Не знаю, что именно тут творится, но безопасность сенатора явно не на высоте. Ваши друзья из Совета утверждают, что виноваты шахтеры Набу. Но это не так… Да, кстати, мое имя Тайфо.
— А что уже удалось узнать? — полюбопытствовал Анакин, демонстративно не замечая предупреждающих взглядов, которые исторгал Кеноби. — Знания позволят облегчить защиту сенатора, верно?
Куай-Гон как-то упомянул, что на Кеноби неплохо действует логика, потому как Оби-Ван в ней не силен…
— Не многое, — признался Тайфо. — Сенатор Амидала возглавляет оппозицию в вопросе создания республиканской армии. Она придерживается мнения, что с сепаратистами нужно вести переговоры, и ни в коем случае не с позиции силы. Но покушение на ее жизнь, пусть даже неудачное, только усилило мнение в пользу армии.
— А поскольку сепаратисты не должны желать республиканской армии процветания… — подхватил Оби-Ван.
— … то мы остались без единой зацепки, — закончил за него капитан. — При любом подобном инциденте все сразу тычут пальцем в Графа Дуку и его сепаратистов.
Кеноби снова нахмурился. Тайфо быстро добавил:
— Или тех, кто объявил себя приверженцем их движения. Сепаратисты замечены в подобных нападениях по всей Республике. Они — радикалы. Но почему они охотятся за сенатором, мне не понятно.
— Мы здесь не для того, чтобы высказывать предположения, мы здесь, чтобы охранять и защищать жизнь сенатора.
Анакин раздраженно ткнул носком сапога в ковер. Все! Учителя заклинило на одной мысли. И можно даже не заикаться, что дело можно сделать и по-другому, Учитель решил, извольте не спорить. Кажется, капитан тоже все понял, потому что с легким поклоном сменил тему беседы.
— Я поставил своих людей на каждом этаже, — сказал он. — Сам я буду находиться в командном центре — это уровнем ниже.
Затем он ушел, а Кеноби зачем-то взялся осматривать комнату. Занимался он этим так долго и тщательно, словно хотел запомнить здесь каждую мелочь. Что ж, не самое безнадежное занятие, а вдруг придется драться здесь ночью? Анакин только собрался присоединиться к наставнику, как ему не дали этого сделать.
— Моя так счастлив видеть твоя, Ани! Щас разорвет!
— Она даже не узнала меня, — Скайвокер посмотрел на дверь, за которой скрылась Амидала, так, будто та была виновата в слабой памяти сенатора. — Я думал о ней каждый день с тех пор, как мы расстались… А она меня напрочь забыла.
— Почему говори так?
— Ты сам видел.
— Она счастливая, да! Правда-правда. Моя давно не види ее так счастливой. Плохие времена, Ани… — гунган пригорюнился, даже уши поникли. — Наша крышка.
Анакин успел прикусить язык — к ним направлялся Кеноби. Сейчас начнутся нравоучения. Он такой строгий, явно чем-то недоволен. Вернее, кем-то. Анакин даже знал имя этого кого-то.
— Опять ты концентрируешься на негативных мыслях, — с досадой сказал Оби-Ван. — Будь осторожен в желаниях. Сенатор была рада нас видеть. Пусть так и будет. А теперь давай-ка проверим здешние системы безопасности. У нас много работы.
Анакин неохотно согнулся в неловком поклоне. Его больше всего доставала эта никому не нужная привычка вечно кланяться, Падаван давно поклялся себе научиться проделывать это в стиле Куай-Гона — то ли поклонился, то ли нет, не поймешь, а приличия вроде бы и соблюл.
— Да, учитель.
Сказать можно, что угодно, и даже не соврать при этом, но если бы точно так же легко можно было выгнать сумрак из мыслей. Скайвокер грустно вздохнул. Жизнь несправедливая штука, в очередной раз постановил он.
***Падме сидела перед зеркалом и расчесывала волосы, не глядя на свое отражение в отполированном металле. Щеки жгло, лишь стоило вспомнить взгляд, который на нее бросил Ани. Как сложно называть этим именем незнакомого долговязого парня… Падме на всякий случай потрогала скулы: щеки казались толстыми и горячими Ты стала совсем красивая… Падме занималась политикой с малолетства, она привыкла отдавать приказы и ждала повиновения. Большинству мужчин, с которыми ей приходилось иметь дело, от нее было нужно нечто посущественнее ее внешности. Поддержку в Сенате, например. Конечно, она сознавала, что привлекает мужчин, но… по-другому. Политическое влияние решение в ту или иную сторону, но не…
Почему он так смотрел на нее?
Чего он хотел?
Она легко вызвала воспоминание: высокий рост худощавое сильное тело, напряженное лицо, а глаза просто светятся от радости, юной наглости и…
И желания?
Нет, у нее определенно разыгралось воображение.
Фантазии, уважаемая. Фантазии.
Падме показала язык отражению и вновь принялась расчесывать волосы. И вновь опустила руку. Как же она не подумала? Тут всюду — камеры наблюдения, а она — в тонкой ночной рубашке. Камеры никогда не беспокоили Амидалу, она смотрела на них как на предмет меблировки. Наблюдение, слуги, охрана было частью ее существования. Каждодневная рутина, обычная жизнь. У королевы нет и не может быть личной жизни.
Вот только сейчас на другом уровне у экрана может сидеть и смотреть на нее один очень конкретный молодой джедай.
Глава 7
Закованный в серые потрепанные доспехи, несущие на себе бесчисленные следы многих лазерных ожогов, но по-прежнему безупречно уберегающие своего хозяина от ударов судьбы и врагов, охотник стоял на узком уступе здания. Далеко, в сотнях этажей, под ногами по улицам Корусканта текла жизнь Учитывая ветер на этой высоте, можно было сказать, что охотник более чем безрассуден, но, кажется, это обстоятельство его не беспокоило Он привык оказываться в непредусмотренных для выживания местах. Шлем на его голове тоже был серым, если не считать синей окантовки визора.
Точно в расчетное время возле уступа завис флаер. Охотник давно услышал тонкое завывание двигателя сквозь монотонную песню ветра, но не поворачивал головы. Он знал, кто это. Женщина легко ступила на ненадежную опору, покинув флаер, и кивнула охотнику. Нижнюю часть ее лица скрывала красная вуаль, оставляя обозрению лишь черные глаза навыкате и костяные гребни лба. Вуаль не была данью моде. Как и все, что носила Зам Вессель, от бластера и брони до надежно спрятанного более смертельного оружия, вуаль имела практическое применение.
Охотник знал, что если снять с Зам вуаль, любой узнает в ней клаудитку.
А еще он знал, что по многим вполне объективным причинам клаудитов не жалуют.
— Знаешь, что у нас не получилось? — спросил охотник.
— Ты сказал: убить тех, кто будет в корабле, — отрезала Зам. — Корабль взорван. Те, кто был на борту, мертвы.
Охотник хмыкнул, даже не потрудившись назвать слова помощницы отговоркой.
— В следующий раз придется быть аккуратнее. Клиент начинает нервничать. Хватит ошибок, — он протянул Зам прозрачную полую трубочку.
Внутри сидели две белесые многоножки и настойчиво грызли пластик.
— Коухуны, — пояснил охотник. — Очень ядовиты.
Зам поднесла трубочку к липу, пристально разглядывая маленьких убийц. В черных глазах клаудитки сверкнуло возбуждение. Она пожевала губами под вуалью и кивнула.
Охотник кивнул в ответ и спокойно пошел по уступу к ожидающему его флаеру. Перед тем как взобраться в машину, он оглянулся.
— Не ошибись на этот раз, — сказал он.
Зам отсалютовала трубочкой с коухунами.
— Приведи себя в порядок, — донесся из-под серого шлема неприязненный голос.
Зам приподняла вуаль. Ее черты потекли, смазались, словно некто невидимый лепил из них другое лицо. Обрисовались губы, черные глаза втянулись в глазницы, смягчились острые скулы. За время, которое понадобилось клаудитке, чтобы спрятать вуаль в карман, Зам превратилась в статную и привлекательную женщину-человека. Даже одежда стала по-иному обтягивать ее тело.