Песталоцци - Альберт Пинкевич

Таким образом в момент, когда Песталоцци находился в очень тяжелых материальных условиях, когда его имение грозили поминутно продать с торгов за долги, он находил в себе силы, чтобы, с одной стороны, внимательнейшим образом заниматься воспитанием своего сына, а с другой — приступить к социальному воспитанию детей бедняков. Действительно можно поверить ему, когда он говорит: «я должен сильно страдать, чтобы итти выше»… В моменты наиболее тяжелых переживаний, когда ему приходилось особенно плохо, он находил в себе силу, чтобы круто подняться вперед. Так было в 1774 г… так бывало с ним не раз.

ГЛАВА ПЯТАЯ

СОЦИАЛЬНО — ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ ЭКСПЕРИМЕНТ

(1774–1780)

«(Воспитание будущего)» для всех детей известного возраста соединять производительный труд с обучением и гимнастикой, причем это будет не только методом повышения общественного производства, но единственным методом создания всесторонне развитых людей».

«Нельзя себе представить идеал будущего общества без соединения обучения с производительным трудом молодого поколения: ни обучение, ни образование без производительного труда, ни производительный труд без параллельного обучения и образования не могли бы быть поставлены на ту высоту которая требуется современным уровнем техники и научного знания».

Все ждали, что Песталоцци, бросив свои затеи, переселится в город и займется тем, чем заниматься полагалось — какой-либо службой. Правда, Песталоцци так и не окончил высшей школы, мало читал, несколько одичал, писал с ошибками, был, по общему мнению, лишен приятных светских манер, речь его была порывиста и порою криклива, порою невнятна и даже бессвязна — все это не предвещало большой карьеры, однако это было лучше, чем барахтаться а деревне, все больше и больше увязая в долгах.

И тогда, когда всем казалось совершенно бесспорным и очевидным полное крушение чудачества Песталоцци, он не только не покинул Нейгофа, но затеял новое дело. дело, доставившее ему новые страдания, внешне кончившееся еще более тяжким провалом, дело, о котором он потом всю жизнь не мог забыть, к которому он всегда возвращался. дело, побуждающее нас с величайшим вниманием изучать работу этого «чудака», хотя в сравнении с тем что создается у нас а Стране советов — это было небольшим и неверным в своей теоретической основе экспериментом.

Песталоцци создал целое учреждение, названное им «учреждением для бедных», которому он отдал свое имение, самого себя целиком. «Трезвые» люди отвернулись от него окончательно решив, что они имеют дело с неисправимым идиотом, зато нашлись многие друзья, люди с большим чутьем и с большим пониманием тех задач, которые ставил себе этот «идиот».

Как ни странно этот период жизни Песталоцци весьма мало освещен документами. Главный материал для понимания нейгофского опыта дан в сочинениях самого экспериментатора. Поэтому об «учреждении для бедных» можно узнать только путем внимательного изучения всех работ Песталоцци. Он пишет о своем институте и в романе «Лингард и Гертруда», и в главной педагогической работе «Как Гертруда учит своих детей», и в предсмертной «Лебединой Песни», и во многих других местах. И он верен себе — во всех случаях он говорит о нейгофском эксперименте почти в одних и тех же словах. Можно с уверенностью сказать, что в этот опыт он вложил самое дорогое, самое заветное в своей жизни, это, если позволено так выразиться, — стержневая идея его деятельности.

План Песталоцци был настолько же прост, насколько он был утопичен. К себе в дом Песталоцци взял несколько десятков сирот, беспризорных в возрасте от 8 до 15 лет. обучал их письму, чтению, начаткам естествознания. географии и т. п., одновременно давая им работу в прядильной и ткацкой мастерских, на «фабрике»[4], специально для этого выстроенной, а летом, кроме того, — в поле и огороде.

Таким образом, Песталоцци ставил задачу объединить обучение с производительным трудом — промышленным и сельскохозяйственным.

Но для чего это было нужно? Что двинуло его на этот весьма тяжелый опыт, который вверг его в неописуемые страдания и следствия которого ощущались в течение половины его жизни?

Была ли это филантропия — спасание бедных и беспризорных? Ведь именно так зачастую оценивался нейгофский опыт в многочисленных биографиях Песталоцци.

Было ли это, наоборот, спасание собственной фермы, находившейся в чрезвычайно тяжелых материальных условиях? Некоторые из биографов дают на этот вопрос положительный ответ.

Конечно, ни то, ни другое. Ничего в жизни не ненавидел Песталоцци больше, чем показную филантропию, чем всяческое проявление лицемерия. И уже совершенно чужда была Песталоцци мысль устраивать свои личные дела посредством организации необычайной важности опыта, основную идею которого в течение всей своей долгой жизни он считал безусловно верной. Будь это так, — никогда не решился бы Песталоцци на ту широчайшую пропаганду своего дела, на ту предельную публичность, в условиях которой оно протекало. И вообще, если бы только последнее предположение оказалось хоть в какой-либо мере правильным, то надо было бы признать, что мы создали себе образ совсем не того Песталоцци, каким он был на самом деле, и вся его последующая деятельность, все теоретические и художественные выступления говорят против этого допущения. Он исходил из других, нам уже отчасти знакомых предпосылок.

Песталоцци прежде всего хотел найти путь к решительному улучшению тяжелого положения крестьянства. Как демократ и народник, он остро чувствовал, как невыносимо страдало беднейшее крестьянство. И в старой борьбе городского патрициата, городской аристократии с крестьянами Песталоцци, как уже мы видели раньше, безоговорочно стал на сторону последних. Он понял также, что простой пропаганды, простого участия недостаточно, нужно было найти какие-то иные, при этом реальные пути. Но этот путь он увидел не в том, чтобы бороться со своими угнетателями, и не в том, чтобы бросить землю и уйти на работу в промышленность. По его мнению, лишь соединив занятие земледелием с промышленностью, крестьянство могло найти выход из того тупика, а котором оно находилось. А для этого надо уже с детства соответствующим образом подготовить крестьянина, чтобы он, не помышляя об уходе со своего участка, в то же время имел второй, может быть даже основной заработок от занятий промышленного характера. Это «профессиональное» образование должно начинаться очень рано, должно носить сугубо практический характер и итти параллельно с общим образованием Песталоцци казалось, что он нашел выход для «бедных», что этот путь единственный, и в это он твердо верил до конца своей жизни. Он неоднократно отмечает, что лишь благодаря его неумелости, неопытности опыт кончился полным провалом.