Леди Феникс - Полякова Татьяна

— Идем, — позвал Дед. — Терпеть не могу этой толчеи на выходе.

Я поднялась и пошла следом за ним к двери. Зрители стали покидать зал. Дед заторопился. Но тут перед нами возникла дама с платиновыми волосами, из фонда "Солдатские матери" или что-то в этом роде.

— Игорь Николаевич, — решительно начала она. — Мне надо с вами поговорить.

— Дорогая, — с разнесчастным видом вздохнул Дед. — Давайте встретимся завтра, нет, лучше в четверг. Я все помню… — заверил он, но дама успела схватить его за руку.

— Всего пять слов.

Дед кивнул, поняв, что отвертеться не удастся (как истинный джентльмен, он не мог себе позволить грубость с женщиной), но свои пять слов дама так и не сказала, потому что в фойе появился Тагаев под руку с блондинкой. Впрочем, дама на его появление поначалу никакого внимания не обратила, как и остальные граждане, зато уж потом все только на нас и пялились. Тагаев, вне всякого сомнения, намеревался пройти мимо, я напряженно ждала, когда он приблизится. Просто кивнет или поздоровается? Сделать вид, что Деда не заметил, он не может, это, в конце концов, невежливо.

Он действительно кивнул, особо не мудрствуя, его взгляд переместился на мою физиономию, он и мне кивнул и даже улыбнулся, вполне по-товарищески, и вдруг встал как вкопанный и начал медленно бледнеть. Взгляд его уперся в мой живот. Вот тут и стало ясно: мое интересное положение для него новость. Успей кто-нибудь шепнуть ему, не стал бы он так реагировать.

Девица, не понимая, почему он застыл, попробовала привести его в чувство, пискнула:

— Милый…

"Милый" взглянул на нее так, точно видел впервые, и сделал шаг ко мне.

— Ты… — начал он, но с красноречием у него вышла незадача. Дальше "ты" дело не пошло, бледность в лице исчезла, теперь оно пылало, а взгляд меня испугал, я-то знала, на что способен Тимур в припадке бешенства, и инстинктивно прикрыла живот руками. Этот жест вызвал у него нервную судорогу. — Ты… — повторил он и наконец-то нашел нужное слово:

— Дрянь…

— Прекрати, — прошипел Дед, пытаясь обойти назойливую даму, Тимур сделал шаг вперед, а Дед, испугавшись, что тот меня ударит, шагнул навстречу, хватая его за руку. Тимур отшвырнул его легко, точно Дед был подростком, а не здоровым мужиком. — Ты что, спятил? — рявкнул Дед так, что я невольно вздрогнула, потом схватил Тимура за руку и тихо сказал:

— Опомнись, что ты делаешь?

— Ненавижу, — глядя на меня и совсем не реагируя на Деда, прошептал он и покачал головой:

— Ты… чтоб ты сдохла. — Припадок закончился так же неожиданно, как и начался. Он повернулся к Деду, буркнул:

— Пусти… — И, одернув рукав пиджака, пошел к выходу.

Блондинка, опомнившись, бросилась за ним. Я тоже очнулась от зимней спячки и с досадой посмотрела вокруг. Благодарные зрители начали расходиться, платиновая дама, кашлянув, пробормотала: "В другой раз" — и отчалила.

— Как ты? — спросил Дед и обнял меня, как в детстве, прижимая к своему плечу.

— Отлично.

— Идем.

…В машине по дороге домой он смотрел в окно, потом не выдержал и произнес:

— Я ведь тебя предупреждал. С Тимуром так нельзя. Ты должна была сказать ему… еще тогда. Послушай, возьми отпуск, поезжай куда-нибудь. Отдохнешь… Есть отличный санаторий, просто рай для беременных…

— Тебе-то откуда знать? — усмехнулась я.

— Нет, в самом деле. Тебе надо уехать.

— Если тебя беспокоит Тимур, то напрасно. Он меня не тронет. — Если честно, я была не очень-то уверена в этом. Дед внимательно посмотрел на меня, точно прикидывая, стоит принять к сведению мои слова или нет, и наконец кивнул.

Всю ночь я не спала, лежала, обнявшись с Сашкой, и таращилась в темноту. Дед прав, я должна была сказать Тагаеву. У меня была причина молчать, но теперь мои причины никого не волнуют. Тимура уж точно. Еще вчера мы хотя бы числились друзьями, а сегодня уже враги.

Утром мир за окном вызвал у меня отвращение, но я восприняла это как должное. Утро не самое удачное для меня время. К обеду, глядишь, оптимизм попрет. Я погуляла с Сашкой и отправилась на работу, Дед уехал раньше. Только я, приткнув свою машину на стоянке, начала подниматься по лестнице, как меня окрикнули:

— Ольга Сергеевна…

Я повернулась и в нескольких шагах от себя увидела Влада. Он мял в руках кепку и, судя по всему, очень волновался.

— Привет, — кивнула я.

— Здравствуйте. Я ждал вас…

— Это я уже поняла. Ждал, и что?

— Я… я вернул телефон.

— Не жди, что я скажу тебе спасибо, — усмехнулась я.

— Да, конечно… — Чувствовалось, он совсем растерялся. Вздохнув, я подошла ближе.

— Ну, в чем дело?

— Мне надо с вами поговорить.

— Вот как? — Я внимательно посмотрела на него. Что-то в том, как он нервно оглядывался, не позволило мне с ходу послать его к черту. У парня проблемы. Конечно, его проблемы — дело не мое, но выслушать человека можно. — Идем в машину, — скомандовала я.

Мы устроились в "Феррари", и Влад принялся с интересом оглядываться, на время забыв о разговоре. Я не торопила, собственно, особо спешить мне было некуда, а интерес парня к технике вполне понятен.

— Классная тачка, — вынес он вердикт.

— Ага. Мне тоже нравится. Перейдем к делу?

— Что? Ах да… — Он посерьезнел и теперь кусал губы, видно, решал, с чего начать. — У меня есть друг, Витя Симушин, хороший парень. Он исчез.

— Что значит "исчез"? — нахмурилась я.

— Исчез, — пожал Влад плечами. — Вечером мы расстались, он поехал домой, и с тех пор больше его никто не видел.

— Родители в милицию заявили?

— Само собой. Но там не особо прониклись, говорят, может, у друзей болтается...

— Мобильный у него есть?

— Конечно. Только он отключен. Я ему еще в тот вечер звонил и очень удивился, что он не отвечал. Совсем это на Витьку не похоже.

— Да, странно, конечно. Но будем надеяться, что Витька твой цел и в самом деле загулял.

— Вы поможете? — неуверенно спросил Влад.

— В каком смысле? А… Ментов напрягу, конечно.

— Дело не в этом, — вздохнул Влад и отвернулся.

— А в чем? — подождав немного, спросила я.

— Я к вам почему пришел-то… — наконец заговорил он. — Это все из-за Ваньки. Он мне рассказал, как вы с ним… ну, помогли ему. Сколько народу на площади было, а помогли только вы. И меня ловко разыскали. Я у матери о вас расспрашивал и вообще навел справки, одним словом. — Он опять замолчал.

— Интересно, — покачала я головой. — Ну и что ты на меня накопал?

— Много всего. Знаете, вы очень похожи на Филиппа Марлоу, только он мужчина, а вы женщина.

— Детективы читаешь?

— Читаю. Марлоу мне нравится.

— А мне нет. Кстати, между нами есть существенная разница. Он человек небогатый и на хлеб себе зарабатывал частным сыском, а у меня денег куры не клюют.

— Это я тоже знаю, — кивнул Влад и серьезно добавил:

— Помогите, пожалуйста. Витя мой друг.

Я все-таки смутилась и начала объяснять, злясь на себя за то, что мои слова звучат как оправдание.

— Лучше, чем милиция, с этим никто не справится, можешь мне поверить… — Тут я еще раз взглянула на парня и со вздохом спросила:

— Есть что-то еще…

Он кивнул.

— И ты не хочешь рассказать об этом в милиции?

— Не могу. Я слово дал.

— Вот как. Что ж, тогда рассказывай мне.

— Вы поможете? — спросил он с облегчением.

— Пока не знаю, — разозлилась я. — Рассказывай.

— Мы болтались на Соборной площади, там всегда полно народа. Витька разработал план, появляемся с разных сторон, встречаемся в центре площади, а потом опять врассыпную. Конечно, каждый должен вернуться с трофеем, — покосившись на меня, добавил он.

— Это что-то вроде игры?

— Вроде. Витька называет это "потрясем буржуев".

— А сами вы, конечно, пролетарии. У Витьки батя слесарем на заводе работает?

— Нет. Он бизнесмен.

— Ну вот, и тряс бы папу, а ты маму… — Он, конечно, обиделся, но вида не показал, так велико было его беспокойство. — Ладно, рассказывай дальше о ваших подвигах.

— Знаю, о чем вы думаете, — тихо заметил он. — Герой, у мальчишки мобильный выхватил…

— Конечно, думаю. А тебя такие мысли не посещали?

— Когда летишь на скорости, не видишь кто и что, главное, успеть схватить и лететь дальше.

— И что такого успел схватить твой дружок?

Теперь Влад испугался.

— Откуда вы знаете?

— Нетрудно догадаться, — пожала я плечами. — Так что?

— Бумажник. Место сбора у нас в тот раз было на Мичурина, от Соборной площади довольно далеко, и там мы чувствовали себя в безопасности. С площади я рванул на север, и мне пришлось сделать большой крюк, так что на Мичурина я оказался последним. Все наши были уже там, и Витька хвалился, что бумажник выхватил у одного толстяка, тот даже сообразить не успел, что к чему. Сидел за столиком в кафе "У Марка", вроде за столом их было двое или трое. Толстый собрался расплачиваться, Витька вырвал у него бумажник из рук и смылся. Мне это не понравилось, Витьку могли догнать, а бумажник — это серьезно.