Элита. Незаконченное дело - Абриль Замора

мимо. Я говорю вам, что у меня нет недостатка в ухажерах, но ЭТО МЕНЯ БЕСИТ. Всегда говорят, что в этой школе учится элита… и какая же это элита? Та, которая после школы отбивает куриные грудки? Нет, серьезно, я права? Что за чертова элита эта цыпочка?

Клоны, чьи имена мы даже не знаем, да и не должны знать, кивали и соглашались, продолжая раздувать пламя ненависти Венди, переходя на ругательства и нецензурные выражения, больше подходящие группе заключенных за серьезные преступления, чем элитным девочкам-подросткам, о которых она постоянно говорила. Венди не знала, что это семя ненависти кипело в ее крови – «Моя кровь кипит, моя кровь кипит» – и что-то большее, чем ненависть, росло в ее маленьком теле ростом пять футов шесть дюймов.

А Жанин, снова взяв такси, вернулась домой. Во второй раз разговор с матерью будет сложнее, но у нее был туз в рукаве: эмоционально шантажировать на тему Марио и выйти из ситуации жертвой.

– Я не могу ходить в эту школу, мама, ты не понимаешь. Все напоминает мне о нем. Это один удар за другим, потом еще, и еще… и я больше не могу этого выносить… Мне больно.

Кто бы посмел отказать в чем-либо девушке с огромными скорбными глазами, с которой, по ее мнению, жизнь обошлась так жестоко? Не мать, конечно. Поэтому она дала ей карт-бланш подняться наверх и лечь в постель, чтобы забыться сном и прийти в себя. Разумеется, Азусена позвонила к ним домой, чтобы узнать, что происходит, – она не хотела больше терять учеников – и мама Жанин пересказала драматические слова своей дочери слово в слово. После разговора она пробормотала что-то себе под нос и пошла с поваром на рынок, чтобы купить хороший филейный стейк. Она знала, что сочное мясо поднимет настроение ее девочке. Да, матери нравилось быть богатой, но она не могла отказать себе в мелочах, которые делали ее счастливой, и никто не умел отличать качество мяса так, как она, которая провела за прилавком много лет. Несмотря на это, она не смогла полностью насладиться покупками, потому что была озабочена состоянием своей дочери. Бах! Косой удар по дереву перерубил несколько ребер. Звук вернул ее к реальности. Бах!

В этот самый момент Мелена бодро готовила капучино на соевом молоке.

Горка выглянул из окна класса, думая о том, что с самого утра он избегал свою девушку в школе.

Андреа наблюдала за тем, как ее парень смотрит в окно, и думала, что с ним действительно что-то не так.

Забравшись в постель в униформе, Жанин начала чувствовать, что ей жарко под одеялом.

А мать Марио нажала кнопку на печи крематория, которая превратила в пепел подтянутое, стройное и совершенное тело ее мертвого восемнадцатилетнего сына.

Глава 2

В одно и то же время барабаны стиральных машин могли вращаться в сотнях домов в любом районе города. Да, это может быть чья угодно стиральная машина, но в данную минуту не просто какой-то случайный житель города открывал ее, чтобы достать чистую, влажную одежду: это был человек, который убил Марио. Он снял маску, которой скрывал свою личность, и проверил, нет ли на ней остатков грязи. Он оставил ее в синем пластиковом тазу и еще раз осмотрел свои руки. Его ладони был покрыты ссадинами и царапинами. Он с трудом поднял семидесятишестикилограммовое тело мальчика и удерживал его в воздухе, прежде чем привязать веревку к одному из толстых корней дерева. Сделав это, смесь адреналина и восторга, а может быть, садизма, ослепила его, и он не видел, что срывает кожу со своих ладоней толстой веревкой, купленной в «Леруа Мерлен». Он достал пиджак из Лас Энсинас и встряхнул его, заметив, что тот сильно помялся. Очевидно, эта вещь не нуждалась в домашней стирке, в то же время было бы очень неразумно с его стороны отнести ее в химчистку. Его задача еще не была выполнена, и он не должен вызывать никаких подозрений. Он должен быть осторожным, обдумать свои дальнейшие действия и, что еще важнее, назначить следующую жертву… Потому что его игра только началась.

В то субботнее утро сентябрьский холод немного отступил, солнце стыдливо проглядывало сквозь тысячи зыбких облаков, наводнивших небо. Андреа надела льняное летнее платье с воланами на юбке, с принтом из маленьких клубничек. Несмотря на то, что поверх него придется надеть небольшой жакет, солнечный свет побудил ее одеться именно так. Она взяла с полки роман. Она не очень любила читать, но иногда хотелось. Просто ради самого процесса чтения. Она брала книги, читала несколько страниц, а затем ставила их обратно. Дело не в том, что она была ленива, просто не возражала против того, чтобы не знать, чем закончатся истории. Она воспринимала книги как взгляд на мгновение в другие жизни. Как будто человек, который открывает дверь кукольного домика, заглядывает внутрь, а затем снова закрывает ее. Поэтому много раз она открывала книгу на случайной странице и наслаждалась фрагментом. Как будто история выбрала ее, а не наоборот.

Она сделала себе чай с имбирем – не потому, что у нее болело горло, а просто потому, что он ей нравился – и вышла в сад на заднем дворе дома. Она села на нижнюю ступеньку лестницы и босыми ступнями ощутила прохладную траву под ногами. Простыни и остальное белье развевались в прохладном воздухе, это было очень приятно. Она выбрала «Невыносимую легкость бытия», открыла книгу на случайной странице, может быть, 43-й или 67-й, и начала читать.

Да, Андреа, босая, в платье с клубничным принтом и с чашкой чая, по вкусу напоминающего окрашенную имбирную воду, погрузила себя в почти идеальный иллюзорный образ, чтобы не думать о проблеме в своей реальности: ее парень избегал ее, а она была неспособна спросить у него, в чем дело.

Она не успела прочитать и трех страниц, как внимание привлек какой-то шум, и она подняла голову, оставив неких Томаса и Сабину, главных героев романа, посреди очень интимного момента. Показалось, что она видит силуэт за белыми простынями, которые трепетали все сильнее и сильнее.

– Здравствуйте? – сказала девушка. Она не испугалась, а скорее была заинтригована.

Никто не ответил. Андреа оставила чашку на ступеньке лестницы и встала с книгой в руках, отметив указательным пальцем страницу, которую читала. Она шагнула в лабиринт мокрых простыней и обнаружила – теперь у нее уже не было никаких сомнений – силуэт находился за одной из