Том 3. Стихотворения - Константин Бальмонт

Пророк

Наш Пророк неложно свят,Райски трубы нам трубят.Прежде чем явить свой лик,К Райским водам он приник.Прежде чем нас в сад он ввел,Всю Вселенную прошел.Прежде чем нам дал цветов,Вник он в книгу Родослов.Прежде чем сошел к нам с круч,Слышал голос вышних туч.Был Илья он, был Энох,С ним беседовал сам БогБыл пресветльгй Иисус,Больше молвить не решусьВсе ли надо возвещать?На отрадах есть печать.Все ли нужно возвещать?Есть жемчужная печать.Только молвлю, наш Пророк,Как колодезь, он глубокНа Седьмом он Небе был,Там испил Небесных сил.Грозной тучей возгремел,К нам сошел как голубь бел.Он при свете ярых свечЗерна дал, держал к нам речь.Он под звон земных кадилСущий хлеб для нас взрастил.Дал нам мед, и ввел нас в сад,В изумрудный Вертоград.В сад довел нас из пустынь.Всем цветам поклон Аминь.

Ловцы

Сотворил Господь пресветлый Ангелов Себе,Дал им мощь, да будут звезды в сказанной борьбе.

Он низвел с Небес высоких светоч золотой,Повелел, чтобы вселился в тело дух Святой.

Выбирал для рыб глубинных – мудрых Он ловцов,Между рыбарей безбедных – бледных берегов.

Между бедных, но победных – и безбедных тем,Ибо кто собой владеет, тот владеет всем.

И недаром частый невод шел во все концы,Тех, кто любит, уловляли вещие ловцы.

Уловивши рыб глубинных, не сгубили их,Но спасли от паутинных ков и козней злых.

И с улыбкой каждый рыбарь веял над водой,С высоты Небес ниспавшей, вербой золотой.

Вот

Вот они, живые,Мирные отрады.Свечи восковые,Алые лампады.

Тихие иконы,Тихий звон кадила,Верность обороны.Было ль то, что было?

Мы ли это, мы ли.В ужасах незнаний,Призраками были,Криками терзаний?

Те же ли мы сами,Что без дум о Боге,Шли в ночах лесами,По глухой дороге?

Те же ли мы сами,Что ножом играли,А теперь – во храме,А теперь- в хорале?

Тихие моленья,Тихий звон кадила,Радость всепрощенъя.Было ль то, что было?

Слава

Слава святой,Золотой,И серебряной,Медно-железной,Скрепе, блюдущей над зыбкою бездной, –Твердой – над шаткой водой, –Твердо-алмазной,Единосущной – над разной,Многообразною смутой, –Вечной – над быстрой минутой, –Зрящей,Тысячеокой –Над ночью глубокой,Спящей, –Животворящей,И нераздельной,Цельной как лик корабельный,Который вовеки веков,Ныне и присно, всегда,Над пропастью темных валов,В пустыне, где ропщет вода,В кипящей реке беспредельной,Плывет, а над ним – ЗвездаСлава – нас крепко хранящей,Троице животворящей,Быстро как птица, нас мчащейВ жемчужность садов из пустынь,Во веки веков. Аминь.

Красное крыльцо

Поставь меня, Отец, на красное крыльцо.Сияньем озари подъятое лицо,Отец, я сохранил, мне данное, кольцо.

Поставь меня, Отец, на красный свой крылец,Отец, благослови смарагдовый венец,Я сам его надел, – мне можно, так, Отец?

Я больше не уйду от красного крыльца,Тебе начала нет, и нет тебе конца,Отец, твой сын пришел, твой сын нашел Отца.

Ирмос

Прошли мы сквозь Черное море,Над Красным взошли на утес,И с синим сияньем во взореПоем благодарный ирмос.

В расплавленных безднах червонца,Что наших врагов потопил,Возникло багряное СолнцеНад влагой несчетных могил.

Узором лесным осененный,Алеет великий утес,Цветы над пучиной бездоннойГосподь благосклонно вознес.

Мольбой, ликованием звонаВосхвалим всесильную Длань,Затем что наш дух, как Иона,Не отдан чудовищам в дань.

Затем что мы все не сгорели,Хоть были в палящей печи,Затем что играют свирели,И красные рдеют лучи.

Три окна

В Великом Доме три окна,Трисветна каждая стена,Но та хоромина – одна.

Коль ты восхочешь слов живых,В себе, в сестре, и в Мире – ихНайди, и пой жемчужный стих.

Одно окно есть вышина,Окно другое – глубина,А третье – жизнь, а жизнь – Весна.

Четыре стены

Четыре стены, и на каждой стене,Здесь по три округлости видится мне,По три окна в вышине.

На Север, Закат, на Восток, и на Юг,Все тот же, очерченный правильно, круг,Троичность выгнутых дуг.

Вот белые льдяности, дремлющий снег,Утихнувших вод прекратившийся бег,Радость бестрепетных нег.

Вот маки кровавые, трижды жерло,Желанье к желанью, узывно-светло,Страстно так, красно, тепло.

Вот нежность, три круглых жемчужных щита,В мерцаниях дружных вражда, красота,Жаждут и страждут уста.

Вот три изумруда, сияющий луг,Три луг а и белые птицы вокруг,Юг восклицают, на Юг.

Пять свеч

Дикирий и трикирий,Пять свеч – до смерти с нами.Пока мы бродим в мире,Наш путь – с пятью свечами.

Конец, начало, Вечность,О, троичность святая,Начальная есть млечность,И млечность – снежность Рая.

С одра встает калека,Ведет его дорогаОт БогочеловекаДо Человекобога.

Рипиды, опахалаИз перия павлина,Хранят его начало,Отец наш добр для Сына.

И таинство пречистыхНесчетных ЕвхаристийОт радуг тех перистыхСтократно золотистей.

Когда же СерафимыПровеют над дарами,В молитвенные дымыВосходим мы свечами.

И служит слух и зренье,Конец и Вечность с нами,В скончаньи – возрожденье,Все звезды за свечами.

Жертвенник

Жертвенник Чаша на нем и звездицаСвет, острие копьяДухом я вижу пресветлые лица, –Край, и бескрайность моя.

В этом златом и узорном потиреКровь превратилась в вино.Свет копия не напрасен был в мире,Таинство дней свершено.

Был Вифлеем. Золотая страница.Кончилась – там, на Кресте.В мире же светит и светит звездица,Манит, дрожит в высоте.

Вот, копье просфору пронизало,Жертвенник ждет в алтаре.К Солнцу – что было здесь бело и ало,В вечной восходит заре.

Хлебы, пшеница, вино, и елей

Хлебы, пшеница, вино, и елей,Вот они, тутСилы живые Небесных зыбейГолубя свеют, – толпы голубейК дару земномуЛелейно прильнут,Внемля, в безгласности, тайному грому,Молниям радуясь, и дождевомуТоку, дающему нам изумруд,Зная и слыша, что Дальний – вот тут.

Литургия в литургии

Светильники, кадильницы, моления, и звон.Цветы, и птичье пение, трава, и небосклон.

Деревья с ароматами их тайностей, их снов,Все чувства с их возвратами в разымчивость пиров.

При ярком свете солнечном светильник восковой,При сладком духе яблони – кадильниц дух живой.

При светлом дыме яблочном – кадильниц синий дым,Глядят на нас. Небесные – и мы на них глядим.

Поют в ветвях крылатые – и тут толпы поют,Уютно там в вершинностях, в долинах здесь – уют.

И свадьба ли свершается, молебен ли мечты,Хвалебен глас молитвенный, хвалебны все цветы.

Первый Спас