Частная (честная) жизнь, или Что выросло, то… увы! - Виталий Полищук

Их болталось по миру несколько – передвижных станций слежения. Они ловили радиопереговоры американских подводных атомоходов, и путем наложения на карту координатных линий, определяли их местонахождения. Затем наши станция слежения перебирались в другое место – и все повторялось.

Так брат и провел последние лет семь существования СССР. А в 1991 году их всех отозвали в Россию, вывели в запас без назначения им денежнего содержания (то есть в пенсии им отказали), и теперь 50-летний брат работал охранником, «дотягивая» до обычной общегражданской пенсии.

Телефон на столе зазвонил, и я услышал усталый голос Жени:

– Виктор, пожалуйста, приезжайте… Мне плохо, я опять не могу уснуть. Кажется, в моей комнате кто-то есть…

Мысленно выругавшись, я ответил:

– Евгения, я сейчас выхожу и буду у вас минут через двадцать…

– Пожалуйста, возьмите такси! Виктор, мне правда очень страшно…

Хмель слетел с меня, все-таки она – живой человек, ну нельзя же так…

Я сунул телефон в карман, набросил куртку, хлопнул по плечу брата, который вряд ли сообразил, что я ухожу, и выскочив на улицу, где уже через пару минут остановил автомашину и уехал на ней.

Времени было – полпервого ночи. И до появления Кудрявцева оставалось лишь несколько часов…

Глава 8-я

Я проснулся по причине длинного звонка во входную дверь. И сразу никак не мог «войти», врубиться – г д е я, и ч т о я.

Во рту было отвратно, в голове – тоже, и именно эти негативного рода ощущения привели меня в чувство.

Я осмотрелся. На мне были трусы и майка, я лежал в девичьей, уже знакомой мне, постели.

Рядом на простыне лежала записка.

СПАСИБО ЗА ПРОШЕДШУЮ НОЧЬ – Я УСПОКОИЛАСЬ И ВЫСПАЛАСЬ. ТОЛЬКО УДИВЛЕНА, ЧТО ВЫ ДАЖЕ НЕСКРОМНОЙ ПОПЫТКИ НЕ СДЕЛАЛИ. ТАК СКАЗАТЬ – НЕ ПОПЫТАЛИСЬ ВОСПОЛЬЗОВАТЬСЯ БЕСПОМОЩНЫМ СОСТОЯНИЕМ НА ВСЕ ГОТОВОЙ ДЕВУШКИ…

ЛЮБА И ВАНЯ СРАЗУ ПОСЛЕ ЗАВТРАКА ПОЙДУТ ПОГУЛЯТЬ. А ВАМ Я ОСТАВЛЯЮ НА СТОЛЕ В КУХНЕ СТАКАН РАССОЛА ИЗ-ПОД КВАШЕНОЙ КАПУСТЫ.

ЖЕНЯ.

Судя по всему, вчера я был не на высоте. А вот девушка «была в порядке» – тон записки недвусмысленно свидетельствовал об этом.

Это помогло мне окончательно прийти в себя – значит, вчера я и добрался нормально, и все-таки Женю сумел полечить…

В дверь тем временем по-прежнему требовательно звонили.

Я посмотрел на настенные часы – было 10 часов утра «с копейками». Зайдя в Женину ванную, я ополоснул лицо, затем у себя в комнате накинул халат и спустился вниз.

Звонить перестали, когда я завернул на кухню, во входных дверях вовсю скрежетали ключи в замочных скважинах, но мне было не до того – дрожащей рукой я схватил стакан, наполненный желтоватого цвета жидкостью и несколькими крупными глотками выпил содержимое.

Не поверите, но в голове начало проясняться прямо сразу.

Услышав звук открываемой входной двери, я встал и вышел в прихожую. Впрочем, вышел – громко сказано, я лишь успел ступить за дверь кухни, как чья-то твердая рука выдернула меня из дверного проема и мощный удар в скулу заставил отлететь к платяному шкафу и там улечься возле него на полу.

Не надо было ему это делать.

Тогда, в конце восьмидесятых, на полугодовых высших курсах Академии МВД СССР, нас прекрасно обучали. В частности, занятия по физподготовке проводились ежедневно, кроме воскресений, и обучали нас не через «козла» прыгать или в волейбол играть…

Навыки по боевым искусствам нам буквально вколотили в нутро, и уж что-что – а постоять за себя мы могли в любой ситуации.

Поэтому я не торопился вставать. Сквозь полуприкрытые глаза я изучал ситуацию.

Он стоял чуть впереди своих охранников – одетый с иголочки, с прической, словно бы только что от парикмахера, а блеск его туфель резал мне глаза. Кудрявцев Юрий Борисович…

Два охранника стояли по бокам, чуть позади него. А третий наклонился и, ухватив за грудки левой рукой, рывком поднял меня на ноги. И все трое мало походили на «быков», которыми изображают секьюрити олигархов в наших телесериалах – это были поджарые сорокалетние мужики, то есть – настоящие профи.

Вот только о моих возможностях они не знали, а просто видели перед собой сорокалетнего худощавого мужчину с помятым лицом алкаша, взъерошенного и что уж там таить – жалкого на вид.

Тем временем я уже стоял на ногах, удерживаемый могучей дланью.

– Руки убери! – спокойным тоном сказал я.

И в момент замаха противника кулаком правой руки, я резко ударил согнутой в колени левой ногой в его промежность, ступил левой же чуть в сторону, ухватил наклоненную ко мне круглую голову за уши обеими руками и сильно ударил лицом о колено своей рванувшейся вверх согнутой теперь уже правой ноги.

Охрана директора АО РЭС все же была самого высокого класса. Двое не произнесли ни слова, но в момент, когда я, швырнув своего противника спиной на пол, оттолкнулся ногами и взвился в воздух, я успел заметить, что один из охранников уже прикрывал Юрия Борисыча Кудрявцева собой, а второй держал в руке пистолет, направленный в мою сторону.

И мне пришлось отказаться от намерения добить третьего телохранителя способом приземления на его грудную клетку с резким выпрямлением согнутых в коленях ног в момент касания лежащего тела. Прием эффективный, поскольку позволял просто-напросто проломить противнику грудную клетку, но в моей ситуации – глупый. Искалечив противника, я помог бы решить Кудрявцеву все проблемы, так как моментально оказался бы в милицейском заведении с последующей изоляцией от общества на долгие годы.

Так что я приземлился на паркет, поднял вверх руки и стал тихонько пятиться в сторону. Впрочем, Кудрявцев одним движением руки восстановил первоначальную диспозицию – секунда – и оба оставшихся невредимыми охранника вновь стояли по обеим сторонам Юрия Борисовича, и лица их были непроницаемыми.

– Вставайте, Николай! – сказал, обращаясь к поверженному мной «Голиафу», Кудрявцев. – Ты кто такой? – Это уже мне. – Документы есть?

Я потщательнее затянул халат поясом, открыл дверцу шкафа и достал из кармана висящей не плечиках куртки свой загранпаспорт.

Кудрявцев слегка качнул головой, и стоящий слева телохранитель (это он только что прикрывал собой охраняемую персону) шагнул ко мне, взял паспорт и передал хозяину.

Кудрявцев брезгливо листал мою темно-вишневого цвета книжицу. А я рассматривал его.

В жизни он не показался мне симпатичнее, чем выглядел с экранов телевизора. Волосы с проседью, крупноватый нос (наверное, это у Кудрявцевых фамильная черта лица), мешки под глазами… Кожа лица – пористая, нездорового оттенка, «Наверное, больные почки», – мелькнуло у меня в голове.

Подозреваю, что я сегодня выглядел примерно так же… Но вряд ли Кудрявцев мог позволить себе пить водку в таких количествах…

– Ладно, пошли поговорим… – сказал Юрий Борисович, рассматривая мое пенсионное удостоверение, которое было вложено в паспорт.

Он вошел в дверь кухни, я, достав из кармана куртки некую бумажку, сунул ее в карман халата и пошел следом. Охранники остались в прихожей и занялись делом – поднимали с пола Колю и приводили его в чувство.

Некоторое время мы сидели за кухонным столом напротив и молчали, изучая взглядами друг друга.

– Может быть, чайку? – на правах хозяина предложил я.

Я чувствовал себя великолепно – благодаря заботам Жени голова моя была ясной – ни следа похмелья… «Обязательно куплю Евгении сегодня самую большую шоколадку, – подумал я. – Если, конечно, встреча эта закончится ко взаимному удовлетворению сторон»…

– Ты, конечно, не прост, – сказал Кудрявцев. Говорил он ровным спокойным голосом, но угадывалась в нем клокотавшая внутри Юрия Борисыча ярость и переполнявшая его неприязнь ко мне. – Ладно, – он положил мои документы перед собой. – Чего ты хочешь?

И я взорвался. Но говорил тоже ровным голосом, спокойным и размеренным:

– Это не я хочу! Вот решаю уже два дня, уехать или принять предложение твоей сестрицы, и остаться. Теперь – точно останусь!

Он поставил локти на столешницу, уперся подбородком в ладони рук и принялся разглядывать меня, изучая, словно насекомое под микроскопом.

– Я тебя когда-нибудь все равно убью, – сказал, подумав, он.

– Я тебя тоже ненавижу. Но – классовой ненавистью, как ненавидят тебя миллионы.

– А кстати, – продолжил я, – тебя трупы, что на шее висят, к земле не гнут? Не тяжело жить?

Я сумел-таки его огорошить. Но все же, нужно отдать ему должное, это был сильный человек.

– О чем это ты? – спросил он, закуривая.

– О Ванином папе, роль которого приходится выполнять мне. О Володе – студенте, который тоже исчез недавно.

Он усмехнулся.

– Нет, я все-таки когда-нибудь убью тебя.