Обида маленькой Э - Ольга Гурьян

Как только служитель это услышал, он перестал бить в гонг и позвал стражников. Они схватили старуху, а по ней нашли и ее сына и мой узел у него. А как ты думаешь, чем это кончилось? — спросила тетушка Мей.

— Чем же это кончилось?

— Ничем не кончилось. Этот парень, оказывается, служил конюхом у приказчика сборщика податей. Судья его сейчас же отпустил, и белье мое и туфли — все у него осталось. И мне же еще шею накостыляли, чтобы другой раз зря не беспокоила судью.

Глава двенадцатая

КАК СЮЙ САНЬ ЗАПЕРЛИ НА ЗАМОК

Не дожидаясь врача, тетушка Мей куда-то сбегала и вскоре вернулась с курицей, пакетиком темного сахара и несколькими яйцами. Тотчас принялась она готовить обед, a Cюй Сань, услышав соблазнительный запах куриного супа, порозовела и приподнялась на своей циновке. Она с удовольствием съела полную мисочку и попросила еще, но доесть уже не смогла и опять уснула.

Когда она проснулась, тетушка Мей всю ее обтерла смоченным в горячей воде полотенцем и дала ей полную миску очаровательного блюда, которое называется «зелено-белый нефрит» — смесь протертого куриного мяса со шпинатом. Сюй Сань опять поела и снова заснула. На ночь тетушка Мей угостила ее чашечкой «укрепляющего сердце отвара» — густым сахарным сиропом. На дне чашечки лежала маленькая сушеная креветка. Ее есть не полагалось — она была тут для запаха.

На второй день врач опять не пришел, а Сюй Сань ела и засыпала, просыпалась и ела. От непривычно вкусной и обильной еды и она и Маленькая Э поправлялись прямо на глазах. Тетушка Мей убегала, прибегала, хлопотала у печки и рассказывала всякие смешные истории. На ночь она снова обтерла Сюй Сань и расчесала ее длинные волосы, которые от дорожной пыли и пота сбились и свалялись, будто войлок. Делала она это так ловко, что ни одного волоска не выдрала и при этом все время хвалила Сюй Сань.

— Ай-я — это волосы! Словно черная туча! Нежные, тонкие, будто южный шелк.

На третье утро тетушка Мей подала Сюй Сань чашку пустого кипятку, села, пригорюнилась и проговорила:

— Уж не знаю, чем мне сегодня кормить тебя, моя красавица. Все, что в доме было, я продала, чтобы поставить тебя на ноги. И шелковый халат, который мне еще от свекрови остался, и одеяла, и даже мою любимую чашку с узором лотоса на дне. Осталась я ни с чем, как арбузная корка, из которой мякоть выели и семечки пощелкали. Как нам дальше быть, уж и не знаю. Нет ли у тебя немного денег?

— Есть, — сказала Сюй Сань, но, сколько ни рылась в своем халате, ничего не нашла.

— Наверно, обворовали тебя какие-то бездельники, пока ты лежала на дороге, — сочувственно вздыхая, промолвила тетушка Мей.

Маленькая Э очень хорошо помнила, что тетушка Мей сама вытащила эти деньги из-за пазухи Сюй Сань, но не посмела ничего сказать.

— Не огорчайтесь, тетушка! — воскликнула Сюй Сань. — У меня еще есть. Где узел с моими одеялами?

— Я же тебе сказала, что я твои одеяла продала. Откуда бы мне иначе достать курицу, которую ела ты и твоя дочка, а я даже косточку не решилась обсосать, всё тебе берегла.

— Ах, тетушка, что вы сделали? Ведь в одеяле были зашиты все мои деньги!

Тут тетушка Мей позеленела от злости и начала браниться:

— Деньги у нее были в одеяле! Что ж, у меня глаза есть, а зрачков нету? Что же, я разум свой в огороде посеяла, дожидаясь, что на будущий год вдвое вырастет? Не заметила бы я разве, что подкладка подпорота и стежки не те, и нитка другого цвета? Ах, негодная нищенка! Носит вас по дорогам, как пыль по ветру! Прикинулась больной и беспомощной и объела меня, одинокую старуху. Да тем, что ты проглотила в два дня, мне бы целый год прожить без печали! Все-то ты лжешь, и лицо твое обманчивое, и на языке у тебя мёд, а слюна ядовитая. Говори, чем будешь расплачиваться?

Но, так как Сюй Сань молчала, тетушке Мей надоело браниться, и она заговорила жалобным голосом:

— Если у тебя есть стыд и совесть, не посмеешь ты меня, несчастную, обмануть. — Она утерла нос рукавом и вздохнула. — Есть еще средство. Дочка у тебя хорошенькая девочка. Можно бы ее продать и тем рассчитаться.

Сюй Сань в ужасе вскрикнула, но тетушка Мей презрительно посмотрела на нее и сказала:

— Что ж тут особенного? Богатым людям нужны рабыни, а бедным деньги. Вырастет у меня тыква в огороде, а соли нет — я тыкву продам и куплю соль. Что у кого есть, тот тем и торгует. И наши предки продавали своих дочерей, а чем ты лучше их? Случается, даже сыновей продают, если нужда велика.

— Нет! — крикнула Сюй Сань. — Этому не бывать! Лучше я сама себя продам, чтобы удовлетворить твою жадность, но с Mаленькой Э не расстанусь, пока жива. А силой ее возьмешь, я утоплюсь в твоем колодце, и мой дух будет преследовать тебя по ночам.

— Вот еще что выдумала! — сказала тетушка Мей. — Ну не хочешь расставаться, никто тебя не неволит. Как хочешь! Я вас могу обеих продать. Мне же лучше. Сейчас сбегаю к сборщику податей, поговорю с его управляющим. У него большой дом, н ему нужно много служанок. Ай-я, как они живут! У последней кухонной рабыни серебро в ушах и на пальцах. Хорошо живут монголы, ты ке пожалеешь. Я сейчас пойду и договорюсь.

С этими словами она достала большой железный замок.

— К чему этот замок? — спросила Сюй Сань.

— А вот, запру двери, чтобы мои райские птички не улетели.

— Делай как знаешь, — сказала Сюй Сань. — Но куда я пойду, когда ты у меня все отняла? И не могу я уйти, не рассчитавшись с тобой. Запри меня, если хочешь, но выпусти Маленькую Э, чтобы она могла поиграть на солнышке. Что делать ребенку в пустой комнате? Плакать вместе со мной, чтобы соседи услышали?

Тетушка Мей, подумав, выпустила Маленькую Э, запретив ей уходить далеко от дома, повесила замок на дверь и ушла. А Маленькая Э села на ступеньки, печально глядя перед собой.

Вдруг она увидела, что по дороге едут три тележки с красными сундуками. Не долго думая Маленькая Э вскочила и побежала им навстречу. И действительно, это были те самые тележки, и на второй из них сидел, болтая ногами, не кто иной, как Цзинь Фу.

— Старший братец! — закричала Маленькая Э. — Остановитесь, прошу вас! Помогите нам, дорогой Цзинь Фу!

Тележки тотчас остановились. Со всех сундукон спрыгнули люди.

— Ах, добрый господии Грохочущий раскат грома! — закричала Маленькая Э. — Ах, старший братец Цзинь Фу! Нас с матушкой хотят продать в рабство!

— Мы выкрадем твою матушку! — воскликнул Цзинь Фу.

— Мы ее похитим! — крикнул Лэй Чжень-чжень, и от его голоса у осликов подогнулись ноги, а у мулов задрожали уши.

Маленькая Э указала домик тетушки Мей. Лэй Чжень-чжень уперся плечом в дверь, и створки с треском распахнулись, а замок оторвался и слетел вниз по ступенькам. Сюй Сань от страха закричала и закрыла лицо рукавом.

— Не пугайся, красавица, — пророкотал Лэй Чжень-чжень. — Я тебя уже раз избавил от беды и второй раз не поленюсь. Едем с нами. Мы довезем тебя, куда хочешь.

— Ах, добрые господа, — ответила Сюй Сань. — Благодарю вас. Но как мне уйти, когда я не рассчиталась с хозяйкой?

Тут неожиданно выступила Маленькая Э:

— Хозяйка украла у тебя из халата сто вэней, и продала наши одеяла, и вытащила деньги, зашитые в них. Разве это не плата?

— Правильно, младшая сестричка, — воскликнул Цзинь Фу. — Это достаточная плата!

— Это достаточная плата! — рявкнул Лэй Чжень-чжень, и от его голоса покачнулся колченогий столик, с него скатилась чашка с узором лотоса на дне и, звеня, раскололась на части.

В это мгновение вернулась тетушка Мей. Увидев сломанную дверь, она с криком ворвалась в комнату и кинулась прямо на Цзинь Фу. Он ловко наподдал ее ногой, и она отлетела к Лэй Чжень-чженю, Тот подхватил ее, приподнял в воздухе и крикнул:

— Ты кормила женщину два дня, а украла все, что у нее было. Это ли недостаточная плата? Сколько денег было в одеяле?

— Не было там денег, — завизжала тетушка Мей.

— Сколько там было? — рявкнул Лэй Чжень-чжень и встряхнул тетушку Мей.

— Не кричите, мой дом обвалится! — завопила тетушка Мей и вцепилась ему в волосы.

Но он сжал ее руку так, что она тотчас выпустила полосы, и закричал в третий раз:

— Сколько там было денег?

— Немножко меньше полгуаня, — ответила она и зарыдала.

— Это достаточная плата, — сказал Лэй Чжень-чжень и выпустил тетушку, так что она с размаху села на пол.

— Вполне, — сказал Цзинь Фу и дал ей подзатыльник.

— Раз господа говорят, что это достаточная плата, я ухожу, — сказала Сюй Сань, взяла Маленькую Э за руку и вышла.

Лэй Чжень-чжень и Цзинь Фу вышли следом за ней и так в последний раз хлопнули разломанной дверью, что бумажная картинка с изображением охранителя входа, приклеенная на двери, чтобы предохранить дом от несчастий, разорвалась пополам и улетела по ветру,