Поэмы - Николай Некрасов

ГЛАВА II. ПЕСНИ

У суда стоять —Ломит ноженьки,Под венцом стоять —Голова болит,Голова болит,ВспоминаетсяПесня старая,Песня грозная.На широкий дворГости въехали,Молоду женуМуж домой привез,А роденька-тоКак набросится!Деверек ее —Расточихою,А золовушка —Щеголихою,Свекор-батюшка —Тот медведицей,А свекровушка —Людоедицей,Кто неряхою,Кто непряхою…

Все, что в песенкеТой певалося,Все со мной теперьТо и сталося!Чай, певали вы?Чай, вы знаете?..

«Начинай, кума!Нам подхватывать…»

Матрена

Спится мне, младенькой, дремлется,Клонит голову на подушечку,Свекор-батюшка по сеничкам похаживает,Сердитый по новым погуливает.

Странники (хором)

Стучит, гремит, стучит, гремит,Снохе спать не дает:Встань, встань, встань, ты – сонливая!Встань, встань, встань, ты – дремливая!Сонливая, дремливая, неурядливая!

Матрена

Спится мне, младенькой, дремлется,Клонит голову на подушечку,Свекровь-матушка по сеничкампохаживает,Сердитая по новым погуливает.

Странники (хором)

Стучит, гремит, стучит, гремит,Снохе спать не дает:Встань, встань, встань, ты – сонливая!Встань, встань, встань, ты – дремливая!Сонливая, дремливая, неурядливая!

– Семья была большущая,Сварливая… попала яС девичьей холи в ад!В работу муж отправился,Молчать, терпеть советовал:Не плюй на раскаленноеЖелезо – зашипит!Осталась я с золовками,Со свекром, со свекровушкой,Любить-голубить некому,А есть кому журить!На старшую золовушку,На Марфу богомольную,Работай, как раба;За свекором приглядывай,Сплошаешь – у кабатчикаПропажу выкупай.И встань и сядь с приметою,Не то свекровь обидится;А где их все-то знать?Приметы есть хорошие,А есть и бедокурные.Случилось так: свекровьНадула в уши свекору,Что рожь добрее родитсяИз краденых семян.Поехал ночью Тихоныч,Поймали, – полумертвогоПодкинули в сарай…

Как велено, так сделано:Ходила с гневом на сердце,А лишнего не молвилаСловечка никому.Зимой пришел Филиппушка,Привез платочек шелковыйДа прокатил на саночкахВ Екатеринин день [71],И горя словно не было!Запела, как певала яВ родительском дому.Мы были однолеточки,Не трогай нас – нам весело,Всегда у нас лады.То правда, что и мужа-тоТакого, как Филиппушка,Со свечкой поискать…

«Уж будто не колачивал?»

Замялась Тимофеевна:– Раз только, – тихим голосомПромолвила она.

«За что?» – спросили странники.

– Уж будто вы не знаете,Как ссоры деревенскиеВыходят? К муженькуСестра гостить приехала,У ней коты [72] разбилися.«Дай башмаки Оленушке,Жена!» – сказал Филипп.А я не вдруг ответила.Корчагу подымала я,Такая тяга: вымолвитьЯ слова не могла.Филипп Ильич прогневался,Пождал, пока поставилаКорчагу на шесток,Да хлоп меня в висок!«Ну, благо ты приехала,И так походишь!» – молвилаДругая, незамужняяФилиппова сестра.

Филипп подбавил женушке.«Давненько не видались мы,А знать бы – так не ехать бы!» —Сказала тут свекровь.

Еще подбавил Филюшка…И всё тут! Не годилось быЖене побои мужниныСчитать; да уж сказала я:Не скрою ничего!

«Ну, женщины! с такими-тоЗмеями подколоднымиИ мертвый плеть возьмет!»

Хозяйка не ответила.Крестьяне, ради случаю,По новой чарке выпилиИ хором песню грянулиПро шелковую плеточку.Про мужнину родню.

Мой постылый мужПодымается:За шелкову плетьПринимается.

Хор

Плетка свистнула,Кровь пробрызнула…Ах! лели! лели!Кровь пробрызнула…

Свекру-батюшкеПоклонилася:Свекор-батюшка,Отними меняОт лиха мужа,Змея лютого!Свекор-батюшкаВелит больше бить,Велит кровь пролить…

Хор

Плетка свистнула,Кровь пробрызнула…Ах! лели! лели!Кровь пробрызнула…

Свекровь-матушкеПоклонилася:Свекровь-матушка,Отними меняОт лиха мужа,Змея лютого!Свекровь-матушкаВелит больше бить,Велит кровь пролить…

Хор

Плетка свистнула,Кровь пробрызнула…Ах! лели! лели!Кровь пробрызнула…

– Филипп на БлаговещеньеУшел, а на КазанскуюЯ сына родила.Как писаный был Демушка!Краса взята у солнышка,У снегу белизна,У маку губы алые,Бровь черная у соболя,У соболя сибирского,У сокола глаза!Весь гнев с души красавец мойСогнал улыбкой ангельской,Как солнышко весеннееСгоняет снег с полей…Не стала я тревожиться,Что ни велят – работаю,Как ни бранят – молчу.

Да тут беда подсунулась:Абрам Гордеич Ситников,Господский управляющий,Стал крепко докучать:«Ты писаная кралечка,Ты наливная ягодка…»– Отстань, бесстыдник! ягодка,Да бору не того! —Укланяла золовушку,Сама нейду на барщину,Так в избу прикатит!В сарае, в риге спрячуся —Свекровь оттуда вытащит:«Эй, не шути с огнем!»– Гони его, родимая,По шее! – «А не хочешь тыСолдаткой быть?» Я к дедушке:«Что делать? Научи!»

Из всей семейки мужнинойОдин Савелий, дедушка,Родитель свекра-батюшки,Жалел меня… РассказыватьПро деда, молодцы?

«Вали всю подноготную!Накинем по два снопика», —Сказали мужики.

– Ну то-то! речь особая.Грех промолчать про дедушку.Счастливец тоже был…

ГЛАВА III. САВЕЛИЙ, БОГАТЫРЬ СВЯТОРУССКИЙ

С большущей сивой гривою,Чай, двадцать лет не стриженной,С большущей бородой,Дед на медведя смахивал,Особенно как из лесу,Согнувшись, выходил.Дугой спина у дедушки.Сначала все боялась я,Как в низенькую горенкуВходил он: ну распрямится?Пробьет дыру медведицеВ светелке головой!Да распрямиться дедушкаНе мог: ему уж стукнуло,По сказкам, сто годов,Дед жил в особой горнице,Семейки недолюбливал,В свой угол не пускал;А та сердилась, лаялась,Его «клейменым, каторжным»Честил родной сынок.Савелий не рассердится.Уйдет в свою светелочку,Читает святцы, крестится,Да вдруг и скажет весело:«Клейменый, да не раб!..»А крепко досадят ему —Подшутит: «Поглядите-тко,К нам сваты!» НезамужняяЗоловушка – к окну:Ан вместо сватов – нищие!Из оловянной пуговкиДед вылепил двугривенный,Подбросил на полу —Попался свекор-батюшка!Не пьяный из питейного —Побитый приплелся!Сидят, молчат за ужином:У свекра бровь рассечена,У деда, словно радуга,Усмешка на лице.

С весны до поздней осениДед брал грибы да ягоды,Силочки становилНа глухарей, на рябчиков.А зиму разговаривалНа печке сам с собой.Имел слова любимые,И выпускал их дедушкаПо слову через час.…………………………………«Погибшие… пропащие…»…………………………………«Эх вы, Аники-воины! [73]Со стариками, с бабамиВам только воевать!»…………………………………«Недотерпеть – пропасть,Перетерпеть – пропасть!..»…………………………………«Эх, доля святорусскогоБогатыря сермяжного! [74]Всю жизнь его дерут,Раздумается временемО смерти – муки адскиеВ ту-светной жизни ждут».…………………………………«Надумалась Корёжина [75],Наддай! наддай! наддай!..»…………………………………И много! да забыла я…Как свекор развоюется,Бежала я к нему.Запремся. Я работаю,А Дема, словно яблочкоВ вершине старой яблони,У деда на плечеСидит румяный, свеженький…Вот раз и говорю:«За что тебя, Савельюшка,Зовут клейменым, каторжным?»

– Я каторжником был. —«Ты, дедушка?»

– Я, внученька!Я в землю немца ФогеляХристьяна ХристианычаЖивого закопал…

«И полно! шутишь, дедушка!»

– Нет, не шучу. Послушай-ка! —И все мне рассказал.

– Во времена досюльныеМы были тоже барские,Да только ни помещиков,Ни немцев-управителейНе знали мы тогда.Не правили мы барщины,Оброков не платили мы,А так, когда рассудится,В три года раз пошлем.

«Да как же так, Савельюшка?»

– А были благодатныеТакие времена.Недаром есть пословица,Что нашей-то сторонушкиТри года черт искал.Кругом леса дремучие,Кругом болота топкие.Ни конному проехать к нам,Ни пешему пройти!Помещик наш ШалашниковЧерез тропы звериныеС полком своим – военный был —К нам доступиться пробовал,Да лыжи повернул!К нам земская полицияНе попадала по́ году, —Вот были времена!А ныне – барин под боком,Дорога скатерть-скатертью…Тьфу! прах ее возьми!..Нас только и тревожилиМедведи… да с медведямиСправлялись мы легко.С ножищем да с рогатинойЯ сам страшней сохатого,По заповедным тропочкамИду: «Мой лес!» – кричу.Раз только испугался я,Как наступил на соннуюМедведицу в лесу.И то бежать не бросился,А так всадил рогатину,Что словно как на вертелеЦыпленок – завертеласяИ часу не жила!Спина в то время хрустнула,Побаливала изредка,Покуда молод был,А к старости согнулася.Не правда ли, Матренушка,На очеп [76] я похож? —

«Ты начал, так досказывай!Ну, жили – не тужили вы,Что ж дальше, голова?»

– По времени ШалашниковУдумал штуку новую,Приходит к нам приказ:«Явиться!» Не явились мы,Притихли, не шелохнемсяВ болотине своей.Была засу́ха сильная,Наехала полиция,

Мы дань ей – медом, рыбою!Наехала опять,Грозит с конвоем выправить,Мы – шкурами звериными!А в третий – мы ничем!Обули лапти старые,Надели шапки рваные,Худые армяки —И тронулась Корёжина!..Пришли… (В губернском городеСтоял с полком Шалашников.)«Оброк!» – Оброку нет!Хлеба не уродилися,Снеточки не ловилися… —«Оброк!» – Оброку нет! —Не стал и разговаривать:«Эй, перемена первая!» —И начал нас пороть.Туга мошна корёжская!Да стоек и Шалашников:Уж языки мешалися,Мозги уж потрясалисяВ головушках – дерет!Укрепа богатырская,Не розги!.. Делать нечего!Кричим: постой, дай срок!Онучи распороли мыИ барину «лобанчиков» [77]Полшапки поднесли.Утих боец Шалашников!Такого-то горчайшегоПоднес нам травнику,Сам выпил с нами, чокнулсяС Корёгой покоренною:«Ну, благо вы сдались!А то – вот Бог! – решился яСодрать с вас шкуру начисто…На барабан напялил быИ подарил полку!Ха-ха! ха-ха! ха-ха! ха-ха!(Хохочет – рад придумочке.)Вот был бы барабан!»

Идем домой понурые…Два старика кряжистыеСмеются… Ай, кряжи!Бумажки сторублевыеДомой под подоплекоюНетронуты несут!Как уперлись: мы нищие —Так тем и отбоярились!Подумал я тогда:«Ну, ладно ж! черти сивые,Вперед не доведется вамСмеяться надо мной!»И прочим стало совестно,На церковь побожилися:«Вперед не посрамимся мы,Под розгами умрем!»

Понравились помещикуКорёжские лобанчики,Что год – зовет… дерет…

Отменно драл Шалашников,А не ахти великиеДоходы получал:Сдавались люди слабые,А сильные за вотчинуСтояли хорошо.Я тоже перетерпливал,Помалчивал, подумывал:«Как ни дери, собачий сын,А всей души не вышибешь,Оставишь что-нибудь!Как примет дань Шалашников,Уйдем – и за заставоюПоделим барыши:«Что денег-то осталося!Дурак же ты, Шалашников!»И тешилась над бариномКорёга в свой черед!Вот были люди гордые!А нынче дай затрещину —Исправнику, помещикуТащат последний грош!

Зато купцами жили мы…

Подходит лето красное,Ждем грамоты… Пришла…А в ней уведомление,Что господин ШалашниковПод Варною [78] убит.Жалеть не пожалели мы,А пала дума на сердце:«Приходит благоденствиюКрестьянскому конец!»И точно: небывалоеНаследник средство выдумал:К нам немца подослал.Через леса дремучие,Через болота топкиеПешком пришел, шельмец!Один как перст: фуражечкаДа тросточка, а в тросточкеДля уженья снаряд.И был сначала тихонький:«Платите сколько можете».– Не можем ничего! —«Я барина уведомлю».– Уведомь!.. – Тем и кончилось.Стал жить да поживать;Питался больше рыбою;Сидит на речке с удочкойДа сам себя то по носу,То по лбу – бац да бац!Смеялись мы: – Не любишь тыКорёжского комарика…Не любишь, немчура?.. —Катается по бережку,Гогочет диким голосом,Как в бане на полке…

С ребятами, с дево́чкамиСдружился, бродит по лесу…Недаром он бродил!«Коли платить не можете,Работайте!» – А в чем твояРабота? – «ОкопатьКанавками желательноБолото…» Окопали мы…«Теперь рубите лес…»– Ну, хорошо! – Рубили мы,А немчура показывал,Где надобно рубить.Глядим: выходит просека!Как просеку прочистили,К болоту поперечиныВелел по ней возить.Ну, словом: спохватились мы,Как уж дорогу сделали,Что немец нас поймал!

Поехал в город парочкой!Глядим, везет из городаКоробки, тюфяки;Откудова ни взялисяУ немца босоногогоДетишки и жена.Повел хлеб-соль с исправникомИ с прочей земской властию,Гостишек полон двор!

И тут настала каторга [79]Корёжскому крестьянину —До нитки разорил!А драл… как сам Шалашников!Да тот был прост; накинетсяСо всей воинской силою,Подумаешь: убьет!А деньги сунь, отвалится,Ни дать ни взять раздувшийсяВ собачьем ухе клещ.У немца – хватка мертвая:Пока не пустит по миру,Не отойдя сосет!

«Как вы терпели, дедушка?»

– А потому терпели мы,Что мы – богатыри.В том богатырство русское.Ты думаешь, Матренушка,Мужик – не богатырь?И жизнь его не ратная,И смерть ему не писанаВ бою – а богатырь!Цепями руки кручены,Железом ноги кованы,Спина… леса дремучиеПрошли по ней – сломалися.А грудь? Илья-пророкПо ней гремит – катаетсяНа колеснице огненной…Все терпит богатырь!

И гнется, да не ломится,Не ломится, не валится…Ужли не богатырь?«Ты шутишь шутки, дедушка! —Сказала я. – Такого-тоБогатыря могучего,Чай, мыши заедят!»

– Не знаю я, Матренушка.Покамест тягу страшнуюПоднять-то поднял он,Да в землю сам ушел по грудьС натуги! По лицу егоНе слезы – кровь течет!Не знаю, не придумаю,Что будет? Богу ведомо!А про себя скажу:Как выли вьюги зимние,Как ныли кости старые,Лежал я на печи;Полеживал, подумывал:Куда ты, сила, делася?На что ты пригодилася? —Под розгами, под палкамиПо мелочам ушла!

«А что же немец, дедушка?»

– А немец как ни властвовал,Да наши топорыЛежали – до поры!

Осьмнадцать лет терпели мы.Застроил немец фабрику,Велел колодец рыть.Вдевятером копали мы,До полдня проработали,Позавтракать хотим.Приходит немец: «Только-то?..»И начал нас по-своему,Не торопясь, пилить.Стояли мы голодные,А немец нас поругивалДа в яму землю мокруюПошвыривал ногой.Была уж яма добрая…Случилось, я легонечкоТолкнул его плечом,Потом другой толкнул его,И третий… Мы посгрудились…До ямы два шага…Мы слова не промолвили,Друг другу не глядели мыВ глаза… а всей гурьбойХристьяна ХристианычаПоталкивали бережноВсё к яме… всё на край…И немец в яму бухнулся,Кричит: «Веревку! лестницу!»Мы девятью лопатамиОтветили ему.«Наддай!» – я слово выронил, —Под слово люди русскиеРаботают дружней.«Наддай! наддай!» Так наддали,Что ямы словно не было —Сровнялася с землей!Тут мы переглянулися…

Остановился дедушка.

«Что ж дальше?»– Дальше – дрянь!Кабак… острог в Буй-городе.Там я учился грамоте,Пока решили нас.Решенье вышло: каторгаИ плети предварительно;Не выдрали – помазали,Плохое там дранье!Потом… бежал я с каторги…Поймали! не погладилиИ тут по голове.Заводские начальникиПо всей Сибири славятся —Собаку съели драть.Да нас дирал ШалашниковБольней – я не поморщилсяС заводского дранья.Тот мастер был – умел пороть!Он так мне шкуру выделал,Что носится сто лет.

А жизнь была нелегкая.Лет двадцать строгой каторги,Лет двадцать поселения.Я денег прикопил,По манифесту царскомуПопал опять на родину,Пристроил эту горенкуИ здесь давно живу.Покуда были денежки,Любили деда, холили,Теперь в глаза плюют!Эх вы, Аники-воины!Со стариками, с бабамиВам только воевать…

Тут кончил речь Савельюшка…

«Ну, что ж? – сказали странники. —Досказывай, хозяюшка,Свое житье-бытье!»

– Невесело досказывать.Одной беды Бог миловал:Холерой умер Ситников, —Другая подошла.

«Наддай!» – сказали странники(Им слово полюбилося)И выпили винца…

ГЛАВА IV. ДЕМУШКА