Старый, старый футбол - Юрий Коршак
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Третий футбольный матч 22 августа представлял для русских зрителей одно сплошное огорчение. Он доказал, что нашим еще очень далеко до игры англичан. Русские футболисты уступают английским не только в искусстве игры, но главным образом в самом отношении к спорту. Дурная погода гораздо больше влияет на игру русских футболистов. Лучших игроков нельзя было узнать. Вместо того чтобы пересилить себя и сделать все, что можно, они переставали играть. Неудача началась с того, что вовсе не явился центрфорвард Каженин. Вероятно, на это была уважительная причина, иначе такой поступок не имеет извинения. Его заменили Лапшиным, и команда вышла на поле в таком составе: голкипер Нагорский, беки Ромм и Соколов; хавбеки Хромов, Штиглиц и Уверский; форварды Филиппов, Лапшин, Никитин, Сорокин и Егоров.
Англичане поставили своих лучших беков – Бардслея и Мартина; хавбеков – Хили, Тайсон и Д. Оллей; форвардов – Рень, Берри, Чапмена, Хоора и Овена.
Голкипер Бребнер. Началась игра очень оживленно. Англичане хотели по обыкновению сразу забить мяч русским, но это им не удалось. Первая атака была успешно отбита, и игра даже переходила к английским воротам. Тогда они еще усилили нападение. Голкипер Нагорский великолепно отбивал все мячи. Отлично защищались Хромов и Уверский, который точно прилип к крайнему левому форварду англичан. Русские так хорошо держались, что первый раз им был забит мяч лишь на двадцать второй минуте. Случилось ото по вине бека Ромма, помешавшего Нагорскому отбить и последовавший вскоре второй гол. Чудеса, которые проделывал Хромов, не помешали англичанам сделать до перерыва еще третий гол. Дождь лил как из ведра, и по обоюдному соглашению игра сейчас же возобновилась. Обменялись только воротами. Вскоре после начала игры ушел с поля Уверский и его заменил Егоров. Оставшиеся четыре форварда ничего не могли сделать. Впрочем, пытался играть только Филиппов. Никитин сначала безучастно ходил по полю, затем упал, разорвал рубашку и также ушел с поля. Хотя его и вернули через некоторое время, но нам кажется, что разрыв рубашки не может заставить покинуть поле истого спортсмена. Итак, во вторую половину игры нападения с русской стороны уже не было. Защита делала что могла. Голкипер отбил множество мячей. Прекрасно защищали Хромов, Егоров – беки. Ничто уже не помогало. Англичане вбивали гол за голом, и игра окончилась полным поражением русских – 11: 0. Игра эта произвела на русских зрителей тяжелое впечатление. Не то обидно, что англичане лучше играют (это понятно – давно ли мы играем?), а досадно, что при первой неудаче у наших игроков опускаются руки или, вернее сказать, отнимаются ноги. Утешение одно – такие матчи дают хороший урок и игрокам и устроителям, составляющим команды. Может быть, и те и другие воспользуются этим уроком».
«Странники», конечно, были сильнее. Об этом говорят и другие результаты их поездки по континенту. Команду Франции они победили со счетом 10:1, Швеции – 7:0 и 5: 1, Голландии – 9:1, Германии – 9:0, Швейцарии– 6:1, Уэльса – 6:0. На этом фоне проигрыши русских выглядят не так уж и удивительно. Но сказалась и нерасторопность деятелей «футбол-лиги», полная неподготовленность команд. В Петербурге уже были отдельные сильные футболисты, но еще не было сыгранной, монолитной сборной. Отсюда и плачевные результаты. Только казначей лиги Шинц довольно потирал руки: общий сбор от матчей составил шесть тысяч рублей; половина ушла на оплату проезда и содержание гостей, половина – в кассу лиги. Футбол становился выгодным делом.
«Странники» уехали домой, оставив на память недавним соперникам маленькие значки с изображением трех львов на белом щите – эмблему британской сборной. В ответ гости подарили жетоны, но эмблемы русской команды на них не было, потому что не существовало еще и российской сборной.
«Олимпийская Цусима»
Русским в футболе не повезло, так же как во всем остальном.
«Новое время», 1912 годВ конце прошлого века, когда был создан Международный олимпийский комитет, в числе его учредителей оказалась и… Россия. Царскую империю представлял на этом спортивном форуме генерал Бутовский. А вот русские спортсмены участия в играх не принимали.
Был один момент, когда казалось, что вот-вот «олимпийский лед» тронется. Неугомонный «Кружок любителей спорта» еще в 1897 году взбудоражил спортивные круги столицы, начал кампанию за выступление России на II Играх в Париже. Москвин, Лебедев и Дюперрон организовали даже собрание представителей спортивных обществ и дружков Петербурга. Идея «КЛС» всем пришлась по вкусу, и для ее осуществления избрали оргкомитет. Предполагалось, что к 1900 году будут подготовлены команды по 9 видам спорта. Футбол в этом списке не значился.
Олимпийский фонд должны были составить средства, добровольно вносимые кружками, а также пожертвования частных лиц. Но кассы большинства кружков оказались пусты: щедрых меценатов не нашлось. Не последовало и государственных субсидий.
Дело кончилось тем, что год спустя спортсмены Петербурга провели второе олимпийское собрание и разошлись не солоно хлебавши. Не поехали русские ни на II, ни на III Игры. Только генерал Бутовский по-прежнему заседал в Международном олимпийском комитете…
Поэтому, когда в 1912 году спортивные деятели вновь собрались, чтобы обсудить вопрос об участии России в Олимпийских играх, журнал «Русский спорт» воскликнул: «Не сон ли это?» К тому времени в правительственных кругах этот вопрос уже был решен положительно. А в мае 1912 года газеты сообщили очередную новость: «До сих пор Российский олимпийский комитет существовал только в качестве безуставной организации. Теперь уставу после долгих мытарств, утвержден Советом министров». Это произошло весной, а Игры в Стокгольме начинались в июне. Времени на подготовку практически не оставалось.
Футбольный турнир на V Олимпиаде выглядел гораздо солиднее, чем все предыдущие. Заявку на участие в нем подали двенадцать стран. Среди них была и Россия.
Попробовав свои силы в товарищеских международных матчах, русские футболисты отважились потягаться с соперниками и в официальных поединках.
На квартиру Дюперрона, который по-прежнему играл большую роль в футбольных делах, являясь секретарем Российского олимпийского комитета, почта все чаще доставляла конверты со штампом ФИФА. Шла переписка об участии футбольной команды России в Олимпиаде 1912 года. У лиги не было своего постоянного помещения. Поэтому вся корреспонденция, а также протоколы матчей доставлялись прямо на дом футбольным деятелям. Нередко ее направляли и в Публичную библиотеку, где работал Дюперрон.
Предстоящая поездка широко дебатировалась и в кругах болельщиков. Всех волновал вопрос: кто будет представлять сборную – петербуржцы или москвичи?
В печати появилось послание некоего знатока футбола, пожелавшего остаться неизвестным. Основываясь на арифметике нескольких последних товарищеских матчей клубных команд двух городов, он писал: «Или москвичи совсем не поедут в Стокгольм, так как не пожелают брать на себя ответственность за то, какое место займет Россия, или если поедут, то в таком количестве игроков, на которое они имеют право как победители».
«Кто это «победители»? Мы что-то не помним побед московских сборных над петербургскими, а товарищеские встречи клубов в счет не идут», – не замедлили отозваться петербуржцы. Примерно в таком духе рассуждали и спортивные деятели.
Этот сыр-бор разгорелся неспроста. Крупные меценаты, стоявшие во главе московской и петербургской лиг, с самого начала не поладили друг с другом. Каждый стремился протащить в сборную «своих» игроков. Дело зашло так далеко, что Всероссийский футбольный союз собирался командировать в столицу Швеции сразу две команды – одну из Петербурга, другую из Москвы…
Пока судили да рядили, кого посылать, подошло время соревнований. Только тогда Олимпийский комитет, где заседали генералы и бароны, распорядился провести отборочный матч. Поспорив еще немного, где и когда играть, москвичи согласились приехать в Петербург (от Петербурга до Стокгольма было все-таки ближе). Решающий поединок состоялся 13 мая 1912 года на поле «Невского клуба».
Меценаты, сеявшие вражду и антагонизм между спортсменами двух городов, кое в чем преуспели. Дух нездорового соперничества всячески насаждался среди игроков. Не случайно в прессе даже заметка о безобидном товарищеском матче клубных команд сопровождалась заголовком «Война Петербурга с Москвой». А тут играли сборные, играли за право поездки на Олимпиаду.
Игроки сборных Москвы и Петербурга вышли на поле хмурыми, неразговорчивыми. Они только искоса поглядывали друг на друга, каждый видел в сопернике злейшего конкурента.
Среди футболистов мелькала фигура человека в нелепой на поле штатской одежде. Это был судья. Внешний вид арбитра никого не удивил: все привыкли, что определенной формы не существовало. Да и самих-то судей было мало. Частенько перед лиговыми матчами обе команды собирались до выхода на поле вместе.