Отец по договору - Алисон Нортон

— У меня нет ни горничных, ни лакеев. Раз в неделю приходит прислуга и наводит здесь порядок.

— А мне показалось…

— Я прекрасно понял, что тебе показалось. — Он смерил Линор неприязненным — или это ей лишь показалось? — взглядом. — Пойдем, я покажу тебе твою комнату.

— Хорошо.

Ведя молодую женщину по ступеням, Аллан слегка коснулся ладонью ее спины, и она вся напряглась. Эти пустынные коридоры и лестницы в вечернем полумраке да еще волнующая близость Аллана в придачу с каждой минутой делали Папуа — Новую Гвинею все более привлекательной для Линор.

Хозяин дома толкнул невысокую светлую дверь и обвел открывшуюся взгляду комнату гостеприимным жестом.

— Вот, пожалуйста. Здесь есть отдельная ванная. Надеюсь, мама оставила все необходимое. Она обычно очень заботится о гостях, пусть даже нежданных.

Линор перешагнула порог своего нового жилища — и замерла, пораженная. За сегодняшний вечер она испытывала уже второе потрясение такого рода: ее ожидания снова были обмануты. Гостевая комната поразила ее уютом не меньше, чем гостиная — своей нарочитой пустотой.

Комната была выдержана в спокойных голубовато-зеленых тонах. Зеленые занавески, самодельное покрывало на широкой кровати, уютная обивка на мебели… И мебель тоже подобрана идеально — не поражает роскошью, но создает впечатление настоящего дома. Одна из фотографий на стене изображала молодую женщину и светленького мальчика у нее на коленях. Еще одна — Аллана, уже узнаваемого не только по светлым волосам, с веслом в руке — участника Оксфордской регаты… И крупным планом портрет его матери — приятная улыбка, букет чайных роз в руках.

— Чувствуй себя как дома. Стенной шкаф пуст, так что можешь повесить туда свою одежду. Я сейчас принесу чемодан и саквояж.

Он и в самом деле через несколько минут вернулся с ее вещами, поставил их посреди комнаты.

— Если тебе понадобится больше вешалок для платьев, я принесу.

— Не нужно. У меня осталось не так уж много платьев.

— То есть, когда ты сказала, что это все твое движимое имущество…

— Я именно это имела в виду. Все в порядке.

Линор еще раз оглядела комнату, чтобы справиться с замешательством. На ночном столике возле зеркала стояла подставка для ароматических палочек и чаша с розовыми лепестками.

— У твоей мамы очень хороший вкус. Здесь действительно замечательно.

— Я передам ей, что ты похвалила гостевую комнату. Она будет польщена. — Аллан слегка улыбнулся. — Это все полностью ее заслуга. Я предложил маме оформить комнату так, чтобы ей самой было здесь по-настоящему уютно.

— Может, тебе стоило попросить ее обставить и остальные помещения?

Аллан неопределенно повел плечами. И Линор снова почувствовала себя крайне неловко. Наконец он сказал:

— Если тебе что-нибудь понадобится, то моя спальня справа по коридору. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи.

Он вышел и затворил за собою дверь. Линор устало опустилась в кресло и закрыла глаза руками. Только сейчас она поняла, что весь день сдерживалась, чтобы не заплакать. Напряжение долгого дня навалилось на нее, но Линор не позволила себе расслабиться.

Чтобы успокоиться, молодая женщина погладила свой чуть округлившийся живот, словно лаская ребенка, скрытого там, внутри.

— Спи спокойно, мой маленький. Все будет хорошо.

Однако сама Линор не была в этом уверена. Почему-то образ прекрасного светлого молодого человека, за которого она «вышла замуж» четыре месяца назад, никак не хотел изгладиться из памяти. Образ нежного, любящего Аллана, который подарил ей такой прелестный свадебный подарок — музыкальную шкатулку с двумя голубками на крышке…

Куда же подевался этот человек? Да и существовал ли он когда-нибудь? Слишком много вопросов, а кто на них ответит?

Линор сбросила туфли и только теперь поняла, как у нее устали ноги. Нужно сходить в душ. А потом — сразу спать, чтобы как следует отдохнуть. Потому что завтра не только первый день ее работы. Завтра она, Линор Монтекьют, начинает новую жизнь.

Аллан легонько постучал в дверь гостевой комнаты. Ответа не последовало.

Он постучал погромче — опять тишина. То ли Линор еще спит, то ли принимает душ и ничего не слышит из-за шума воды. Он надеялся на первое, потому что разбудить ее ни свет ни заря входило в план Аллана. Линор должна запомнить это утро.

Аллан улыбнулся, представляя себе реакцию ее, изнеженной кокетки, не привыкшей вставать раньше полудня. Ему только нужно постараться не выглядеть торжествующе.

С сегодняшнего дня он начинал кампанию «укрощение строптивой». Линор унизила его, отвергнув предложение руки и сердца. Значит, нужно сделать так, чтобы она сама умоляла Аллана жениться на ней.

Он собирался показать бывшей богатой наследнице, что работа — это не пикник на лужайке. Рано вставать, поздно ложиться, работать десять часов в сутки не самый лучший образ жизни для женщины вроде нее. А в свободное от работы время он собирался возить ее по жилищным агентствам и заниматься не менее утомительным делом — поисками квартиры. У нее не должно оставаться времени ни на что. А в те немногие минутки, которые останутся незанятыми, рядом окажется он, Аллан, — единственный, кто поддержит, защитит и утешит.

Если все пойдет как надо, уже через неделю он добьется своего. Аллан усмехнулся и снова постучал в дверь.

Тишина. Он повернул ручку двери и вошел. Хорошо, что Линор не заперлась на ключ перед сном. Это добрый знак. Может быть, дела пойдут еще быстрее, чем он предполагает.

— Линор?

Он позвал совсем тихо. И неудивительно, что молодая женщина не проснулась. Аллан шагнул к постели и склонился над спящей.

Линор лежала, свернувшись клубочком. Легкое одеяло сбилось, открывая длинные ноги, прижатые к животу. Хорошая поза: Аллан вспомнил, что в книге о беременности рекомендовали будущим матерям спать именно так, в позе зародыша. Нужно будет подарить Линор одну из специальных подушек, с которыми спать еще удобнее.

Ночная рубашка из бежевого шелка задралась, открывая бедро до самого края кружевных трусиков. Наверное, не стоило стоять и разглядывать спящую, но Аллан ничего не мог с собой поделать. Линор выглядела сейчас удивительно красивой и беззащитной и дышала ровно, как ребенок, положив ладонь под щеку… Ужасно жалко было ее будить.

Взгляд Аллана скользнул чуть выше, на легкую выпуклость ее живота под бежевым шелком. Где-то там, за прекрасными изгибами женского тела, скрывался ребенок. Его ребенок.

Ему безумно захотелось прикоснуться к ее животу. Проверить — вдруг он ощутит легкое движение? Вдруг сможет почувствовать ребенка? Аллан знал из книг, что для этого еще рановато, но желание не покидало его. Он не сдержался и легко положил ладонь поверх тонкого шелка сорочки, сразу почувствовав теплоту скрытой тканью кожи.