Его невинная заложница (СИ) - Лавли Рос

Я не знаю, кто такой этот Бурый, но судя по всему, его порядков никто не хочет, потому что уверенность Ровного как-то слишком быстро испаряется.

— Я понял, — коротко говорит он.

— Дикого не трогать. Пока не трогать. Я сам с ним поговорю. За нее, — он кивает в мою сторону, — с сегодняшнего дня отвечаешь ты. Чтобы ни одного синяка на теле, ясно? Чтобы ни волосинки с ее головы не упало.

Ровный что-то хочет сказать, но Арман так смотрит на него, что тот тут же бросает эту идею и только коротко кивает.

— Я сам с ней разберусь. Никто из вас не в праве. Дитмар мой брат и мне решать.

— Как объяснить Дикому, что ее не трогать?

— Как хочешь, — бросает Арман. — Пригрози, скажи, что я запретил, но чтобы он даже дышать в ее сторону не думал. Я больше повторять не буду, я прекрасно помню для чего она здесь. Не надо мне напоминать.

— Я понял.

— Пришли кого-нибудь, чтобы перевезли меня наверх. Ее сейчас же приведи ко мне. Пусть там меня ждет. И купите то, что сказал врач. Свободен.

Ровный кивает, забирает у меня из рук листок и указывает на дверь. Не дожидаясь, пока я пойду, он разворачивается и шагает на выход. Я же бросаю последний взгляд на Армана и иду за мужчиной.

Меня приводят в роскошный номер. Здесь даже осматриваться не нужно, чтобы понять, что это Люкс. Интересно, он здесь живет или остается на ночь, когда происходят непредвиденные обстоятельства? Я не успеваю перешагнуть порог, как Ровный резко хлопает за моей спиной дверью и удаляется. Я знаю, что он зол, а еще не понимаю, почему Арман вдруг отчитал его при мне. Я не разбираюсь в их иерархии, но что-то мне подсказывает, что так быть не должно. И что все это унизительно для Ровного.

Я прохожу вглубь номера, обвожу его взглядом, замечаю на столе мобильный телефон, бумажник, деньги, на стуле аккуратно развешены брюки и рубашка. Осматриваюсь, замечаю большую плазму на стене, небольшой диван, огромную кровать и тумбочку рядом. Я не знаю, что могу здесь делать. Могу ли принять душ, сходить в туалет или касаться чего-нибудь? Насколько я знаю, трогать то, чего касаются другие мне нельзя.

Я жду Армана. Жду, когда его поднимут в номер, потому что хочу вернуться к себе и отдохнуть. Лечь, вытянуть на кровати ноги и уснуть.

Мужчину поднимают минут через двадцать. За это время у меня затекает спина и жутко болят ноги, потому что стою я предпочтительно в одном положении. Арману помогают лечь на кровать, одна из девушек, что работают в клубе, расстилает постель и укрывает мужчину, улыбаясь ему, но он, кажется, даже не замечает этого. Его взгляд направлен в мою сторону.

Когда все уходят, я начинаю нервничать сильнее. И вроде бы нет для этого причин: мужчина передо мной обессилен, полчаса назад он приказал меня защищать, но липкий страх все равно окутывает меня с ног до головы.

— Подойди, — едва слышно говорит мужчина.

Я приближаюсь к нему, делаю пару ровных шагов и буквально у кровати спотыкаюсь, падая на колени.

— Устала? — вдруг спрашивает он.

Я слабо киваю и понимаю, что на часах уже четыре утра, а я до этого успела вымыть весь клуб и пережить нападки Дикого. Да, я устала.

— Закрой двери и ложись рядом, — вдруг говорит Арман, и я поднимаю голову, не веря тому, что слышу.

Ложится рядом? С ним? В одну кровать? Это настолько шокирует меня, что я не сразу понимаю, что должна встать и закрыть дверь.

— Отмирай же, Катя, — приказывает Арман. — Бить не буду, на секс у меня нет сил. Закрой эту чертову дверь и ляг рядом.

Я делаю то, что он велит. Закрываю дверь на защелку и забираюсь к нему на кровать. Ложусь рядом и понимаю, что не могу расслабиться. Что лежу, как солдат на своей койке, боясь пошевелиться и перевернуться на бок. Наконец, я немного отбрасываю ногу в сторону и поворачиваюсь к мужчине, натыкаясь на его пристальный взгляд. Я смущаюсь и отвожу глаза, но Арман тут же перехватывает мой подбородок, внимательно смотрит на меня и говорит:

— Поцелуй меня, Катя.

Глава 16

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я почти не вижу его лица из-за шока. Он сказала “поцелуй меня”? Мне не показалось?

Но это же невозможно.

Я не понимаю, чего он хочет от меня. Я ведь грязная, я столько раз слышала это слово в свой адрес в стенах клуба, что уяснила свое положение в их среде. Я бы не удивилась, если бы он попросил отсосать ему, но поцеловать… Это слишком интимно. Это делают с нормальной девушкой, а не со шлюхой, которую имеют, чтобы показать ее место.

Я не могу поверить в то, что происходит, но вижу, что он ждет. Послушно тянусь к нему, но в последний момент пугаюсь коснуться его губ, и целую Армана в шею. Тягучий мужской запах с солоноватыми нотками забивается ноздри, я неосознанно вбираю его еще глубже и в последний момент ловлю свои руки. Черт! Я так забылась, что почти подняла их, чтобы дотронуться до его лица.

— Что это? — произносит Арман глухо.

Я робко поднимаю глаза и ловлю его взгляд, слишком глубокий и испытывающий. Я теряюсь под ним и забываю все слова на свете. Арман по-прежнему молчит и запутывает меня окончательно. Он умеет быть терпеливым? Он не хочет пугать меня? Да? Ведь сейчас этот грозный и жестокий мужчина ждет, когда я, наконец, вспомню как рождать звуки.

— Поцелуй, — шепчу и нервно сглатываю. — Ты попросил поцеловать тебя.

— Разве это делается так, Катя?

Он наклоняется ко мне, чтобы быть ближе. Но я выбрасываю руку и упираюсь ему в здоровое плечо.

— Не двигайся, тебе же больно… Ты постоянно тревожишь рану.

— Меня тревожит то, что ты игнорируешь мои приказы.

— Я не игнорирую.

— А еще ты споришь.

Он давит холодными интонациями и я ежусь, потому что Арман не умеет производить другое впечатление. Он пугает. Всегда. В любой ситуации. Он живет в мире, в котором надо внушать страх одним своим видом, и он преуспел в этом. Но я чувствую, что за этим холодом не стоит ярость. И мне становится чуть легче.

— Ты хочешь, чтобы я поцеловала тебя в губы? — я едва произношу это вслух. — Разве мне можно?

Он шипит сквозь сомкнутые губы и дергает меня на себя. Его ладонь обхватывает мою шею сзади и нажимает с такой силой, что я за мгновение оказываюсь у его лица. Наши губы почти соприкасаются, и Арман надавливает еще раз, но уже мягче.

Я чувствую его жесткие губы и перестаю дышать, замираю, не зная, что делать. Я почти лежу на нем, Арман так ловко затянул меня на себя, что я успела лишь выставить ладонь, чтобы не дотронуться до раненого плеча.

Я ощущаю жар тугого рельефного тела, мускулы выпирают и продавливают мое хрупкое тело. Я дышу его выдохами и как будто пьянею. Начинаю чувствовать все острее, позволяю себе легонько подвинуться, трусь об его сильное тело и понимаю, что под мужской рубашкой закаленная сталь. А вот губы податливые… Я смелею и первой делаю из нашего соприкосновения губ поцелуй. Несмело ласкаю его и в ту же секунду что-то задеваю в Армане. Он жадно набрасывается на мой рот, проталкивая язык между губ, и врывается в меня с рычанием.

Его язык хозяйничает в моем рту, в голове стоит гул и я могу лишь откликаться. Сквозь страх и непонимание, почему он позволяет этому происходить, я отзываюсь и плавлюсь.

А потом жадно ловлю губами воздух, когда Арман дает мне возможность. Он отрывается от меня, но продолжает смотреть на мои губы.

— Больно?

Что? О чем он? Я потерянно смотрю перед собой, не понимая его вопроса.

Арман протягивает ладонь и касается меня рядом с нижней губой. Я как будто просыпаюсь от наркоза и вспоминаю, что мое лицо разбито.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Нет, — качаю головой.

Арман щурит глаза, а в его темных зрачках открывается пропасть.

— Я не вру, Арман. Я забылась… забыла о боли.

Я смотрю прямо ему в глаза и не могу отделаться от мысли, что он тоже забылся. Забыл о правилах. За закрытой дверью, со мной наедине он может позволить себе быть другим. Да, он босс, но он не может перешагнуть через жесткие правила их круга. Свои же загрызут. На него начнут смотреть косо, а за спиной пойдут опасные пересуды. Какого черта он благосклонен к шлюхе, которая подставила его брата? Поплыл и продал память о брате ради рабочей глотки?