Волчий гон - Наталья Иртенина

– Подлечили дедушку, – убито пробормотал Граев и залпом высосал всю заварку из чашки.

– Твой дед благополучно пережил все репрессии, но после, уже в старости, исчез бесследно. Про отца ты знаешь, – закончила Ксения.

В ряду перечисленного смерть отца не была чем-то из ряда вон. Можно сказать, милосердной была. Узнав о рождении второго сына, Антона, Граев-старший на радостях хлебнул лишку и в веселии попал под скорый поезд. Перерезало ровно пополам. Не мучился родитель.

– У них у всех было это. – Ксения постучала пальцем по брови.

– Очень мило, – ушибленно отозвался Граев. – Все это тебе прошептал на ушко кусок хлеба?

– То же самое могла прошептать мне любая принадлежащая тебе вещь. Понимаешь, Антон, я не уговариваю тебя верить мне. Но тому, кто приходит к тебе, ты не можешь не верить.

Граев непроизвольно дернул головой, уставился на Ксению беззвучно скулящими глазами.

– Я ему не верю, – нацедил сдавленно. – Я в него не верю. Это мой бред. Кошмар. Я болен. Мне плохо. Зачем ты хочешь внушить мне, что он настоящий?

– Ты здоров, как бык. И он – настоящий. Он что-то хочет тебе сказать. Что-то важное. Но у него не получается. Он слишком старый.

– Кто, привидение? – поразился Граев.

– Любое творение Божие и человеческое оставляет после себя след в этом мире. Он – след давно умершего. Очень старый след. Но через него тебе посылается испытание, в котором содержится знание.

– Какое? – с мукой в лице спросил Граев.

– Может быть, о том, как избавиться вот от этого? – Снова пальцем по брови.

– От родового проклятья, – мрачно изрек Граев.

– Родовое проклятье – чепуха на постном масле. Дурное суеверие. Просто некоторые преступления против Бога и Его творения так велики, что преступник не вмещает в себя свою вину и наказание за нее. Они переходят на потомков. Твой далекий предок совершил какое-то злодейство, настолько гнусное, что расплата за него длится так долго...

– Ты не можешь мне помочь? – безнадежно взмолился Граев.

– Тебе уже помогают.

– Это пугало-то помогает? Да он двух слов связать не может! – вспылил Граев.

– Испытание не бывает легким... Да, он очень старый, – задумчиво повторила Ксения. – Вселенная – это память. Память Бога. Мудрость Бога о мире. Воплощенное Слово. – Она говорила как будто сама с собой, забыв о Граеве. – Твой преследователь – полустершаяся частица этой Памяти. Не всегда стоит к ней прислушиваться, потому что она – на пути к небытию и через нее веет дыхание смерти. Но иногда – стоит. Живая вода сказок бессильна без Мертвой воды.

Граев скривился, как от кислятины.

– Долго же это чучело идет к небытию. Сколько там ему веков натикало?

– Что-то держит его здесь. Потому и говорю тебе – разгадай его слова, постигни их смысл.

– Интересно как.

– Молись. Иди в церковь и молись о благодати разумения.

Граев встал.

– Ну, мне, пожалуй, пора. Спасибо за чай и за страшную историю... – Он порылся в кармане, вытащил деньги. – Сколько с меня?

– Сядь, – попросила Ксения, и короткое это слово насильно усадило Граева на место. Деньги стыдливо перетекли обратно в карман. – Не будь глупее, чем ты есть. Но не пытайся казаться умнее и сильнее, чем ты есть. Ты не понимаешь смысла своих несчастий. Нелепых случайностей не бывает в природе. Ты хочешь спасти своего сына? Найди смысл беды.

– Никаких шансов, – закрыв глаза рукой, тихо сказал Граев. – Ему не дают ни единого шанса.

– Шанс дают не люди.

– Бог? – поднял голову Граев. – Да твой Бог равнодушен, как сытый удав...

Ксения приложила палец к губам.

– Тсс. Бог не маньяк, который убивает людей и наслаждается их муками. Он же не виноват, что по-другому Его не слышат. Если мальчика можно спасти, это сделаешь только ты, никто больше.

– Я должен продать душу Богу в обмен на жизнь моего сына?

Ксения не ответила, отвернувшись.

Граев снова встал, нерешительно потоптался, собираясь уходить. И услышал:

– Мы вольны поступать, как нам вздумается. Но последствия наших действий нам не подвластны. Мы рассчитываем получить одно, а получаем совсем другое. Часто кажется, что между двумя событиями нет связи. Только сверху видно, что это – причина и следствие. Подумай, Граев, и реши, что тебе делать. Дарья тебя проводит.

Граев подошел к женщине и положил руку ей на плечо.

– Прости, Ксень...

– Василек поправится, пусть приходит к нам, – снова потеплев, сказала она на прощанье. – Мне радость будет.

Только когда тень отделилась от стены, Граев понял, что это не совсем тень.

Он просидел в палате, возле сына, до вечера. Сиделки и медсестры заглядывали нечасто, было тихо и сумеречно, и Граев заснул. А потом увидел эту тень, не вполне понимая, спит он еще или уже нет. Тишина стояла ватная, и тень не подавала признаков жизнедеятельности. Граев надеялся, что она сама как-нибудь исчезнет и не стал ничего предпринимать. Но все-таки выяснил, что уже не спит.

Однако тень и не думала пропадать и изводила его еще с полчаса. Граев занервничал. Подумал, что нужно бы встать и уйти. Но тогда тень останется наедине с ребенком. Граев продолжал сидеть, охраняя сына.

Тень вдруг задвигалась. Увеличилась в росте, приобрела объем и шагнула вперед. Помещение наполнилось замогильным сквозняком-выдохом:

– Гъюрг...

Граев загородил собой ребенка, но уже понимал, что это безумие. Просто он сошел с ума. Ксения пожалела его, подыграла и, скорее всего, сама верила в то, что говорила. Всегда она была чересчур впечатлительной. А ведь все просто. Так просто, что хочется удавиться.

Свои действия после того, как к нему пришло это ясное понимание, Граев запомнил очень плохо. Фрагментарно впились в память эпизоды героической битвы с призраком-кошмаром: стул, убитый о стену, столик-подставка на колесиках, укокошенный насмерть о ту же стену, собственный устрашающий вопль: «Вали отсюда, паразит!..», свалка у дверей, когда на него навалились сразу трое или четверо и пытались всадить шприц. Наверное, в конце концов им это удалось. И на десерт – призрачный шелест в голове: «Прости-и...». Надо же, чувство юмора у привидения обнаружилось.

Очнулся Граев на диванчике в холле. Протер глаза, сел, узрел, что уже утро. Над ним с мрачной физиономией стоял медбрат очень больших размеров.

– С утречком! – гулким басом возвестил медбрат. – Ну что, карету будем вызывать?

– Какую карету? – морщась от головной боли, спросил Граев.

– Очень скорую. От соседей. Тут недалеко психоневрология. Так как? Мне вообще-то тут с вами некогда. Своих больных хватает. А тут еще родственники в буйство впадают.

– Мне уже лучше, – сказал Граев рассеянно и поднялся. – Мне надо идти... Срочно надо...