Тринадцатая ночь - Алан Гордон

— Не забудьте еще гаруспицию[10], — добавил Исаак.

— Брр, хотелось бы, наоборот, забыть. Ты заставил нас созерцать бесконечное множество внутренностей. Говорю вам, друг Октавий, наш тощий рыцарь готов следовать за любой «мантией», какая только взбредет в его сумасбродную голову.

— Но алхимию не назовешь сумасбродством, — возразил я. — Это настоящая наука.

— Натурально! — вскричал сэр Эндрю. — Отлично сказано, чужестранец.

— Да ладно, хватит об этом, — громогласно заявил сэр Тоби. — Брат Октавий, я предоставляю вам, как заезжему гостю, право следующего тоста.

— Вы так любезны, — сказал я, поднимая кружку и быстро соображая, что сказать. — За наше новое содружество, за ваше радушное гостеприимство, за наш одухотворенный праздник и, наконец, в память о вашем покойном герцоге.

Они уставились на меня, пока я осушал кружку вина. Отвисшая челюсть сэра Эндрю в сочетании с блеклым цветом лица окончательно сделала его похожим на рыбу. Исаак откинулся на спинку стула, поднеся свою кружку ко рту, и задумчиво наблюдал за мной, прикрыв глаза. Сэр Тоби опустил взгляд.

— Что ж, сударь, — сказал он, впервые со времени своего появления понизив голос. — То были добрые слова. Герцог был моим другом и свойственником. Мы вместе выпивали, странствовали, сражались бок о бок в Святой земле против армии Саладина. Я пью за его светлую память.

И он залпом осушил свою кружку.

— Вы знали покойного герцога? — поинтересовался Исаак.

— Я не сказал бы, что знал его, — ответил я. — Но много лет назад мне довелось однажды встретиться с ним. Я заехал в ваши края, и он был так добр, что пригласил меня отужинать с ним. Он попросил меня рассказать о моей жизни, что является признаком обходительного хозяина. При ближайшем знакомстве я счел его знающим и великодушным человеком.

— А как вы оценили герцогиню?

— Насколько я помню, тогда он еще не обзавелся супругой, хотя был какой-то разговор о графине, жившей в этом городе. Неужели они в итоге поженились?

— Вы хотите сказать, что не знаете эту историю? — воскликнул сэр Тоби. — Ну так я расскажу вам ее. Она меня близко затронула.

И он угостил меня своеобразной версией давних событий, надругавшись над моими воспоминаниями о сыгранной им роли.

— Потрясающе, — сказал я, когда он закончил. — Весь город обязан вам, сэр Тоби, своим счастьем.

Исаак и сэр Эндрю помалкивали, тараща глаза.

— Но остался ли у него наследник?

— Остался, — ответил Исаак. — Юный герцог Марк унаследовал титул и владения своего родителя. Чудесный мальчик. Когда-нибудь он станет прекрасным правителем.

— Сколько же ему лет?

— Одиннадцать.

— Ему уже назначили регента?

— Пока нет, — отрывисто бросил сэр Тоби.

Я догадался, что он потерпел фиаско, предложив себя на эту роль.

— К сожалению, кончина герцога стала огромной потерей для города, — пояснил Исаак. — По традиции регентшей могла бы стать герцогиня, но она чужеземка и не пользуется доверием состоятельных семей нашего города, за исключением графини Оливии. И управляющий герцога, Клавдий, тоже недавно поселился в наших краях.

— Хотелось бы мне познакомиться с ним, — вставил я. — Может быть, он присоединится к вам сегодня вечером?

— Ха! — фыркнул сэр Тоби. — Этот парень не подвержен человеческим слабостям. Я ни разу не видел, чтобы он хоть что-то ел или пил. Он исчезает в своей конторе и выходит оттуда лишь на следующее утро. Если бы у него не было отличной деловой хватки, то я бы подумал, что он настоящий анахорет.

— Вы недалеки от истины, сэр Тоби, — заметил Исаак. — Он глубоко религиозный человек и проводит много времени в уединении и молитвах. Хотя я исповедую иную веру, но уважаю его как сведущего и благочестивого человека. Если желаете, я попробую устроить вашу встречу с ним. Не сегодня, конечно. Как раз сейчас он молится в часовне.

— А что насчет завтрашнего дня? Могу я зайти к вам в контору?

— Пожалуйста, пожалуйста. Она находится в дальнем конце рыночной площади. Если Клавдия там еще не будет, мы обсудим ваши дела до его прихода. Наверное, удобнее всего это сделать после вашей мессы. Днем вас устроит? Так и договоримся. Господа, теперь мой черед произнести тост. — Он поднял свою кружку. — За мир и процветание, ибо одного не бывает без другого. За долгую жизнь и славную смерть. За герцога, ушедшего в мир иной, и за ныне здравствующего юного герцога. Пусть он станет таким же мудрым правителем, как его отец!

Мы снова выпили, и сэр Тоби не преминул опять наполнить наши кружки, пролив на стол немного вина и неловко попытавшись вытереть лужицу рукавом.

— Моя очередь, — сказал он и высоко поднял свою кружку. — За женщин! — воскликнул он. — За будущего мужа Агаты, кем бы он ни был, и за ту очаровательную милашку, которая все еще делит со мной супружеское ложе по причинам, известным лишь ей одной. За мою Марию!

— За Марию, — поддержал сэр Эндрю. — А сейчас настал мой черед. — Он поднял свой кубок и озадаченно произнес: — Господи, вы уже сказали все хорошие тосты. За Церковь, за Папу и за всеобщее здоровье!

Мы прикончили кувшин, и славная троица собралась на выход. Пока еврей расплачивался с Александром, я похлопал сэра Эндрю по плечу. Он вопросительно глянул на меня.

— Я хотел бы посетить вашу лабораторию, — тихо сказал я. — В студенческую пору я тоже приобщился к тривиуму и квадриуму и даже пошел немного дальше по медицинской и богословской части.

— Замечательно! — пылко воскликнул он. — Я уже так давно не общался со сведущими и умными собеседниками. Если вы никуда не спешите, то заходите в конце недели.

— Да, я располагаю временем.

— Только приходите после полудня. По утрам я отправляюсь на поиски камня.

Я дал ему обещание, и троица наконец удалилась. Проводив их, Александр начал убирать со стола, а я продолжал спокойно сидеть, допивая вино.

— А что приключилось с покойным герцогом? — небрежно спросил я.

Хозяин печально покачал головой:

— Упал с берегового утеса, что возвышается над городом. Вы увидите его, если прогуляетесь в сторону моря.

— Случайно или решил свести счеты с жизнью?

Он огорченно вздохнул.

— Грешно вам так говорить, сударь, и я надеюсь, вы не станете повторять это в городе. Вне всяких сомнений, то был несчастный случай. У нас тут видел один, как это случилось.

— Правда? Как интересно. И кто же он?

— Старина Гектор. Он живет в лачуге на берегу, за гаванью. Выпаривает соль, собирает прибитый к берегу плавник да забрасывает сети во время приливов. Таскает сюда по корзине крабов каждую неделю, поэтому я обычно посылаю к нему Агату с бутылкой горячительного, чтобы поддержать его силы. Короче говоря, именно он видел, как упал герцог, поэтому мы знаем, что это был несчастный случай.

— А чего ради герцога вообще понесло на скалы?

— О, он частенько гулял там на закате. Все смотрел на морские просторы, на корабли, а иногда на город. Обозревал, наверное, свои владения. И к чему это его привело? Сошел в могилу, как любой смертный. Но при жизни порядочным был человеком.

— Он всегда гулял там в одиночестве?

— Обычно его сопровождали либо герцогиня, либо тот управляющий. Своеобразный ежевечерний ритуал. Но в тот день он гулял один, так уж вышло. А могу я спросить, с чего у вас такой интерес к этому случаю?

Я пожал плечами.

— Меня интересуют городские новости. Я просто хотел услышать последние сплетни, да и вообще… весьма любопытная история. Человеку моего ремесла никогда не мешает выяснить, что происходит в городе. Может, мне стоит побеседовать с Клавдием?

— Да, в отношении дел я мог бы вам посоветовать это. Кстати, есть еще Фабиан. Он управляет владениями графини, а она — второе лицо в нашем городе, если говорить о родовитости и богатстве.

— Полезные сведения. Однако могу я рассчитывать на ваше благоразумие в одном щекотливом вопросе?

Он сел напротив меня и подался вперед.

— Зависит от того, что вы спросите. Я не содержу здесь публичный дом.

— Успокойтесь, почтенный хозяин. Я не опозорю вас. Мне только нужно, чтобы вы помогли мне найти одного человека, когда он прибудет сюда. Моего брата, в сущности. Мы договорились с ним встретиться в Орсино после Нового года, но мне удалось быстрее решить все мои дела, и я приехал немного раньше. Он примерно моего роста, но помоложе, и, когда мы в последний раз виделись, его украшала черная шевелюра и бородка. Однако с тех пор минуло уж три года, и он мог поседеть, полысеть, сбрить бороду, лишиться одной ноги, — в общем, скажем так, мог подрастерять часть своих достоинств. Возможно также, что он будет путешествовать под вымышленным именем. Но изначально его звали Генрихом.

Александр пожал плечами.

— Не слышал ни о ком подобном. К чему такая таинственность?

— Из-за наших конкурентов. Некоторым венецианским colleganza[11] ужасно не понравится, если мы преуспеем в торговле, а ставки слишком высоки, чтобы не думать об осторожности. Я чувствую, что вы человек порядочный, и рассчитываю на вас.