Финно-угры и балты в эпоху средневековья - Валентин Васильевич Седов

руководящую роль в этом строительстве играл Ливонский орден. Многие сооружения того времени, часто со следами более поздних перестроек, дошли до нашего времени и исследуются историками архитектуры (Вага В.Я., 1980). Археологическими раскопками этих памятников уточняются детали, хронология и т. п. (Selirand J., 1974а, s. 96-101).

К эпохе средневековья принадлежат также культовые памятники эстов. Это многочисленные культовые камни с выдолбленными ямками, использовавшиеся эстами-язычниками для поклонений и приношений, очевидно, с глубокой древности, и священные рощи (Tallgren A.M., 1925, s. 166–171).

Эсты как самостоятельное этноплеменное образование сформировались еще в раннем железном веке (Моора Х.А., 1956, с. 107–117). Древние кихельконды, как уже говорилось, сложились на основе древних эстских племен. Однако археологические материалы, относящиеся к раннему средневековью, не дают оснований для определения регионов эстских племен. Имеется попытка выделения древних племен на основе более ранних археологических данных (Моора Х.А., 1954б, с. 95–118; Шмидехельм М.Х., 1956, с. 172–186).

Ливы. (В.В. Седов)

Ливы проживали к югу от эстов (карта 3). Основной территорией их были земли, прилегающие к Рижскому заливу, в бассейнах Даугавы и Гауи, а также в северной части Курземского полуострова. В «Повести временных лет» ливы (либь) упоминаются и в перечне племен Восточной Европы, и среди племен, плативших дань Руси (ПВЛ, I, 1950, с. 10, 13). Во второй половине XII в. в низовьях Даугавы появились немецкие торговцы и миссионеры, а на рубеже XII и XIII вв. земля ливов стала ареной военных походов крестоносцев. На берегах Даугавы и Гауи немцам удалось создать опорные пункты для продолжения агрессии в Прибалтике. От этнонима «ливы» значительная часть Прибалтики с XIII в. получила название Ливония. Неудивительно поэтому, что в письменных источниках, в частности в «Хронике Ливонии» Генриха Латвийского, ливам уделено много внимания.

Карта 3. Памятники ливов.

а — курганы: 1 — Эйкени-Умургас; 2 — Звиедрукалнс; 3 — Звейниеки; 4 — Пурицас; 5 — Бундес; 6 — Бирини I; 7 — Бирини II; 8 — Кримулда; 9 — Турайда I; 10 — Турайда II; 11 — Сигулда; 12 — Аллажи I; 13 — Аллажи II;

б — грунтовые могильники: 14 — Лаукскола; 15 — Кабелес; 16 — Рауши; 17 — Вампениеши I (Доле); 18 — Вампениеши II; 19 — Нарини; 20 — Лиелпечи; 21 — Зарини; 22 — Балдонес Лаури; 23 — Талсы; 24 — Тукумс; 25 — Айзкраукле;

в — каменные могильники;

г — важнейшие поселения: 1 — Рига; 2 — Саласпилс; 3 — Икшкиле; 4 — Даугмале; 5 — Айзкраукле.

По словам Генриха Латышского, ливы по внешнему облику очень близки к эстам и немцы не всегда могли различать их. Однако ливский язык заметно отличается от эстонского и других прибалтийско-финских языков как словарным составом, так и старыми фонетическими особенностями (Аристе П.А., 1956, с. 15; 1958, с. 31–40).

Территория, заселенная ливами в первых веках II тысячелетия н. э., на основании анализа исторических источников, данных лингвистики и топонимики, в общих чертах была определена А. Биленштейном в книге об этнической и исторической географии территории Латвии (Bielenstein А., 1892).

Курганные могильники даугавских и гауйских ливов уже в XIX в. привлекли внимание и археологов, и любителей старины. Раскопками этих памятников занимались в 30-40-х годах прошлого столетия Ф. Крузе (Kruse Fr., 1842, s. 2, 3), К. Вольф, К. Напирскис, И. Бэр (Bähr J.К., 1850). Исследованы были десятки курганов около Кримулды, Сигулды и Айзкраукле. Раскопки насыпей ограничивались вскрытием центральных частей и извлечением могильного инвентаря.

К 70-м годам XIX в. относятся раскопки К. Сиверса, К. Гревингка и И. Розена, затронувшие курганные могильники в окрестностях Кримулды, Турайды, Аллажи и Сигулды (Приедас, Пурицас, Сакнитес, Саксукалнс, Таленс). Информация о результатах этих работ печаталась в изданиях Эстонского научного общества (Sb. GEG, 1870, s. 100; 1873, s. 100; 1874, s. 112–115, 159–160; Grewingk С., 1875, s. 46–50; Sb. Riga, 1896; RK, 573–579). Исследования эти заинтересовали немецкого антрополога Р. Вирхова, который определял памятники как ливские и вслед за К. Гревингком датировал их IX–XIII вв. (Virchow R., 1877, s. 365–369). Ливские памятники в северной Курземе изучались значительно слабее. Можно назвать лишь раскопки А. Биленштейна у Кандавы (Bielenstein А., 1884b, s. 306–310).

В 80-х годах характерные предметы из ливских могильников были изданы в Атласе финно-угорских древностей Ю.Р. Аспелина (Aspelin J.R., 1884, № 2003–2114).

Наиболее значительные исследования ливских памятников относятся к концу 80-х и 90-м годам XIX в. Курганы в бассейне Гауи (Аллажи, Кримулда, Сигулда, Турайда) стали объектами раскопок Р. Гаусманна, Г. Лоешке и Л. Шредера (Sb. GEG, 1894, s. 115; Sb. Riga, 1890, s. 74–80, 1891, s. 92, 104). В том же регионе в 90-х годах курганы ливов раскапывались А. Бухгольцем и Р. Якшем (Buchholtz А., 1900, s. 119–130; Sb. Riga, 1894, s. 100; 1895, s. 50; 1897, s. 100).

Итоги археологического изучения ливских древностей в XIX в. были подведены Р. Гаусманном во введении к каталогу археологической выставки, устроенной в 1896 г. в связи с X Археологическим съездом в Риге (Hausmann R., 1896а, s. XXXIV). В опубликованном каталоге содержатся все вещевые находки из ливских памятников, собранные к тому времени в музеях Риги и Тарту. В связи с Археологическим съездом в августе 1896 г. были произведены раскопки 25 курганов в богатом ливском могильнике Путели близ Турайды (Sb. Riga, 1896, s. 96, 102, 103, 168–171; Поездка в Трейден, 1896, с. 65–70; Hausmann R., 1909, s. 26–28).

Изучением ливских памятников в эти годы занимался также С.К. Богоявленский. Он участвовал в раскопках курганов в Путели, а также исследовал памятники ливов около Кандавы в Курземе (Богоявленский С.К., 1900, с. 92). В 1897 г. раскопки в Кабели на берегу Даугавы производил А. Бухгольц (Hausmann R., 1909, s. 26).

В начале XX в. курганные могильники ливов в окрестностях Турайды, Кримулды и Сигулды обследовались А.А. Спицыным, которому принадлежит небольшая обзорная статья об этих древностях (Спицын А.А., 1904, с. 61–64).

К первым десятилетиям XX в. относятся также исследования М. Эберта по систематизации прибалтийских древностей, в которых научному анализу подверглись и ливские