Главное – любить (СИ) - Веленская Наталия

— Ты следишь за мной?! — я резко оборачиваюсь и впечатываю в Гордеева взгляд пылающей ненавистью. Но взгляд бывшего не лучше. Любовью сейчас там и не пахнет.

— Лиз, я не сталкер, — уже более спокойным тоном отвечает Гордеев, усмирив своих внутренних демонов. — Я несколько раз искал случай подойти поговорить с глазу на глаз, но ты была занята… кем-то другим.

В его устах это звучало так обидно и мерзко, что мне захотелось пойти поскорее умыться.

— Больше не ищи со мной встречи, — холодно отзываюсь я. Никаких оправданий и объяснений! Гордеев потерял всякое право что-либо от меня требовать.

— Он тобой наиграется и бросит, вот увидишь, — усмехается Лёша. Желание смыть с себя всю грязь этого разговора усиливается во сто крат.

Я знаю, что у нас с Корсаковым всё не всерьёз. Только слышать эту неприглядную правду от Гордеева было выше моих сил. Но я собираю волю в кулак, и нацепив на себя самую обворожительно язвительную улыбку, молча оставляю Гордеева. Пускай думает, что меня это абсолютно не колышет.

— Потом ты поймёшь… — доносится мне вслед, но я уже захожу в холл и захлопываю дверь.

Надеюсь, и в своё прошлое тоже. Навсегда.

Глава 13

Весь рабочий день я ходила, как пришибленная. Мысли стремительно разбегались во все стороны, и мне никак не удавалось ни на чем сосредоточиться. Коваленко ни раз мне делала замечания, призывая быть более внимательной. Но её слова летели куда-то в пустоту, мимо меня.

Наверное, и взгляд у меня был дикий. Потому что в ответ на меня смотрели не менее странно. Даже улыбчивая хохотушка Ника и то как-то напряжённо поглядывала на меня во время обеда.

Я еле-еле дотянула до вечера, чтобы наконец-то остаться наедине со своими мыслями. Потому что от пережитого утром меня разрывало на части. Почему Лёша явился именно сейчас? Неужели это просто такая жестокая шутка судьбы — давать нам желаемое, когда это совсем уже не нужно?

Ещё полгода назад я бы кинулась к нему в объятия и всё простила, даже не раздумывая. Запрятав гордость куда подальше и забыв про все свои принципы. Ведь он признал свою ошибку, признал, что любит меня, и хотел начать всё заново… Но сейчас мне этого было не нужно. Уже не нужно.

То, что Гордеев какое-то время следил за мной, просто не укладывалось в моей голове. Значит, Лёша знает, где я теперь живу? И видел меня с Сашей? Получается, чувство ревности у Гордеева взыграло настолько сильно, что он наконец решился сделать шаг. Но поговорить со мной при Александре третьем всё-таки кишка оказалась тонка. Трус! Какой же он всё-таки трус!

Телефонный звонок заставил меня вздрогнуть. На экране моего гаджета высветился номер Корсакова. Записанный у меня по уже устоявшейся традиции как Александр третий.

— Привет, — говорит Корсаков, а я бессознательно почувствовала его улыбку. Неужели по голосу действительно можно определить, улыбается человек или нет? Не знаю, были ли исследования на этот счёт. Но я готова была дать голову на отсечение — Саша прямо в этот момент улыбался.

— Привет, Саш, — я не могу скрыть нервное напряжение в голосе. И боюсь, что Корсаков всё поймет без лишних слов.

А совесть моя была нечиста.

— Выходи гулять.

— Чего? В смысле?!

— Я во дворе. Могу покричать тебе под окном, как в детстве, — засмеялся Саша.

— Давай всё-таки не будем развлекать соседей, — усмехнулась я.

Ни о какой встрече мы не договаривались. Появление Корсакова стало для меня полной неожиданностью, но было очень даже кстати. Сейчас мне действительно нужно было вырваться из этих четырёх стен, убежать от своих тяжёлых мыслей.

Наряжаться я не стала. Как была в легинсах и короткой футболке, так и вышла, правда предварительно натянув на себя толстовку с глубоким капюшоном. Кеды, волосы собраны в пучок, отсутствие макияжа — ну просто дива! Безумный взгляд, который я поймала у себя в зеркале, дополнял картину. Но раз Саша решил неожиданно нагрянуть, то пускай лицезрит меня такой, какая я есть, без прикрас.

При встрече я не смогла его поцеловать. Вместо этого я ловко опутала Сашу своими объятиями и подставила щёку вместо губ. Это было максимально глупо, но я ничего не могла с собой поделать. Он не был моим парнем, мы ничего друг другу не должны. Но я испытывала дикое чувство вины, как будто реально изменила, ответив на поцелуй Лёши…

Ну вот спрашивается, какого чёрта?! Сам Корсаков откровенностью не блещет, те же истинные причины своего интереса ко мне очень умело маскирует под симпатию. Почему я должна распахивать перед ним душу и выкладывать всю правду-матку?

Но правда жгла изнутри, заставляя больше молчать, чем включаться в разговор.

Красные всполохи заката растекались по горизонту. Мы не спеша шли по набережной, держась за руки. Тёплый весенний ветер игриво путался в моих волосах, которые так и норовили вылезти из собранного на затылке пучка. А я больше смотрела на потемневшую Волгу, чем на Сашу. Моё взвинченное состояние он конечно заметил, но изо всех сил старался меня отвлечь.

— Может расскажешь уже, что произошло? — не выдержал Саша, останавливаясь и разворачивая меня к себе. Я внутренне вся сжимаюсь и хочу сбежать от этого обжигающего меня взгляда, так легко проникающего в каждую клеточку души.

— Ничего не произошло, — пожимаю я плечами.

— Ну я же не слепой.

— Просто плохое настроение, — говорю я вслух притянутую за уши мадагаскарского слона полуправду. — Я же говорила, со мной бывает непросто. Но… я никого не держу.

Я аккуратно освобождаюсь из объятий и продолжаю идти вперёд. Саша задумчиво двигается следом.

— Это я уже понял.

— Уже жалеешь, что ввязался в этот тест-драйв? — стараюсь поддеть его я.

— Пытаюсь подстроиться под ритм, — усмехается Корсаков, засовывая руки в карманы.

Недоумённо гляжу на него, молча требуя пояснений и Саша всё-таки продолжает:

— У нас с тобой вечно шаг вперёд, два назад. Только я думаю, что ты немного оттаиваешь и начинаешь мне доверять, как что-то происходит, и мы вновь слетаем к заводским настройкам.

Сейчас улыбка Саши выглядит какой-то печально отрешенной. Задумчивый взгляд вдаль не оставляет сомнений, что мои флюиды отвратительного настроения перекинулись и на него. Да и плевать. И почему он вообще завёл эту тему с доверием? Как говорится, чья бы корова мычала.

Мобильный в моём кармане разрывает гнетущую тишину своим оповещением. Притормаживаю и мельком просматриваю от кого пришло сообщение. Александр первый! А ему-то что нужно от меня сегодня?! Он же вообще не жаловал меня общением в последнее время.

Тяжело вздыхаю и убираю телефон в карман. Потом отвечу. Возможно, даже не сегодня.

— Первый это фамилия? — раздаётся рядом голос Саши. Поднимаю глаза и сразу же натыкаюсь на потемневший взгляд, под стать пасмурному свинцовому небу. И когда это он успел подобраться так близко?

— Кличка, — хмыкаю я в ответ. О двух других порядковых номерах я решила благоразумно умолчать. — Тебе не говорили, что нехорошо подсматривать в чужие телефоны?

— А я с детства не отличался примерным поведением, — голос Корсакова звучит низко, глухо, заставляя моё сердце пропустить очередной удар. — Лиз, мне стоит начать беспокоиться?

— Об этом? — криво усмехаюсь я, хлопая себя по карману. — Об этом точно нет.

Корсаков резко притягивает меня к себе и жёстко, как-то по-собственнически жадно начинает меня целовать, заставляя мою грудную клетку вновь отдаться рваному сердечному ритму. Зарывается рукой мне в волосы, рассыпая их плечам и еле слышно выдыхает мне в губы:

— У меня для тебя плохая новость.

— Какая?

— Я собственник. Я чёртов ревнивый собственник, — хрипло отвечает он, прожигая меня взглядом насквозь. И почему-то я чувствую, что это не просто слова. За этим стоит нечто большее. Возможно, какая-то своя, незаживающая рана.

Моя совесть вновь истошно завопила где-то глубоко внутри.

Но ведь для него это просто спор…