Шанхайский синдром - Цю Сяолун

В зависимости от целей это было хорошо – или, наоборот, плохо.

– Кроме того, тесное сотрудничество с товарищем из старшего поколения в ваших же интересах, – понизив голос, закончил секретарь парткома.

Вернувшись в общий зал, Чэнь увидел, что Юй рассматривает разложенные на столе фотографии. Чэнь присел за стол напротив своего заместителя.

– Неужели Гуань была такой важной шишкой? – спросил его Юй.

– Всекитайская отличница труда – всегда важная шишка.

– Но то было в шестидесятых-семидесятых годах; учиться у товарища Лэй Фэна [8] и так далее – помню-помню…

– Да, мы воспитаны на мифах об ударниках коммунистического труда, – сказал Чэнь. – На самом деле корни подобного подхода можно отыскать и в конфуцианстве. Только конфуцианцы называли людей, которым следует подражать, мудрецами, а в XX веке их называют передовиками производства, отличниками труда, образцовыми рабочими, крестьянами, солдатами. Я до сих пор помню все слова песни «Учиться у товарища Лэй Фэна».

– Я тоже, – кивнул Юй. – И еще одну песню помню с детства: «Будь хорошим солдатом председателя Мао». Позавчера стал напевать ее за столом, а мой сынишка совсем растерялся.

Эти песни были очень популярны во всей стране в начале шестидесятых годов. Товарищ Лэй Фэн был рядовым Народно-освободительной армии Китая; он бескорыстно и самоотверженно служил людям, помогал всем и никогда не заботился о себе. Партия прославляла таких людей, как Лэй Фэн, делала их примерами для подражания. Они давали, а не брали; не жалуясь, вносили свой вклад в общее дело. Подчинялись правилам и не создавали проблем. Однако после культурной революции и особенно после событий на площади Тяньаньмэнь летом 1989 года доверие китайцев к коммунистической пропаганде заметно пошло на убыль.

– Значит, – сказал Чэнь, – сейчас товарищ Лэй Фэн необходим нам еще больше, чем раньше.

– Почему?

– Из-за социального расслоения современного общества. В наши дни горстка выскочек купается в роскоши, которую обычные люди даже представить себе не могут, зато на госпредприятиях идут массовые увольнения. Выгнали на улицу рабочих предпенсионного возраста, появилась безработица. Многие люди едва сводят концы с концами. Тем необходимее пропаганде образ бескорыстного и самоотверженного коммуниста.

– Верно, – кивнул Юй. – У партийных бонз и их деток, золотой молодежи, есть все, и они принимают это как должное.

– Вот почему министерство пропаганды так старается найти какой-нибудь современный образец для подражания. По крайней мере, Гуань была симпатичной молодой женщиной. Существенный шаг вперед – в модной политической витрине.

– Значит, вы тоже не верите в политическую подоплеку дела?

– Хватит о политике, – поморщился Чэнь. – Вы-то сами как думаете?

– По-моему, политика здесь совершенно ни при чем.

– Да, отставим политику в сторону.

– На Гуань напали в ту ночь, когда она ехала в отпуск. В машине ее заставили раздеться, изнасиловали, а потом задушили. Поскольку в то время, если верить ее сослуживцам, у нее не было постоянного ухажера, можно предположить, что убийца не был ее знакомым. Возможно, это был таксист.

– Что вы предлагаете?

– Навести справки в таксомоторном парке. Просмотреть копии чеков, выданных в ту ночь, и проверить записи диспетчеров. И конечно, допросить таксистов с сомнительным прошлым.

Та же версия: Гуань – жертва таксиста. Следователь Юй выдвинул ее еще до того, как личность погибшей была установлена.

По крайней мере, данная версия объясняла, как труп оказался в заброшенном канале.

– Да, это имеет смысл. Проверьте также все районы, какие сочтете нужным.

– Постараюсь, – сказал Юй, – но, как я уже говорил, будет нелегко, ведь сейчас по городу ездит столько машин.

– Кроме того, займемся и обычной, рутинной работой. Я наведаюсь в общежитие, где жила Гуань, а вы побеседуете с ее сослуживцами в универмаге.

– Хорошо, – согласился Юй. – Понимаю, убийство Всекитайской отличницы труда взято под особый контроль. А что же комиссар Чжан?

– Держите его в курсе дела. Если у него есть какие-то замечания или предложения – выслушайте его. Постарайтесь держаться по возможности уважительно, – посоветовал Чэнь. – В конце концов, Чжан наш ветеран, и он по-своему влиятелен.

7

Следователь Юй проснулся рано. Едва разлепив глаза, бросил взгляд на радиочасы, стоящие на прикроватной тумбочке. Еще нет шести, а впереди его ждет трудный день. Он встал, стараясь двигаться тихо, чтобы не разбудить жену, Пэйцинь. Снизу одеяло задралось; Юй осторожно прикрыл ее голые ступни.

Как правило, Юй вставал в семь утра, бегал трусцой по улице Цзинлиньлу, читал утреннюю газету, завтракал, провожал сына Циньциня в школу и уходил на работу. Но в то утро он решил нарушить привычный распорядок. Ему необходимо подумать. Поэтому он решил побегать по улице Жэньминьлу.

Пока он трусил в привычном темпе, наслаждаясь утренней прохладой, он размышлял о деле Гуань Хунъин. Прохожих почти не было; лишь пара стариков занималась гимнастикой тайцзицюань на тротуаре, у мебельного магазина «Японское море». В углу сидел молочник, разглядывая стоящую у его ног корзинку с бутылками и что-то бормоча себе под нос – скорее всего, он просто пересчитывал бутылки.

Еще одно уголовное дело. Разумеется, он, следователь Юй, сделает все от него зависящее, чтобы раскрыть преступление. Работу свою он любил, но ему не нравилось, в каком свете все представило руководство. Политика! Везде одна только проклятая политика. Какая разница между отличницей труда и обычной женщиной, если ее голый труп лежит в морге?

Согласно предварительным сведениям, перед смертью у Гуань не было постоянного спутника жизни – мужа, жениха, любовника. Более того, видимо, у Гуань много лет вообще никого не было. Она всегда была слишком занята, ей было не до романов. Вполне возможно, что в ее случае они столкнулись с очередным убийством на сексуальной почве. Насильник, с которым жертва не была знакома, напал на нее, не зная, кто она такая, и убил, когда она собиралась в отпуск вечером десятого мая. Так как ни улик, ни свидетелей нет, им предстоит нелегкая работа. Юй помнил множество подобных дел, когда, несмотря на все их усилия, расследование заходило в тупик.

В том, что касается насильников, у следователя Юя была собственная теория. Большинство из насильников – рецидивисты; они никогда не останавливаются на одной или двух жертвах. Рано или поздно их схватят и покарают. Однако без свидетелей и прямых доказательств вины полиция мало что способна сделать. Все решает время. Что же им остается делать? Простое ожидание в случае с Гуань немыслимо, учитывая ее статус. Но что еще тут можно сделать? Юй был человеком добросовестным. Он гордился тем, что является хорошим полицейским. Он любил свою работу и прекрасно понимал, что в их силах, а что – нет. Главное – расставить приоритеты.

А политическая подоплека… Разумеется, все притянуто за уши.

Китайцам в наши дни не по душе многое из того, что творится в стране, – коррупция, безработица, инфляция, жилищная проблема, транспортные пробки и так далее. Но ничто из этого не относилось к Гуань – ни прямо, ни косвенно. Правда, Гуань была известна на всю страну – ей присвоили звание Всекитайской отличницы труда. Тем не менее ее гибель никак не влияет на социалистический строй Китая. Если бы так называемые контрреволюционеры намеревались подорвать существующий строй, они бы выбрали своей мишенью другую личность, более значимую в политическом смысле.

Юй был сыт по горло речами секретаря парткома.

И тем не менее ему нужно играть свою роль. Дело может сыграть важную роль и в его жизни. Юй Гуанмин стремился к одному: превзойти отца, Юй Шэнлиня, больше известного среди сотрудников под кличкой Старый Охотник. Несмотря на то что старик был опытным и способным полицейским, он вышел на пенсию всего лишь в чине сержанта и сейчас жил на скудную пенсию. Единственная роскошь, которую он себе позволял, – выпить время от времени хороший чай «Лунцзин».

Когда Юй вернулся, тяжело дыша и вытирая пот со лба, Пэйцинь уже накрыла ему завтрак: миску дымящегося говяжьего бульона с лапшой и зеленым луком.

– Ешь, – велела она. – Еще горячий. Я позавтракала с Циньцинем.

Запахнув полы мягкого халатика, она села напротив, положив локти на стол и опершись щеками на ладони. Пэйцинь была на несколько месяцев старше мужа. Как гласит старинная китайская пословица, «старая жена умеет заботиться о муже». Юй улыбнулся жене. Сейчас, с длинными волосами, струившимися по плечам, она выглядела совсем юной.

Лапша вкусная, в комнате прибрано, Циньцинь уже переоделся в школьную форму и положил в пластиковую коробочку завтрак – бутерброд с курицей и яблоко. Юй не понимал, как его жена успевает столько сделать за такой короткий промежуток времени.