Откровение - Елена Усачева

— Спасибо за совет, — постаралась я улыбнуться, — буду осторожней.

— Не в осторожности дело, — Олег снова склонился ко мне, — а в том, что ты еще ничего не знаешь. Настало время познакомиться с остальными. Настало время стать одной из нас.

Его слова заставили меня сжаться. Одной из них, значит, против вампиров. Узнать все, значит, узнать, как вампиров уничтожать. Противоречивые чувства потянули меня в разные стороны. С одной стороны, не мешало бы овладеть парочкой приемов против особо яростных недоброжелателей, но с другой стороны, я понимала, что чем больше Смотрители станут обращать на меня внимания, тем опасней Максу будет рядом со мной находиться. Между мной и Максом словно разверзлась пропасть — первый, кто попробует сделать шаг навстречу, обречен погибнуть.

— У нас билеты! — запаниковала я. Еще чуть- чуть, и он меня уговорит. Этот взгляд, эта улыбка — так и хочется ему помочь. Но я должна попасть домой. Должна найти объяснение происходящему кошмару. А потом… потом посмотрим, что делать.

— Хорошо, хорошо! Не торопись! — Олег снова коснулся меня. А я и забыла, что руки человека такие теплые. Неприятно теплые. — Я понимаю, не совсем удобно — ты устала, мечтаешь встретиться с друзьями. Может быть, позже? Знаешь, мы можем и сами приехать к тебе.

— Нет, нет! — воскликнула я. Наверное, слишком быстро и громко воскликнула. Но ведь там Макс, там все! Олег ничего не обнаружил, но приехать могут самые сильные Смотрители, которые во всем разберутся. И что тогда? Катастрофа! Не знаю, что могут сделать Смотрители, но раз их боятся, значит, сила у них есть.

Я смахнула набежавшую слезу и теперь сама склонилась к Олегу, заглянула ему в глаза, попыталась изобразить самую очаровательную улыбку, на какую была сейчас способна.

— Олег, зачем все это нужно? Смотрители, вампиры… — Мой собеседник удивленно дернул бровью, но глаз не отвел. — Наверное, для вас очень важно… бегать, кого-то ловить. Я подумала… Я хочу отказаться.

— От чего отказаться? — Олег смотрел на меня во все глаза, как на человека, которому предложили мороженое, а тот заявил, что мороженое не любит.

— От дара. Москва, всякая суета… Не надо, спасибо.

Мысленно я сделала шаг вперед, в ту самую пропасть, что была между нами с Максом. Пламя взметнулось у меня под ногами. Не нужно мне никакое оружие, не собираюсь я жить без любимого.

Олег хмыкнул, откинувшись на спинку.

— У тебя ничего не получится, — заговорил он медленно. — Ты то, что ты есть. Для осознания этого тебе и нужно встретиться с остальными. Далее если ты откажешься от дара, он останется с тобой, и на него будут реагировать те, с кем ты призвана бороться. Разве ты еще не почувствовала?

— Чего не почувствовала? — прошептала я.

Он все знал. Я видела это по глазам. Он отлично знал, что в моем городе есть вампиры. А еще он знал, что я играю против него. Поделился ли он собранными сведениями с остальными?

Олег моргнул.

Ответ был «да».

— Возвращайся домой, но будь осторожна.

Олег положил мне на колени книгу. Светло-зеленая обложка, вдоль корешка золотыми буквами набрано название «Приметы и суеверия дворянства пушкинской поры».

— Почитай в самолете. Забавная вещица, сейчас только купил. — Затем он ткнул пальцем в телефон. — Смотри, какое удачное сочетание — шестнадцать часов семь минут. «Семь — семь». Это хороший знак. Будь внимательна к тому, что тебя окружает, не рискуй. И ничему не удивляйся. Все говорит за то, что мы скоро встретимся.

Олег поднялся с кресла.

— Поверь, то, что ты Смотритель, судьба. От нее нельзя отказаться. В том то и прелесть. Да, судьба. Судьба! — повторил Олег и, подняв вверх ладонь в знак прощания, пошел вдоль кресел.

— Кто это? — раздался за моей спиной голос мамы.

— Подошел время спросить, — пробормотала я, пряча книгу в сумку. — Что хорошего в цифре семь?

Мама стала рассказывать о цифрах и связанных с ними приметах, об устойчивых и неустойчивых знаках, а я продолжала смотреть на удаляющуюся фигуру в светлом пальто. Что это значит? Что там за люди, знающие, казалось, обо всем? И зачем мне подаренная книга? Или под обложкой спрятано нечто другое?

Мне стало страшно. Очень страшно. Я сжала в кулаке телефон. Хм, не ехать домой… Как они себе это представляют? Что я все брошу и помчусь к ним в гости? И что страшного меня ждет дома? Или все как-то связано с маньяком, о котором говорила Галка?

Перед самой посадкой в самолет у меня вдруг ожил сотовый.

— Извини, Машенька! — Снова Олег. Разве он не все сказал? — Я специально позвонил, чтобы у тебя остался номер моего мобильного. На тот случай, если я тебе понадоблюсь. Я всегда на связи. Приезжай скорей! Я буду ждать!

Олег отключился, и я машинально посмотрела на экран. Палец дернулся, вызывая «иконку»: «Хотите удалить номер? Да — нет?» Секунду я поколебалась. Очень хотелось удалить, тем самым вычеркнув Олега вместе со всеми Смотрителями из своей жизни. Но перед глазами тут же встали Катрин с ее извечной улыбкой, постоянно недовольный Лео, и я даже услышала, как он говорит: «II у a trop de bruit ici».[5] Захлопнула телефон — сохраним. Может, и правда пригодится.

В самолете разговор с Олегом не выходил у меня из головы. Видимо, Смотрителям что-то от меня нужно, раз он ждал в аэропорту. Что-то, что могла им дать только я. А раз так, то Олег слишком легко согласился подождать. Похоже на обходной маневр, как будто в рукаве у него припрятана козырная карта. Знать бы какая… И еще книга — о снах, кладах, каких-то белых женщинах, картах, счастливых дорогах и внезапных смертях.

О цифрах в ней тоже было. «Один» означает цель, проявляется в агрессии, «два» число антитезиса с такими крайностями, как день и ночь. Странно, почему антитезис, если два — это гармония. Встречаются двое, и им хорошо. Семья появляется, когда двое живут вместе. У человека две руки, две ноги. Какая же тут противоположность? Если только симметрия. «Три» — неустойчивое число, знак треугольника, прошлое, настоящее и будущее. «Четыре» — устойчивость и прочность, квадрат, стихии, стороны света, у всех стульев четыре ножки. «Семь» — соединение устойчивости с неустойчивостью (цифр «четыре» и «три»), целостности с идеальностью («один» и «шесть»), а еще количество дней недели, нот в гамме. Цифра везения. «Один» и «шесть»… ну да, шестнадцать. Вот почему Олег сказал «семь — семь», когда времени выло шестнадцать часов семь минут… А я-то подумала, о чем он… Все сходится.

Сюда же в нумерологию затесался Пифагор со своей таблицей умножения и объединенной математической системой арабов, друидов, финикийцев и египтян. «Пифагор доказал, что все сущее может быть выражено числами… Квадрат Пифагора или психоматрица…»