Белые звёзды - Андрей Успенский

- Ужасно, ужасно это все, подпоручик...Ужасно сознавать, что выхода нет, что мы обречены в силу извечного спора бояр — чья шуба краше, да чей род старше. М-да, злой гений этого, их лидера...Ульянова кажется...все смог предусмотреть. -

- Ну, это Вы господин командующий, через край! - ухмыльнулся Рождественский, -

- Какой там — гений! Так, агент влияния, не более того. Товарищ Ульянов-Ленин горазд был только теоретические дискуссии в Швейцарских пивных, да Парижских борделях устраивать. А сплачивали, сколачивали и организовывали, со-о-о-всем другие люди! Причем, многие из них, до последнего момента не верили в благоприятный исход этой затеи и потому, хранили в личных сейфах десятки иностранных паспортов и солидные суммы денег! Они были готовы удрать!-

- Ну что же, господа, - командующий снова вытянул свой огромный платок и вытер обильный пот на лице, - Благодарю, более вас не задерживаю. Да, вот еще что! Ваш отряд, господин полковник, пока остается в Харькове и переподчиняется моей ставке. Всего доброго, господа.-офицеры разом поднялись и отдав честь, направились к двери.

- Минуточку! Николай Степанович, подайте-ка мне к завтрашнему утру наградной лист на этих господ, на Анну, четвертой степени! -

- Будет исполнено, Владимир Зенонович! - Тимановский расплылся в улыбке и коротко откозыряв покинул кабинет командующего.

Они вышли из массивных дверей ставки, некогда здания Дворянского Собрания и остановившись на ступенях подъезда разом потащили курево из карманов.

- Ну, господа! От души поздравляю вас! Уж не знаю, как принято в вашей армии, но у нас... - Тимановский назидательно поднял указательный палец, - ...у нас, нет большего греха, чем не обмытая награда !

- У нас, это мероприятие тоже является обязательным ! - рассмеялся Дмитрий

- Тогда, за мной! Аллюр три креста! Авто нас ждет! - воскликнул генерал, направляясь к ожидающей их машине. Чихнув «могучим» десятисильным мотором, автомобиль покатил по вечерним улицам, распугивая хриплым кряканьем клаксона зазевавшихся извозчиков. Ресторан «Марсель» встретил их нежным звоном хрусталя, гомоном множества голосов и шлейфами табачного дыма уплывающих в распахнутые настежь окна. Город праздновал победу, отутюженные офицерские мундиры, строгие смокинги, рискованные декольте вечерних платьев, отражались в огромных стенных зеркалах. Запотевшие графины и тонкий хрусталь сверкали разноцветными бликами на полированных боках серебрянных ведерок со льдом. Дмитрий поймал себя на мысли о не реальности происходящего действа. Откуда все это великолепие? Каким образом?! Ведь совсем недавно, красный террор и продразверстка сметали все живое с улиц и площадей. Застывшая без топлива электростанция, нехватка дров зимой, голод и разруха....И вдруг, как по мановению волшебной палочки, лавки наполняются продуктами, чернобородые греки колдуют над вскипающими в песке джезвами, распространяя на всю округу одуряющий аромат свежезаваренного кофе, рестораны, театры....Ох и странная же ты страна, Россия!

Из-за столика недалеко от эстрады, где в водовороте цветастых юбок самозабвенно бренчали цыганские семиструнки, поднялся де Роберти и замахал приглашая рукой.

- Господа! Пгошу, пгошу! Все стынет уже ! -

- Идем, идем! - крикнул ему Тимановский уклоняясь от пролетавших, как метеоры официантов. Здесь были все старшие офицеры дивизии и, к огромному удовольствию Пятака, стайка сестер милосердия, сменивших по такому случаю свои черно-белые монашеские балахоны, на вполне приличные вечерние платья.

- И так, дамы и господа! - Тимановский поднялся с хрустальной стопкой водки в руках.

- Сегодня, мы чествуем наших боевых друзей. В ознаменование их ратных подвигов, командующий представил всех троих к орденам Святой Анны, четвертой степени! С первой «клюквой» вас, друзья мои ! Ура!!! -

- Слышь, лейтенант,- Пятак наклонился к Рождественскому перекрикивая громогласное ура офицеров и аплодисменты дам,- Какая такая клюква?-

- А! Это так, на армейском жаргоне, называли орден Анны, он красного цвета и ...говорят похож на клюкву! - сообщил Рождественский не отрываясь от разделки цыпленка. Вечер уже перешел в ту стадию , когда раскрасневшиеся участники возлияний начинают говорить все сразу и число тостов не успевает за числом опрокинутых рюмок. Пятнаковский, усиленно совращавший аж целых трех сестричек сразу, неожиданно оторвался от этого важнейшего дела и пнул Дмитрия ногой под столом.

- Ты посмотри, какие люди! - прошипел Пятак кивнув головой в глубину зала. Недалеко от здоровенной бадьи с пыльной разлапистой пальмой, за составленными в ряд столами расположилась представительная компания. Исключительно мужчины, исключительно солидного вида, в строгих костюмах с золотыми часовыми цепочками свисающими из жилетных карманов. А во главе стола, в светлом летнем костюме и немыслимой расцветки жилете, с трудом сходящемся на объемистом пузе, восседал, собственной персоной, старший прапорщик Борщев!

- Я брежу! Ущипните меня! - Дмитрий застыл с недопитой рюмкой в руке.

- Просто генсек на съезде олигархов! Капитан Пятнаковский, что творится во вверенном Вам подразделении! Разболтались !!!-

- Ща я ему кайф пообломаю! - Пятак стал решительно выбираться из-за стола.-

- Ладно, оставь его, в расположении разберемся! - махнул рукой Дмитрий.

К семи часам утра, безжалостно растолкав пришедшего под утро Пятака, Дмитрий приказал построить личный состав для утренней поверки. Отсутствовали четверо солдат и старшина Борщев. Правда дневальный сообщил, что Борщев был, но где-то минут сорок назад схватив какой-то здоровый тюк спешно покинул расположение части. Борщев-то ладно, явится, а вот бойцы...Никто из присутствующих не мог сказать ничего вразумительного , только Дроздов сообщил, что видел их вчера, часов около восьми. Беляев, Тонков и Кузнецов пришли под вечер и посланявшись по казарме, долго беседовали с сержантом Дьяченко, после чего все четверо собрались и ушли. Ситуация с пропажей солдат, конечно, совершенно не радовала, но еще паскудней было то, что вместе с ними исчезли три автомата, снайперская винтовка и четыре цинка патронов. После тщательно проведенной проверки, выяснилось , что так же не хватает подствольных гранат и комплекта радиостанций «Моторолла». После обеда, прошедшего в мрачной и подавленной атмосфере, Пятак с Дмитрием вышли покурить на большой гимназический двор. Поисковые группы , прошатавшись по городу добрых шесть часов, вернулись ни с чем. И забегавший из ставки командующего, куда его откомандировали выдернув с корнем из отряда, Рождественский тоже ни чего путного сообщить не смог. Он поднапряг комендантскую роту и вновь созданное полицейское управление, но пока ни каких новостей небыло.

- Какие идеи, заместитель? - мрачно спросил Пятака Дмитрий,-

- Ох, не нравится мне это все! Ты понимаешь, они же не от того смылись, что нарядов испугались! Тут что-то другое, посерьезнее. Оружие прихватили, боеприпасы, на самоволку не тянет...-

- Думаешь к красным подались?! -

- Черт его знает, все может быть.-

 - А ну пошли с Борщевым побеседуем, его ведь люди. Да, он наконец объявился, или тоже в бегах ?!-

- Да вроде тут был, олигарх доморощенный!-

Борщев со своим складом занимал актовый зал бывшей мужской гимназии, в здании которой и разместился отряд. Войдя в коридор ведущий к актовому залу, офицеры остолбенело замерли на пороге. Весь десятиметровый коридор был просто забит народом. Тут были какие-то бородатые дядьки в картузах и полосатых брюках заправленные в мягкие сапоги, представительные мужчины в костюмах и при бабочках, невероятной ширины тетки восседавшие на стоящих у стены стульях. Народ сдержанно гудел, пускал к потолку облака папиросного дыма и лузгал семечками, сплевывая шелуху на пол.

- Ты что-нибудь понимаешь? - спросил Дмитрий удивленно хлопая глазами,-

- Ну! Борщев!!! Ща я его построю, как положено ! - заиграв желваками на скулах, Пятнаковский рванулся через толпу, как ледокол, разрезая людское море пополам. Бывший актовый зал был до предела заставлен всевозможными ящиками, мешками и коробками, сохраняя посредине лишь узкий проход к ступеням ведущим на сцену. На сцене, за небольшим, смахивающем на дамский туалетный, столиком восседал старший прапорщик Борщев. Перед ним, примостившись на самый краешек стула, сидел пузатый мужик в перепоясанной тонким ремешком поддевке и смазанных салом сапогах. Он нервно теребил в руках картуз, заискивающе заглядывая в глаза Борщева,-

- Василий Иванович, Вы уж не откажите в любезности, родной Вы наш! Подмахните подрядик то, а мы то уж расстараемся! За нами уж не пропадет!-

- Двадцать процентов...- скучным голосом сообщил Борщев,-

- Не губите, Василий Иванович! Это же в убыток получается! Родной Вы наш! Скинте пяток, Христом Богом молю! Ведь разор сплошной, деток кормить нечем! - канючил мужик.