Военно-морской шпионаж. История противостояния - Питер Хухтхаузен

Седьмого марта 1947 г. атташе сообщил имена двух человек (Владимир Руль и Григорий Кересман), предположительно, коммунистов, которые встречались со старпомом советского торгового судна «Сухона» в терминале Клермонт в городе Нью-Йорк. По информации военно-морского атташе, сестра Кересмана была в Советском Союзе майором МВД. Офицер одесского атташата сообщил имена еще трех человек, которые, предположительно, являлись советскими агентами и уже проникли в США. Этими людьми были Кокиян, Поторжинский и Барановский; первый из них работал на каком-то оборонном предприятии, второй был шпионом поважнее и вращался в театральных кругах Нью-Йорка, а третий ушел на нелегальное положение.

Многочисленные польские перебежчики открыли уникальную картину организованного Советами шпионажа, ведшегося с польских судов. Один из перебежчиков рассказал ведшим опрос сотрудникам отдела разведки при командовании ВМС США в Германии, что в польском торговом флоте все дела, связанные с радиосвязью и электроникой, контролируются организацией под названием «Морска обслуга радиова», или «МОРС», головная контора которой располагается по адресу: 5—7, улица Зигмунта Августа, Гдыня, Польша:

«Все суда обязаны иметь радиооператора-поляка; это касается даже тех судов, которые идут в Китай с командой, набранной исключительно из китайцев. В целом для этой работы подбирают только испытанных коммунистов, поскольку помимо их действительной работы радиооператором они занимаются разведывательной работой. Они имеют оборудование для передачи собранной ими разведывательной информации в разведывательные управления ВВС и ВМС Польши, а также в управление контрразведки. Дополнительно к этому от них требуют собирать за рубежом информацию о технических разработках и опыте. Эти радиооператоры высоко ценятся польскими разведывательными службами, потому что, как говорят, они выполняли важные задачи. Все ремонты радиоаппаратуры на находящихся в польских портах иностранных судах проводятся служащими «МОРС». Этим ремонтникам даны указания проверять блоки РЛС, радиостанции, эхолоты и компасы с целью обнаружения новых разработок, которые надо учитывать».

Другой польский перебежчик вспоминал о том, как на его судне, которое называлось «Гуго Коллонтай» и направлялось в Южную Америку, случилась странная подмена штатного политработника. Новичок оказался агентом и обычно пропадал на берегу все время, пока судно стояло в порту:

«Совсем неожиданно 28.08.1951 г. наш политработник собрал свои вещи и покинул судно, заявив, что в этом плавании у нас будет другой политработник. Новый человек появился незадолго до отхода. Это был мужчина среднего телосложения, ему было около 35 лет, с черными волосами и тонкими чертами лица. Звали его Микласс. Кажется, он совсем не переживал по поводу своих обязанностей политработника, и его можно было видеть то что-то пишущим, то принимающим солнечные ванны, то просто болтающимся поблизости. Когда судно заходило в Дакар, Рио-де-Жанейро, Сантос, Монтевидео, он обычно покидал судно и возвращался на него незадолго до отхода. Из Сантоса он на поезде ездил в Сан-Пауло, где находилась большая польская община. Источник (моряк) и многие другие моряки считают, что этот человек был специальным агентом. Однажды источник подслушал разговор между главным стюардом Сетовским, который был секретным сотрудником контрразведки, и кем-то еще.

Они называли Микласса майором... Приятель источника с польского судна «Ольштын» рассказывал, как команде были приданы в качестве учеников три молодых человека, но они ничего не соображали в навигации. В Греции они сошли на берег и возвратились перед самым отходом, приведя с собой какого-то мужчину, которого поместили в специальную каюту. Он не покидал каюты, пока судно не прошло Кильский капал».

Был еще случай, когда восточногерманское полувоенное подразделение, базировавшееся в Засснице и состоявшее из молодых парней, выдававших себя за рыбаков, посетило на своих траулерах южную Швецию и Данию. Они прибыли в Копенгаген 26.11.1951 г., намереваясь идти дальше к проливу Каттегат. Подозрительным обстоятельством явилось то, что они вошли в Копенгаген через очень узкий и малоиспользуемый пролив между островами Зеаланд и Амагер, а не воспользовались коммерческим проходом восточнее Амагера. Они заявили, что сбились с пути, но тут же появилось предположение, что они выбрали пустынный проход для тайной высадки людей. Траулеры были взяты под стражу полицией, и командам не разрешили выход на берег. Суда покинули Копенгаген 28 ноября.

Осенью 1951 г. советские траулеры расширили географию рыболовства и появились в необычных местах, а именно у восточного и южного побережья Исландии, вызвав подозрения относительно истинных целей их пребывания в территориальных водах Исландии, всего в нескольких милях от базы ВВС США в Кефлавике. Легкое возбуждение местного значения в связи с арестом одного траулера береговой охраной Исландии усилилось после случайного появления на сцене двух эсминцев ВМС США, которые встали на якорь с обоих бортов советского рыболовного судна. Местные сплетники прокомментировали быстроту, с которой здесь появились эсминцы; однако эсминцы не знали национальную принадлежность траулера. Пресса сообщала, что члены команды траулера были преимущественно блондинами скандинавского типа, а капитан показал себя бывалым путешественником, неплохо говорившим по-английски и наверняка раньше уже ловившим рыбу в исландских водах, поскольку он хорошо разбирался в условиях местной навигации. Проанализировав разные сообщения, офис военно-морской разведки констатировал, что траулеры действительно занимались ловлей сельди, поскольку влезли на исландские рыбные банки со своими большими сетями и нарушили территориальные воды, случайно не попав в руки исландской береговой охраны. Однако близость двух траулеров к побережью с обеих сторон полуострова Рейкьянес заставила офис военно-морской разведки предположить, что они могли также попытаться нанести на карту отмели вдоль береговой черты и сделать промеры глубин для возможной в будущем амфибийной высадки.

Одним из судов, которые были наиболее активно вовлечены в разведывательную деятельность, являлся польский лайнер «Баторий». «Плавучий шпионский центр на Балтике» — под таким заголовком шведская газета «Стокгольм тиднинген» опубликовала интервью с матросом Станиславом Крефтом, который бежал из коммунистического рая и выпрыгнул за борт «Батория», когда тот стоял в порту Копенгагена. Крефт рассказал о настоящем предназначении судна:

«Команда судна удивляется тому, что «Баторию» до сих пор разрешают заходить во многие западные порты, и что так много пассажиров из капиталистических стран продолжают пользоваться этим судном, так как на нем они чаще, чем в другом месте, оказываются под бдительным оком полиции безопасности. Одним из объяснений того, почему так много англичан добираются из Индии в Англию именно на «Баторий», может быть превосходное питание на борту этого лайнера. Но никто из пассажиров даже и не подозревает, что на борту судна есть таинственные личности, хорошо говорящие на иностранных языках и состоящие на службе в Бюро военной разведки. Для примера назову двух фотографов, которые работают на Бюро, в особенности одного из них, который в каждом порту повсюду шныряет со своим немецким фотоаппаратом «Лейка» и имеет прекрасную возможность на самом судне найти удобное место для съемки береговых укреплений, входов в порты, фьордов, топливохранилищ и т.д. Однажды ему поручили сфотографировать Хаммерфест, для выполнения этого задания была организована «неполадка в двигателе», и он имел возможность находиться на берегу».

В греческом торговом флоте было много судов и множество моряков, среди которых скрывались агенты запрещенной компартии Греции, которая у себя на родине вела кровавую гражданскую войну. Офис военно-морской разведки оказал услугу греческому министерству торгового флота, предоставив списки членов компартии Греции, работавших на судах восточноевропейских стран. Такие же списки были переданы береговой охране США для координации действий с офисом военно-морской разведки.

Представители компартии Греции и их оперативные центры были выявлены в большинстве портов Средиземного моря и Европы. Было организовано наблюдение за капитанами судов, подозреваемых в симпатиях к коммунистам; также тщательно отслеживались маршруты тех судов, среди членов команды которых были коммунисты.

«КРОТ» ВО ФРАНЦУЗСКИХ ВМС

 ВМС США не были одиноки в борьбе с явным наплывом агентов разведок коммунистов. Офис военно-морской разведки констатировал в декабре 1951 г., что проникновение коммунистов во французские ВМС представляется «малым по сравнению с другими французскими службами». В 1953 г. насчитывалось одиннадцать или чуть больше «ценных агентов КГБ», работавших во Франции. Великобритания, еще не в полной мере осознавшая масштаб советского проникновения в ее собственный аппарат безопасности, поддерживала эту точку зрения американцев: «ВМС Франции можно считать самыми безопасными, сухопутные войска менее безопасными, и ВВС, где больше всего проникновений, наименее безопасными». Помимо «интенсивного проникновения коммунистов в политическую систему Франции» и «естественной склонности болтать как черты французского характера», осуждению англичан подверглось «отсутствие у французов чувства безопасности».