Наша футбольная Russia - Игорь Рабинер

Радионов в 2003 году вспоминал:

– Помню, как огорчил меня Канчельскис, который играл у меня в молодежной сборной. Мы встретились в Манчестере, куда приехали на жеребьевку отборочного турнира Euro-96. Был матч «МЮ» – «Эвертон», нас туда пригласили, и после игры мы с ним разговаривали. Так они друг другу верили, что невозможно было эту связь разорвать! Ну что я, говорит, могу сделать, мы же уже решили! В общем-то я уважаю эту позицию. Пошли на что-то вместе – и решили идти до конца. Хотя уже понимали, что путь этот заведет не туда. Они ведь все равно остались для меня теми же мальчишками, которые выиграли молодежный чемпионат Европы. И знаю, что та команда для каждого из них осталась мечтой, в которую они хотели бы вернуться. Потому что им там было хорошо. Потому что они чувствовали, что вместе кого угодно обыграют, порвут, и для них нет непобедимых соперников. Все это осталось в них до сих пор, спросите у любого. Плакать хочется, когда вспоминаешь о той команде. И о том, что с ней потом стало…

О том, что с ней потом стало, не хочется даже вспоминать.

Сборная России, по сути дела, вылетела с чемпионата мира-94 после первых же двух матчей – к третьему, против Камеруна, шансы пройти в плей-офф у нее оставались сугубо теоретические, и даже разгром африканцев со счетом 6:1 принес болельщикам только моральное облегчение. Да и то – вряд ли…

Стартовое поражение со счетом 0:2 от будущих победителей первенства – бразильцев – было ожидаемым. Удручило только безволие россиян, вылившееся в полное отсутствие созидательной игры и шансов, хотя бы отдаленно похожих на голевые. Проигрывать-то даже Бразилии можно по-разному…

Во втором матче, против шведов, Садырин перетряхнул состав, но результат оказался схожим – 1:3. Наша сборная повела в счете после того, как Саленко реализовал пенальти. Не помогло. В дальнейшем из сборной России делали отбивную – особенно после того, как в начале второго тайма был удален Горлукович. «Пародия на Полтавскую битву с другим исходом», – так охарактеризовал ту встречу чемпион Олимпиады-88 в Сеуле Харин.

Давая интервью Сергею Микулику по итогам двух удручающих матчей, Садырин не стеснялся в формулировках:

«(В первом матче) Юран свое задание просто провалил».

«(Игру Бородюка оцениваю) как срыв тренерского задания».

«Мостовой, травмировавшийся Попов и заменивший его Карпин подачам флангов препятствовали без того усердия, которое по идее полагается брать с собой на чемпионат мира».

И так далее, и тому подобное. По этим цитатам видно: Садырин был на грани нервного срыва. А может, и за гранью.

При том, что в двух первых матчах ЧМ-94 составы нашей команды были очень разными, их объединяло одно.

Не было команды. Каждый был сам по себе.

«Письмо 14-ти» не могло не аукнуться. Точнее, не столько даже само письмо, сколько испортившиеся отношения между теми, кто не подписал письмо с самого начала, и теми, кто подписал, но затем вернулся в команду.

Полузащитник Игорь Корнеев, принадлежавший к первой категории, сейчас помогает Гусу Хиддинку тренировать сборную России. На ЧМ-94 он вышел на поле только в третьей встрече против Камеруна. Мы беседовали с ним, уже когда он стал одним из тренеров национальной команды.

– Когда на чемпионате мира вас выпустили только на матч с Камеруном, не возникло ощущения, что вас предали?

– Возникло. Там, в Америке, честно говоря, я разочаровался в Садырине. И не только из-за себя. После конфликта в сборной рядом с тренером осталась группа игроков, на которую и была сделана ставка. Мы ездили в зимнее турне в Америку, играли в товарищеских матчах. И ни в одном не уступили, и атмосфера была прекрасная, мы были сплочены. А на самом чемпионате мира вдруг все в корне поменялось: на поле вышли те люди, которые вернулись в команду в последний момент. Видимо, Садырин оказался под огромным влиянием и давлением каких-то людей. И этого давления не выдержал.

– Вы потом с Садыриным общались? Пытались объясниться?

– Не общался. Желания не было.

– Игра с Камеруном стала для вас последней за сборную России. Но ведь вам было всего 27, и впереди еще были выступления за «Барселону», не говоря уже о «Фейеноорде»!

– То, что произошло на чемпионате мира, стало для меня огромным разочарованием и ударом. От человека, с которым я провел столько лет, такого не ждал. Естественно, Садырин многое сделал для игроков, но и самого тренера во многом «делают» играющие у него футболисты. Можно находить этому любые объяснения, но в Америке он об этом забыл. А в сборную меня вызывали еще два или три раза. Но я отказывался.

– Из-за обиды?

– Да.

По-моему, более исчерпывающего объяснения черной атмосферы в команде, которая сложилась во время ЧМ-94, дать невозможно.

То, что творилось в расположении сборной России, нельзя представить себе ни в одной другой команде мира. Версии выдвигались самые разные, но того, что первая в истории сборная России в финальной стадии чемпионата мира представляла собой форменный кошмар, не отрицает никто.

Сейчас об этом подзабыли, а многие просто не хотят даже мысленно возвращаться к тому тяжелому времени. Но есть газетные подшивки, которые из памяти не удалишь. Относятся они в основном ко второй половине 94-го года, когда все высказывались по горячим, я бы даже сказал, кровавым, следам.

Привожу эти цитаты вовсе не для того, чтобы вывести кого-то на чистую воду. Более того, хочу подчеркнуть: все участники тех событий – люди мною уважаемые. Они провели в футболе отличные годы, и о каждом из них у болельщиков по сей день сохраняется добрая память, а многие уже превратились в дельных тренеров.

Но тогда, в 94-м, с большинством из них происходило что-то невообразимое. И забывать об этом нельзя не потому, что на чьей-то репутации тогда было поставлено вечное клеймо (убежден, что это не так), а чтобы никогда не случилось рецидива.

Игнатьев, к примеру, именно в то время дал мне интервью для «СЭ».

– Колосков на пресс-конференции (после окончания ЧМ-94) заявил, что не следовало брать в сборную людей, ранее подписавших «письмо 14-ти», они внесли диссонанс в коллектив. Согласны?

– Не совсем. Не о подписях должна идти речь, а о людях и их отношении к делу. Ведь, допустим, Саленко и Онопко подписали письмо. А Горлукович – нет. А как повели себя на чемпионате первые двое с одной стороны и третий с другой? Или не подписавший письмо Бородюк, который заявил Садырину в самолете на пути из Детройта, что тот опозорил его на весь мир, заменив в матче со шведами?

– Почему сразу же после прилета в Америку не был отчислен Горлукович, которого из самолета едва ли не выносили? Почему разгул не был погашен в зародыше?

– Возможно, это было нашей ошибкой. Но нам показалось, что Сергей раскаялся. Мы его крупно оштрафовали, он извинился, несколько дней ходил сам не свой, до самозабвения тренировался и, если помните, неплохо сыграл первый матч – с бразильцами. Но после игры с Камеруном в веселой компании сорвался еще раз.

А Юран?! Я думал, что он, игрок знаменитого клуба «Бенфика», будет профессионален во всех отношениях. И даст на поле бой хотя бы за свой собственный имидж, не говоря уже о стране. Но после того, как он не попал в состав на второй матч, Сергей откровенно перестал тренироваться. Кончилось все это попойкой с Горлуковичем.

Юран в интервью 94-го года для «Спорт-Экспресса» излагал мне совсем иную версию тех событий.

– Чемпионат мира в США для вас, конечно, неприятная тема, но от нее никуда не уйти, – сказал я ему. – В частности, от ситуации с вашим отъездом – Павел Садырин утверждал, что вы были отчислены из команды за нарушение режима…

– В этом утверждении нет ни слова правды. Никто меня с чемпионата мира не отправлял. Просто после матча с Камеруном, когда я в очередной раз отсидел на «банке», у меня состоялся жесткий разговор с Садыриным. Мы с Мостовым чувствовали себя людьми, которых взяли в сборную не для игры, а для каких-то других целей, и в конце концов я не сдержался. Спросил: «Вам, Павел Федорович, нужно было взять кого-то из „отказников“, чтобы в команде было больше имен, и поутихла пресса?» Садырин не сказал «нет». И после этого я сразу заявил, что хочу уехать и беру авиабилет.

– А как же нарушение режима?

– Это придумали, чтобы как-то объяснить мой отъезд. После матча с Камеруном был совершенно легальный ужин с участием всех ребят, руководства. Приехали и наши хоккеисты, играющие в клубах НХЛ. Все понемногу выпивали, и не было никаких эксцессов. А потом я узнаю: Юран, дескать, напился, не пришел на утреннюю тренировку вместе с Радченко и Горлуковичем и потому был отчислен. Да, я не пришел на эту тренировку, потому что уже купил билет и был, что называется, на чемоданах…