Убийца по вызову - Алексей Макеев

– Здравствуйте, – проговорил Гуров.

– Добрый день. Проходите, – ответил усач, отходя в сторону и гостеприимно приглашая в свой номер человека, которого он видел впервые в жизни.

Не решившись ответить отказом на столь радушный прием, Лев прошел в комнату и тут же оказался под обстрелом множества любопытных взглядов.

Две женщины, одна пожилая, другая помоложе, еще один мужчина, уже без усов, два мальчика и одна девочка детсадовского возраста – все это народонаселение, минуту назад оживленно общавшееся между собой, моментально смолкло и устремило на полковника вопросительно-ожидающие взоры.

– Простите, если помешал, – смущенно начал Лев. – Я просто хотел спросить. Я живу на третьем этаже в таком же номере, то есть, получается, через этаж над вами. И уже который день снизу, со второго этажа, до меня доносится какая-то несмолкающая дискотека. Праздник, что ли, у них там какой-то. Невозможно спать. А я приехал по делам, целый день как белка в колесе. К вечеру хочется уже отдохнуть, а тут такое. Сегодня не вытерпел, пошел к ним, к отдыхающим к этим, на второй этаж, а там закрыто, никого нет. Так вот, я хотел спросить: вам они не мешают? Ничего не слышно?

– Да вроде нет, – ответил усач, вопросительно посмотрев на одну из женщин, по-видимому, свою жену. – Ты не слышала, Валя? Я вроде ничего такого на припомню. Да мы и сами шумные соседи, – снова обратился он к Гурову и кивнул на детей: – У нас тут, видите, целая орава бандитов. Как начнут пищать, любую дискотеку заглушат.

– Вчера была музыка, – подумав, произнесла женщина. – Вечером включили, часов в девять. Я слышала. Но недолго играла. У этих, когда мультик закончился, тут и они выключили. Я еще подумала, как кстати, а то их и так не уложишь, а тут еще песни эти.

– Когда это было по времени? Не вспомните? – осторожно спросил Гуров. – Хотя бы приблизительно?

– Да я даже точно могу сказать, – ответила Валя. – Мультфильм закончился ровно в половине двенадцатого, я им специально на вечер такой подбирала, чтобы всю ночь не сидели. Вот тогда же и эти сверху выключили. Может, минута-другая разницы.

– В половине двенадцатого?

– Да.

– Хм, странно. А я почти до утра слушал. Может, это не снизу, а откуда-то из другого места доносится? – попытался как можно правдивее изобразить недоумение Лев. – Очень странно. Что ж, извините, что напрасно побеспокоил. Не буду больше задерживать.

– Ничего, заходите, – приветливо улыбнулся усач, провожая его к двери.

Оказавшись в коридоре, Гуров с чувством глубокого удовлетворения констатировал, что теперь ему известно время убийства.

«Музыку наверняка выключила Света, – думал он, поднимаясь к себе в номер. – И сделала она это уже после того, как Проскурин и его гостьи оказались в отключке. Набрать ванну, перетащить туда бизнесмена и сделать порезы на руках – на все это нужно не больше получаса. Следовательно, преступление совершено где-то около двенадцати часов ночи. Хотя смерть, по всей видимости, наступила позже, ведь не сразу вся кровь вышла. Но к тому моменту Светы в номере наверняка уже не было. С большой долей вероятности можно предполагать, что она вышла из номера между двенадцатью и часом. Замки здесь такие, что, выходя, дверь просто захлопывается, и, не имея ключа, снаружи в номер не попадешь. То есть раньше, чем очухаются девушки, труп вряд ли обнаружат. Нет никаких сомнений, что Света уходила спокойно на заранее подготовленные позиции, твердо уверенная, что, для того чтобы исчезнуть с горизонта и замести следы, у нее еще масса времени. Только вот как именно планировала она исчезнуть? Этот вопрос так и остается открытым».

Припомнив, как спокойно реагировал усач и его семейство на вопрос о верхних жильцах, Гуров решил, что следователи их еще не опрашивали и о чрезвычайном происшествии они не знают.

«Правильно, зачем перенапрягаться в свой законный выходной? – мысленно усмехнулся он. – Для работы есть понедельник и прочие будние дни. А поскольку сегодня – воскресенье, обратимся и мы к культурному отдыху. А то и впрямь нечего будет вспомнить».

Пересчитав наличность и убедившись, что на обещанный Витьку калым у него хватит, полковник спустился на ресепшен и поинтересовался у симпатичной девушки, где здесь поблизости можно купить цветы. От Эллы он рассчитывал узнать много интересного и хотел с первых же минут знакомства добиться ее расположения.

Руководствуясь ориентирами, которые дала девушка, Лев довольно быстро отыскал небольшой магазинчик, за стеклянными стенами которого красовались самые разнообразные комнатные цветы и благоухала бесчисленная срезка. В больших вазах на полу цветы были распределены по видам, и, подойдя к вазе с красными розами, он извлек из роскошного букета свежий, только-только начавший распускаться цветок.

– Прекрасный выбор, – улыбнулась ему молоденькая продавщица, и, рассчитавшись, полковник вновь поспешил к гостинице.

Был уже седьмой час вечера, и если Витек в исполнении своих обещаний соблюдал аккуратность, то с минуты на минуту он должен был подъехать к отелю вместе в Эллой и Ниной. Быстрым шагом приближаясь к фасаду, Гуров смог убедиться, что, несмотря на практически постоянное пребывание под градусом, в дисциплинированности его соседу не откажешь. С противоположной стороны, сворачивая с автомобильной трассы, к «Витязю» подъезжал желтый «Рено Логан», из которого чуть ли не на ходу выпрыгивал приветственно махавший рукой Витек.

– Сюда, сюда, Лева! – во весь голос кричал он, пугая водителя. – Сюда, к нам!

Витек сидел на переднем сиденье, но Гуров все внимание устремил на пространство у него за спиной, откуда с любопытством поглядывали две пары голубых глаз.

Обе девушки, расположившиеся на заднем диванчике «Рено», были симпатичными и светловолосыми, обе улыбались, и не было никаких признаков, по которым он мог бы определить, какая из них Элла. Разве что волосы у одной были прямые и длинные, а у другой – волнистые и доходившие лишь до плеч, но это небольшое отличие задачу установления личности нисколько не облегчало.

– Садись, Лева, – между тем сказал Витек, успевший вылезти из машины, чтобы открыть перед Гуровым заднюю дверцу. – В самый малинник пускаю тебя, счастливчик. Ну-ка, девчонки, потеснитесь, пустите кавалера. Эх, да он и с цветами! Смотри-ка! Прямо джентльмен. Видишь, Элла, я ведь говорил. Парень что надо.

Проследив за его взглядом, Лев понял, что последние слова обращены к девушке с короткими волосами, и протянул ей розу.

– Ой, да какая же ты пуся! – просияла та. – Иди скорей поближе! Нинка, подвинься, сюда мой парень сядет!

Длинноволосая Нина вышла из машины, предоставив Гурову место рядом с Эллой, и, когда все снова устроились на сиденьях, желтый «Рено» тронулся с места, увлекая своих пассажиров навстречу счастью.

– Место отличное, – рекламировал неугомонный Витек. – Вон хоть Нинку спроси. Помнишь «Славянский», Нинок? Мы с тобой там уже бывали. Или это не с тобой?

– Я знаю, я там была, – отозвалась Элла. – Там самогонку подают. Это, говорят, наш истинно русский напиток, называется «первач». Любую «Белую лошадь» убивает одной каплей.

– Это как никотин, да? – захлебываясь от смеха, едва выговорил Витек. – Капля никотина убивает лошадь, да?

– Да, – с унылой безнадежностью проговорила Элла и, взглянув на Нину, добавила: – Прикольный у тебя дружок.

Между тем желтый «Рено» уже тормозил возле вычурного здания, оформленного в каком-то лубочном, псевдорусском стиле, и, выйдя из машины, Лев увидел надпись «Ресторан «Славянский», сделанную огромными, светящимися неоновым светом буквами, укрепленными над фасадом.

Ресторан предлагал посетителям разнообразные блюда «истинно русской кухни», живую музыку и тот самый пресловутый «первач», о котором упоминала Элла.

Оказавшись внутри, полковник сразу приметил свободный столик, стоявший несколько в стороне от остальных, и, поняв, что это место как нельзя лучше подходит для доверительного разговора, который намеревался он завести с Эллой, предложил занять его.

Но Витек, уже настроившийся на веселуху, запротестовал и повлек их к столику, стоявшему у самой эстрады.

– Чего мы будем там в углу сидеть? – убеждал он. – Давай сюда, поближе. Тут и артисты, и бар рядом. А туда даже официанты не подойдут.

Возражать было бесполезно, и вскоре Гуров уже сидел за столиком у эстрады, левым ухом почти задевая динамик, из которого неслись звуки «живой музыки», а правым ловя превышавшие все допустимые уровни децибелы, долетавшие от ни на минуту не умолкавшего Витька. Ощущая себя где-то между Сциллой и Харибдой, он понял, что в подобной обстановке ни о каких доверительных разговорах не может быть и речи, и уже начинал думать, что напрасно пришел сюда.

Однако по мере продолжения праздника мнение его постепенно менялось.

Витек с самого начала заказал «первач», не вспомнив даже про коньяк, который грозился взять с Гурова в качестве калыма.