На пике времени. Избранные труды. В поисках научной истины - Виктор Мозолин

По нормам раздела «C» обложение налогом производится дважды: с общих доходов, получаемых корпорацией, и с дивидендов, получаемых акционерами.

По нормам раздела «K» налог платится индивидуально каждым участником товарищества (ассоциации) из получаемых им от товарищества (ассоциации) сумм, получаемых ежегодно и включаемых в налоговую декларацию. Плательщик налога должен указать, по каким статьям доходов товарищества произведена выплата ему облагаемой налогом суммы.

По нормам раздела «S» налог уплачивается индивидуально каждым участником закрытой корпорации аналогично налогу по разделу «K» с дополнительным указанием доходов, связанных с деятельностью закрытой корпорации. При этом налог уплачивается из сумм, подлежащих распределению в качестве дивидендов на основании информации, предоставляемой в налоговое ведомство корпорацией, независимо от их фактической выплаты акционерам.

Считается, что более благоприятный налоговый режим для плательщиков налога предусматривается разделом «K», за которым следуют в порядке поочередного применения налоги, уплачиваемые по разделам «S» и «C». Впрочем, указанная субординация может иметь в ряде случаев условный характер по причине ряда технических сложностей, связанных с определением и уплатой налогов по разделам «K» и «S».

Более важно отметить другое. Общество с ограниченной ответственностью, новые виды товариществ, о которых говорилось выше, вправе избирать любое из указанных в разделах «C», «K» или «S» Кодекса налогообложение, в то время как корпорация руководствуется только разделами «C» или «S».

Разумеется, реформирование корпоративного законодательства в США путем создания вышеуказанных новых видов предпринимательских обществ и товариществ не заканчивается. Четко просматривается тенденция, направленная на предоставление самим предпринимателям больше свободы в выборе организационно-правовых форм и методов ведения предпринимательской деятельности[18].

К сожалению, процессы реформирования корпоративного законодательства, в том числе законодательства об акционерных обществах, происходят за пределами России. Российский законодатель продолжает осваивать правовые конструкции, которые уже не имеют будущего.

То же самое можно сказать и о налоговом законодательстве, которое имеет общий характер и, как правило, не учитывает особенностей и потребностей развития действующего в нашей стране корпоративного законодательства и тем самым, по существу, выпадает из комплексного законодательства в рассматриваемой сфере его действия.

На острие назревших перемен в настоящее время находится законодательство о некоммерческих организациях, конкретно – законодательство об организациях, функционирующих на имущественной базе права оперативного управления и права хозяйственного ведения.

Оба этих вещных права в условиях рыночной экономики, основанной преимущественно на праве частной собственности на средства производства, более не соответствуют тому назначению, в интересах которого они были созданы и применялись в Советском Союзе.

Право оперативного управления служило целям организации производства и товарооборота в условиях существования в стране плановой централизованной экономики, тотально основанной на государственной собственности на орудия и средства производства. Оно было рассчитано исключительно на социалистические методы хозяйствования и не допускало возможности введения в стране частной собственности на орудия и средства производства и, соответственно, перехода к реальной рыночной экономике, существовавшей в промышленно развитых странах мира.

Право хозяйственного ведения, называвшееся правом полного хозяйственного ведения, также было правом, которое могло применяться только в социалистическом обществе. Но впервые оно появилось в Законе о собственности в СССР от 6 марта 1990 г.[19]. в период проведения в стране реформы с целью перехода к рыночной экономике. По своему содержанию данное право, в отличие от права оперативного управления, было максимально приближено к праву собственности. Тем не менее право полного хозяйственного ведения по своей сущности предназначалось для применения в обществе социалистического типа с ориентацией на господствующее положение государственной собственности на средства производства. Это было право переходного общества от социалистического, основанного на монопольном положении государственной собственности, к обществу с рыночной экономикой, в котором основу производственных отношений составляет частная собственность на средства производства. Естественно, что по мере развития в России товарно-рыночных отношений потребность в вещном праве хозяйственного ведения в его современном понимании будет сокращаться, а при достаточной развитости данных отношений и исчезнет вовсе.

Что же касается права оперативного управления, то оно уже практически давно исчерпало свой положительный ресурс. Об этом свидетельствует бедственное положение государственных и муниципальных организаций и учреждений в области здравоохранения, науки, образования и культуры, использующих данное право в своей деятельности. Федеральные и региональные органы государственного управления, муниципалитеты испытывают постоянно растущий бюджетный дефицит в финансировании их деятельности. Предоставленное законом некоммерческим организациям право осуществления предпринимательской деятельности для достижения целей, ради которых они созданы (абз. 2 п. 3 ст. 50 ГК РФ), является весьма ограниченным и потому не способствующим их эффективному функционированию.

Настоятельно требуется замена законодательным путем права оперативного управления, а за ним и права хозяйственного ведения другими вещными правами, отвечающими требованиям рыночной экономики.

По нашему мнению, таким вещным правом могло бы стать право персонифицированной собственности, применяемое в рамках существующих форм собственности – частной, государственной и муниципальной, – предусмотренных Конституцией РФ. Названное право будет соответственно именоваться правом персонифицированной частной собственности, правом персонифицированной государственной собственности и правом персонифицированной муниципальной собственности. В соотношении с правом собственности, принадлежащим юридическому лицу, например акционерному обществу, или физическому лицу либо Российской Федерации, субъекту РФ, муниципальному образованию, право персонифицированной собственности должно предоставляться организации, создаваемой учредителем (учреждению, унитарному предприятию и др.).

В отличие от действующих права оперативного управления и права хозяйственного ведения обладатель права персонифицированной собственности должен обладать большими правомочиями в отношении принадлежащего ему имущества как в сфере предпринимательской деятельности, так и внутри своей организации, в том числе в части выплаты вознаграждения за труд персоналу организации.

При этом важно, чтобы содержание правомочий обладателя права персонифицированной собственности определялось в законе, а не в учредительном документе, утверждаемом учредителем при создании организации – обладателя указанного права.

Что касается самого введения в законодательство указанного вещного права, то, возможно, на первом этапе целесообразно его применять параллельно с уже имеющимися правом оперативного управления и правом хозяйственного ведения примерно так, как это делают американцы при реализации процесса реформирования юридических лиц. Предполагается при этом предоставление учредителям вновь создаваемых некоммерческих организаций свободы в выборе вещных прав, обеспечивающих их деятельность.

Одним из важных вопросов в процессе развития комплексного законодательства в нашей стране является вопрос об определении юридической природы права на жизнь и права на здоровье человека.

Согласно ст. 20 Конституции РФ, «каждый имеет право на жизнь». При этом в Конституции отсутствует юридическая квалификация данного права.

В Гражданском кодексе РФ вообще не упоминается такое право человека, как право на жизнь. В статье 150 ГК говорится о жизни человека как о нематериальном благе, принадлежащем гражданину от рождения, не отчуждаемом и не передаваемом иным способом. Более того, законодатель ошибочно включает нематериальные блага в категорию личных неимущественных прав (п. 1 ст. 150 и абз. 3 ст. 1112 ГК РФ). Как следствие этого, в соответствии с п. 2 ст. 2 ГК к отношениям, регулируемым гражданским законодательством, относятся, наряду с имущественными и связанными с ними личными неимущественными отношениями, и отношения по защите неотчуждаемых прав и свобод человека и других нематериальных благ, в число которых, разумеется, входит и жизнь человека.