Притворщик (СИ) - Резник Юлия

– Озвереть. – Светка нащупывает стул и тяжело на него опускается. – И что? Думаешь, это такое совпадение?

– Нет. Матиас хотел узнать, что я за человек, перед тем как рассказывать обо мне отцу.

– Лаборатории! – оживленно щелкнула пальцами Светка.

– Да. Брат, – я намеренно делаю на этом слове акцент в надежде, что мои мозги встанут на место, – руководит ими, с тех пор как отец отошел от дел, а потому он первый, кто узнал правду.

Гордеева подвисает, хлопая ресницами.

– А на хера он тогда к тебе подкатывал? Он что – извращенец?

– Да никто ко мне не подкатывал! Я тебе еще тогда это говорила, а ты все свое твердила.

Так-то оно так, но в глубине души я надеялась, что в словах Светки все же есть доля правды. И оттого теперь мне вдвойне мерзко. Так мерзко, что хочется вымыться.

– Постой-постой! Это что же получается… Твой отец не какой-нибудь хрен с бугра, а…

– Вполне обеспеченный мужчина, – равнодушно пожимаю плечами.

– Анька-а-а!

– Это ничего не значит.

– Это значит, как минимум, что карты не врали.

Не желая слушать Светкин бред, сбегаю в ванную. Она у нас совсем крохотная, но меня и это вполне устраивает. Забираюсь под душ. Зажмуриваюсь. Перед глазами плывут картинки сегодняшнего бесконечного дня. Кажется, за эти двадцать четыре часа случилось все, что могло случиться. Я эмоционально и физически выпотрошена. И горячая вода только еще сильнее меня размазывает.

Наспех вытираюсь, натягиваю футболку и выхожу в надежде, что Гордеева спит. Но где там! Выключаю свет и молча забираюсь под одеяло. Остается порадоваться, что у меня только одна соседка. Была еще Лизка, но она съехалась с парнем, а койку в общаге попридержала за собой в качестве запасного аэродрома. В этом смысле Лизка на удивление мудрая и расчётливая.

– Даже не расскажешь, как все прошло? – звучит в темноте обиженный голос Светки.

– Нормально. Отец, на первый взгляд, неплохой мужик. Мачеха…

– Ох, там же еще и мачеха…

– Ну да, – хмыкаю я. – И она, что закономерно, от моего появления не в восторге.

– А брат?

– А брат ничего, нормально. Даже пытался сгладить. – Сладко зеваю и переворачиваюсь на бок. – Давай спать, Свет. Я просто в хлам.

Светка недовольно сопит, но больше ничего не спрашивает. И я ей очень за это благодарна. Потому что у меня и без ее расспросов в голове адский шум. Пытаюсь сконцентрироваться на чем-то одном. Сначала думаю об отце, но воспоминания о нем закономерно тащат за собой другие – гораздо менее приятные. Я ведь не хочу вспоминать, с каким холодом на меня пялилась Марта, и как Матиас пытался меня от этого оградить. Поэтому я воспроизвожу образ Сашки. Тот послушно выныривает из памяти, ничего внутри меня не трогая… Это все равно как бросить камень в стоячую воду и не обнаружить расходящихся по ее поверхности кругов – странно и тревожно. Особенно потому, что он поцеловал меня перед тем, как попрощаться. И это был, черт его дери, первый поцелуй в моей жизни! Казалось бы, что может быть волнительнее? А я вам скажу – ничего при этом не ощутить. То есть ничего такого, что ты себе успела нафантазировать, прикидывая, как это будет. Приятно, но не более того.

В темноте касаюсь губ кончиками пальцев, впускаю в рот и вдруг ловлю себя на том, что представляю Матиаса. Меня бросает в холодный пот. Резко перевернувшись на другой бок, прячу голову под подушкой.

Что за на хер? Какого черта? Он мой брат!

А я какой-то урод, видимо… Потому что моему организму на это совершенно плевать. Вон как между ног горячо. Может, все дело в том, что я выросла в твердой уверенности, что у меня просто нет кровных родственников? Не знаю… Или меня манит запретный плод.

На телефон падает сообщение от Сашки о том, что он нормально добрался. Лайкаю его и строчу «Тогда до завтра», перед тем как уснуть. А он уж слишком буквально меня понимает, потому что является с самого утра. Стучит в дверь. Весь такой бодрый и сияющий.

– Привет. Так и знал, что ты еще спишь, поэтому купил тебе двойной латте с… амаретто, правильно?

То, что кто-то помнит, что я люблю, очень меня трогает. Сашка почти одного со мной роста, поэтому я могу его запросто крепко обнять, что я и делаю, не сумев никак иначе выразить свою благодарность.

– А почему три стакана?

– Я себе и твоей подружке тоже купил.

– Ты прелесть! – сипит со своей койки Светка. – Вот бы ты еще чутка попозже пригреб.

Я оборачиваюсь, чтобы шикнуть на эту дурочку, но Ким, кажется, ничуть не обидевшись, удерживает меня за руку.

– Не переживай, мы сейчас свалим. Спи сколько хочешь.

– Прямо сейчас свалим? – кривлю губы я, если честно, вообще не в восторге от идеи куда-то топать.

– Там, кстати, отличная погода! – смеется Сашка. – И вообще. Тебе понравится. Вот увидишь.

– Дай хоть зубы почистить… – забираю из рук парня стаканчик, делаю глоток и с наслаждением зажмуриваюсь. Светка тоже сползает с кровати, не упустив возможности выпить кофе. Не так часто нас таким образом балуют. – А что мне надеть?

– Что-то удобное и многослойное. Там прям весна-весна.

– Пора бы. Конец мая, блин, – бурчит Гордеева.

Я одеваюсь, спрятавшись за открытой дверцей шкафа. В общаге и не к такому привыкнешь. К тому же у моей стеснительности несколько иной акцент. Тела я не стыжусь, а вот шрама на лице… Осознав, что вновь загоняюсь, встряхиваюсь. Быстро натягиваю толстовку и выхожу.

– Ну, пойдем?

К удивлению, Сашка заезжает за мной на машине. Старенькой, но ухоженной Ниве.

– У другана взял погонять. Запрыгивай.

– А куда мы поедем?

– В одно клевое место. Тебе понравится.

Ну, окей. Заставляю себя расслабиться и просто плыть по течению. Не маньяк же он, в самом деле. Светка просто шутила. И я, вдруг поймав этот вайб, улыбаюсь.

Сашка натягивает на нос солнцезащитные очки. Они ему идут. Как и яркого цвета худи. Он вполне симпатичный парень. И тем непонятней, почему он не нашел себе девушку в Корее. В какой-то момент я набираюсь смелости и прямо задаю этот вопрос.

– Наверное, дело в разнице менталитетов. Это очень закрытый народ. Тупо не хватает терпения ждать, пока девушка мне откроется. Сразу хочется какой-то вовлеченности. Понимаешь?

Я беззаботно киваю. Конечно, гораздо проще, когда сходу понятно, что у чечика на уме. Вот взять хотя бы Матиаса… Ох черт. Ну, вот зачем я о нем вспомнила? Там точно непонятно, что у человека внутри. Вроде улыбается, шутит, подбадривает даже, но и дураку ясно, что у этого всего двойное, а то и тройное дно. И тут дело даже не в том, как он себя повел при знакомстве. В конце концов, ничего из ряда вон Матиас не делал. Просто купил дорогого вина. Все остальное я додумала. Выдала желаемое за действительное. Ведь он первый, рядом с кем я почувствовала… почувствовала…

– Приехали. Бывала здесь?

Растерянно оглядываюсь по сторонам.

– Д-да. Тоже люблю это место.

Сашка спрыгивает в траву, я вываливаюсь за ним следом. Он все предусмотрел. Плед, пенки под зад, уголь, розжиг. Правда, вместо мяса, с которым много возни, купил колбаски. Ну и вино, само собой.

– В багажнике есть резиновые сапоги. Если не боишься замерзнуть, можем раздобыть устриц.

Мы раскладываемся, разжигаем костерок. Колбаски жарятся, источая невероятно вкусные ароматы, а я как-то быстро хмелею. То ли от воздуха, по-весеннему пьяного, то ли от вина. Сашка, конечно же, не оставляет меня ни на секунду. Садится рядом, закидывает руку на плечо. Противиться этому глупо. Я и не противлюсь. Ведь он в самом деле мне нравился. И единственное, о чем я жалею, так это о том, что Сашка не выбрался ко мне раньше. Когда меня еще не заклинило на другом. На том, к кому я не имею права ничего подобного чувствовать. А значит, что? Мне просто нужно изжить из себя мысли о Матиасе. И я уверена, что у меня все получится. Нужно только немного времени.

Так что когда Сашка принимается меня целовать, я с охотой ему отвечаю и даже поворачиваюсь к нему, чтобы было удобнее. Вцепляюсь в футболку. Худи он снял. Я его поглаживаю. Останавливаемся, только когда начинает остро вонять горелым. Сашка вскакивает, хватает под мой заливистый смех сетку с обугленными сосисками и начинает скидывать их на пластмассовую тарелку. Потом мы пьем вино, он – совсем чуть-чуть, а я – все остальное, едим сосиски и целуемся до боли в губах.