E Allard And in Hell is Hell - E.Allard

— Выпьем за встречу!

Наташа лишь пригубила и спросила с лукавой улыбкой:

— Где у тебя ванная?

— Ванная, говоришь? — таинственно улыбнувшись, проронил Фрэнк, и взял со стеклянного столика пульт. — Сейчас покажу. Какую температуру воды мисс предпочитает? — спросил он галантно.

Стена отъехала в сторону, а за ней оказался небольшой бассейн, в который быстро начала набираться вода. Наташа сделала шаг, и будто оказалась на берегу реки, которая начиналась с утопавшего в зелени водопада, по перепадам которого бежали сверкающие на солнце потоки воды, струились между каменистых берегов, и убегали в густую рощу. Присев, провела рукой по камням, которые оказались податливыми и тёплыми, будто нагретыми солнечными лучами. Засмеялась счастливым смехом, быстро сбросила одежду и прыгнула в воду. Фрэнк быстро оказался рядом, сжал в объятьях, жадно впился в её рот, начал покрывать поцелуями шею, грудь. Они выбрались на берег, Фрэнк достал пену, поливая её тело, мягко провёл ладонью по груди, спустился вниз к животу, ощущая, как она дрожит от его прикосновений.

Она приподнялась, и тоже начала намыливать его тело ласкающим движением. Ощущая, как постепенно нарастает возбуждение, прыгнули в воду, обняв друг к другу. Она вдруг выскользнула из его объятий и, нырнув в воду, выплыла, приманивая его, как нимфа. Он бросился за ней, прижал к бортику, они начали шутливо бороться, пока она не отдалась, будто уступая его грубой силе. Они слились в единое целое, паря будто на облаке, в невесомости. Он замирал, и когда наслаждение уменьшалось, начинал вновь, проходил губами по её прелестям, ласкал, гладил, возбуждая, и вновь доводил почти до вершины и останавливался. Играл на её нежном теле, как на флейте, извлекая сильными пальцами мелодию страсти.

Утомлённые любовной борьбой, они долго лежали рядом на теплом берегу «озера», в которое Фрэнк превратил бассейн. Отдышавшись, отправились в спальню.

— Очень уютно, — сказала Наташа.

В просторной комнате, оформленной в тёплых коричневых тонах, стояла кровать с резной спинкой под балдахином из струящегося полупрозрачного тёмно-мандаринового шелка. Когда они вошли, автоматически загорелись незаметные светильники, окрасив интерьер в мягкий свет. Наташа нырнула под одеяло, и поманила Фрэнка, который тут же присоединился к ней. Прижавшись, она вдруг сказала, лукаво улыбнувшись:

— Я хочу быть твоей женой. Но ты, наверняка, женат. Такие мужчины не бывают холостяками, — продолжила она, проведя пальчиком по его груди.

— Какие такие?

— Сильные, мужественные, способные защитить. Таких мало. И все заняты. Ты ведь мог меня отдать им, а сам бы по-тихому уехал. Но ты остался, рисковал ради меня, разбил машину.

— Я для себя старался, — ответил он, усмехнувшись. — Зачем такую роскошную девушку отдавать каким-то козлам? А тачку я себе ещё сделаю. Лучше. У меня автозавод есть, — добавил он с напускной гордостью.

Он перевернулся на спину, заложив руки за голову и задумчиво спросил:

— Наташа, зачем ты сюда переехала? У тебя такой чудесный голос. Хоть немного, но я разбираюсь в этом. А ты в забегаловке поешь. Могла бы стать настоящей звездой блюза. Мировой знаменитостью. Свободы захотелось?

Она прижалась к его груди щекой, обняв, и через паузу поинтересовалась:

— Ты действительно хочешь узнать?

— Не хочешь, не отвечай. Не буду лезть тебе в душу.

— У меня был брат, очень красивый, умный, — через паузу, самозабвенно начала она. — Статный, высокий, необыкновенные глаза, голубые, как небо в ясный полдень. Бархатный, чувственный баритон. Сильные, мускулистые руки.

— Родной брат? — чуть нахмурив брови, переспросил он, понимая, куда она клонит.

— Видишь, тебя это смущает, — печально проговорила она. — Всех это смущает. Раздражает, коробит. А мы любили друг друга. Это преступление.

— Ну почему преступление? Могли сменить фамилию, уехать куда-нибудь.

— А мы решили переехать сюда. Здесь никого не волновали вопросы морали. И мы были счастливы.

— И куда он делся? — поинтересовался Фрэнк.

— Умер. Его убили. Увлёкся азартными играми, казино, наркотики, ипподром. Полиция не стала никого привлекать к ответственности. Хотя все знали, кто это сделал, — объяснила она, и голос заметно дрогнул. — Мне было очень трудно. Но я смогла выжить. Работаю, нахожу привлекательных мужчин, — добавила она, опять прижавшись к нему.

— Чтобы забыться? — хмуро резюмировал он.

— Да, знаешь, такое ощущение небытия. Когда ты вроде бы в реальности, и в то же время не здесь, а в своих фантазиях. Не живёшь, существуешь между слоями времени.

— Но сейчас ты можешь воскресить его, — сказал Фрэнк. — С помощью камер жизни. Деньги только нужны. Любого человека можно восстановить. Надо только иметь его генетический материал. Ткани тела.

— Его кремировали, — ответила она печально. — Но это уже не имеет значения. Камеры жизни можно использовать только для живущих сейчас. Это неписаный закон Уолта. Он так решил.

— Вот как, — протянул расстроено Фрэнк. — Жаль.

— А ты хотел кого-то воскресить? — спросила она. — Ты ради этого сюда приехал?

Объяснять Наташе из-за чего он приехал в этот проклятый город, Фрэнк совершенно не хотел. Её слова огорчили, но не настолько, чтобы впасть в отчаянье. Он предполагал, что вернуть Ирэн с того света будет очень нелегко.

Глава 4

— Мистер Форден, я повторяю вам, что я — против. Вы просто не осознаете опасности.

— Дженкинс, я не понимаю, что вы волнуетесь, — сказал весело Фрэнк. — Если я погибну, владельцем компании опять станет мистер Бейли. Я завещал ему завод.

Дженкинс насупился, и опустил глаза. Фрэнк подошёл к машине, придирчиво осмотрел и скомандовал:

— Начали!

Ощущая поднимающийся яростный азарт, сел за руль, провёл рукой по приборной панели, проверил работоспособность приборов. На полигоне был выстроен испытательный комплекс, похожий на многоэтажный лабиринт. Здесь Фрэнку предстояло испытать его новую модель «Мустанга». После того, как он расколошматил свою машину, убегая от бандитов, провёл несколько бессонных ночей, чтобы придумать такую модель, с которой бы не случилось бы такого казуса. И, наконец, ему это удалось. Когда он увидел ее, что называется, во плоти, то решил, что попробует её в деле первым. Но натолкнулся на упрямство главного инженера, который ничего не объяснив толком, упорно настаивал на том, чтобы Фрэнк не участвовал в испытаниях вообще.

— Включите на малую мощность, — скомандовал Фрэнк.

Взревел мотор и Фрэнк влетел в ворота лабиринта, пронёсся по этажам вверх, вниз. В каждой стене открылись пулемётные гнезда, которые поливали машину градом пуль. Фрэнк слышал постоянный, нескончаемый звон. «Мустанг» вылетел в просторный зал, объехал его и помчался вниз к следующему переходу. Резко повернул влево, пролетел, как молния через узкий коридор и выехал наружу. Когда он вылез из машины, то увидел лицо Дженкинса, который глухо спросил:

— Вы не ранены, мистер Форден?

— Все в порядке, Дженкинс, — весело ответил Фрэнк. — Включите на среднюю мощность, — приказал он и вновь сел в машину, стараясь не замечать, как нахмурился Дженкинс.

Проскочил по всем этажам лабиринта, но на этот раз кроме пуль, прочность машины проверялась ракетами средней мощности. На этот раз Фрэнк к своему неудовольствию увидел в нескольких местах небольшие вмятины. Особенно сильно повредились стекла фастбэка, хотя металлическая, незаметная сетка смягчила удар, часть стекла все-таки разрушилась, превратившись в крошку, которая, однако же, не вывались, осталась на своих местах. Но он тут же понял, что лучше всего выдержало удар оргстекло, которое использовал для иллюминаторов батискафа. Оно стоило значительно дороже обычного бронированного стекла, но выдерживало не только давление миллион тон воды, но и выстрел гранатомёта.

— Мистер Форден, я прошу вас не испытывать на полной мощности, — почти умоляюще сказал Дженкинс. — Вы видите, стекло не выдержало.

— Хорошо, Дженкинс, не буду, — ответил Фрэнк. — Сейчас другим займёмся.

Выражение лица Дженкинса быстро изменилось с радостного на унылое. Он понял, что собрался делать Фрэнк.

— Так-так, отлично, — сказал Фрэнк. — Давайте пока на двадцать ярдов поставьте.

Он вновь сел в машину, проверил приборы, надел шлем. Машина как молния понеслась к искусственному карьеру, через который шёл мост с разрывом посередине. Фрэнк щёлкнул рычажком, удовлетворённо отметив, как аккуратно у самого днища открылись небольшие крылья и сопла сзади. Разогнав машину, нажал кнопку, из двигателей вырвалось пламя, машина взвилась в воздух, перелетев через разрыв, приземлилась на другой стороне. Фрэнк вновь осмотрел машину и, вытащив рацию, приказал: «Увеличить в пять раз». Он не видел, какой взгляд, наполненный нескрываемым ужасом, бросил Дженкинс. Фрэнк отвёл машину подальше от обрыва, нажал педаль сцепления, переключил рычаг скорости. Набрав скорость «Мустанг» пролетел за секунды несколько сот метров, но вдруг с силой подскочил на колдобине, скорость упала, и Фрэнк, вылетев к обрыву, с досадой понял, что перелететь пропасть не сможет. Машина с рёвом взвилась в воздух, но шлёпнувшись на передние колеса, под своей тяжестью начала клониться назад. Фрэнк в последнее мгновение чудом успел выбраться и лишь увидел, как «Мустанг» рухнул вниз. Вытащив сигареты, Фрэнк закурил, стараясь утихомирить раздражение.